Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари" - Страница 38

Ольга снова закрыла лицо руками, но всего на одну секунду. Потом кивнула.

— Глупо, да? Я думала, что стерплю, что привыкну к тому, что он такой… Знаешь, мне перед ним стыдно с тех пор, как я от него ушла. Я ведь ушла не почему-то. Ну, то есть, Саня мне очень понравился, он был такой необычный, творческий… Но, главное, я ушла от Марка, потому что он мне был… омерзителен! — воскликнула она и всплеснула руками. — Я боялась, что меня трясти начнёт от близости с ним, а он это почувствует!

— Вот мне интересно: а зачем ты за него вообще замуж выходила, если он такой омерзительный?

Ольга посмотрела на сестру.

— Я выходила замуж по расчёту! — выдала она, но Аня только засмеялась в ответ.

— Милая моя! Расчёт — это когда ты села и просчитала, во всех подробностях: как ты будешь с этим человеком дальше жить, делить одну жилплощадь, спать в одной постели, смотреть каждый день на его физиономию. А то, о чём ты говоришь, называется: ради денег. Это разные понятия. Деньги ты, кстати, получала исправно, если ещё помнишь. Так что поставленную цель ты достигла. Грех жаловаться!

— Ах! Ну тебя! — отмахнулась Ольга. — Что теперь говорить?

— Нет уж, давай поговорим. А за Саньку этого зачем пошла? Тоже "по расчёту"? Он-то тебе на кой понадобился? Где твои глаза были? Ты что, не видела, что он — алкаш и бездарь?

— Он сказал, что я буду его музой, — трагичным тоном проговорила Ольга, сама понимая, что звучат её слова крайне неубедительно, даже для неё самой. — Я думала, что благодаря мне он переменится. Он ведь мог, понимаешь! Ну, я надеялась, что сможет…

— Вот! — Аня постучала пальцем по столу. — Вот на этом все мы и ловимся! В нас, бабах, живёт какая-то неистребимая наивность! — Она широко развела руками, не задев при этом ни кастрюль, ни полок, ни свисающих из настенных горшков растений. — Мы всегда думаем, что мужик ради нас изменится: влюбится в меня, прекрасную, и ради любви бросит пить, курить, гулять!.. Ага! Жди!! Не меняются они! За козла вышла — с козлом и будешь жить. Я бы об этом написала крупными буквами, вставила в рамочку и выдавала бы всем девчонкам на совершеннолетие!

— Сейчас-то ты мне зачем это говоришь? — Ольга косилась на сестру в недоумении.

— А на будущее! — высказала Аня. — Ладно, не об этом придурке речь. Марк, в отличие от него, не пил и делом занимался. Но тебе он был почему-то омерзителен! Из-за рожи, что ли?

— Да! — Ольга сжала кулачок. — То есть, нет! Я просто не подумала, что не смогу. Надеялась, что привыкну. Ну не могу я видеть его хорьковую физиономию! Я не могла ему это сказать, понимаешь! Если бы он сам что-то плохое мне сделал, пил например, или с кулаками кидался, мне наверное было бы легче. Но не могла же я ему сказать, что стесняюсь при людях с ним рядом стоять!

— Это было бы честнее, — серьёзно сказала Аня. — И совесть бы тебя сейчас не мучила. Ты боялась ему больно сделать? И не подумала, что сделаешь ещё больнее? И делаешь до сих пор, а он, между прочим — отец Даши. Что же ты, к другому ушла, а ребёнка завела от первого? От противного?

— Это случайно получилось. — Ольга вытерла глаза. — Он приходил зачем-то, Сани дома не было. Не знаю, на меня какое-то помрачение нашло. Потом он стал уговаривать меня вернуться, а я, кажется, принялась расхваливать Санечку, какой он хороший любовник… Глупо. Что мне теперь делать? Я совсем запуталась, Анька!

Сестра некоторое время сидела молча, разглядывая Ольгу и явно размышляя о чём-то очень глубокомысленном. Потом спросила прямо:

— Ты уверена, что сейчас мучаешься не из-за того, что можно было бесплатно за границу смотаться, а ты сама такую возможность упустила?

Ольга возмущённо выпрямилась, но потом обмякла и опустила голову.

— Не знаю я, не знаю! — простонала она и расплакалась.

Аня налила ей чаю, подождала, пока Ольга успокоится, и только потом предложила:

— Может быть, тебе всё-таки поговорить с Марком? Честно ему всё выложить. Мне лично показалось, что он — мужик понимающий. Ну, пошлёт — так ты ничего не теряешь. Всё равно давно разошлись. А вдруг всё-таки помиритесь?

— Так ты считаешь, что я должна ему позвонить? — с сомнением переспросила Ольга.

— Лучше съезди, — предложила Аня. — Ты же знаешь, где он живёт. Честное слово, такие темы не по телефону надо обсуждать. И вряд ли он тебя с порога прогонит, не выслушав. Съезди! И всё расскажи. И про то, что ты с этим козлом разошлась — тоже. Знает — не знает, а пора тебе перестать врать. Всем будет лучше.

Ольга задумчиво вздохнула, уже почти готовая сдаться на доводы старшей сестры…

Глава вторая. Разборки на дорогах

Была очередь Сокольского сидеть за рулём. Инга, откинувшись на спинку сидения, краем глаза наблюдала за боковым зеркалом. Время от времени Ольгин уводил "Ладу" вбок, высовывая нос из-за фуры. Инга была уверена, что он это специально делает, чтобы напоминать о себе.

— Может, надо ему сказать, чтобы не притирался вплотную? — предложила она через пол часа такой езды.

— Боишься, что поцарапает твой любимый грузовик? — спросил Сокольский серьёзным тоном, не отвлекаясь от дороги.

— Мне не нравится, что он лихачит, чтобы произвести впечатление.

— Так ты бы его не бросала — он бы не лихачил, — всё так же серьёзно заметил Сокольский, не глядя на напарницу.

— А тебе бы хотелось, чтобы я продолжала с ним спать? — Голос Инги был вкрадчивым, как у говорящей змеи, гипнотизирующей свою жертву.

Сокольский пожал плечами.

— Разве меня это касается? — спросил он, не поддавшись на её тон.

Инга ничего не ответила и молчала так долго, что Сокольский уже решил: она оставила эту тему. Но её следующая фраза оказалась для него неожиданной.

— Я хочу от тебя ребёнка.

— Чего? — Сокольский не дрогнул и даже руль не упустил, но на этот раз взглянул на Ингу.

— У тебя плохо со слухом? — Инга сделала губки бантиком, но тут же расслабилась. — Ты единственный мужик, от которого я могла бы завести ребёнка.

Сокольский засмеялся. Инга сделала вид, что обиделась, повернувшись к нему беловолосым затылком. Но он хоть и перестал смеяться, весёлости не утратил.

— Ин! "Могла бы" звучит многообещающе, но неубедительно. — Теперь он говорил серьёзно. — Мне нужно, чтобы вы оба думали о деле. Только о деле. До тех пор, пока мы не завершим операцию, все личные проблемы откладываются. Понятно?

— Какая же ты сволочь, Сокольский! — обозвала его Инга, не оборачиваясь.

Он не стал её переубеждать. "Ребёнка… — подумал он. — Нет, подруга, если хочешь ребёнка — занимайся чем-то другим, а не мотайся в трейлере по дорогам, в поисках приключений на свою симпатичную попку". Но вслух говорить не стал, тем более что заявление Инги могло ровным счётом ничего не означать. Она была девушкой со странностями. Кто может знать, что делается в её голове?

Но в голове Инги ничего особенного не делалось. Она просто развлекалась. Иногда ей нравилось ставить своего напарника в тупик. Было ли то, что она сказала, правдой? Пожалуй, что да. Отчасти. Это совершенно не означало, что сидящий на месте водителя человек нужен ей, как мужчина. Она лишь констатировала сама для себя, что из двоих особей мужского пола ей больше нравится Игорь Сокольский. А ещё, хоть у Игоря Сокольского внешне не было ничего общего с Гошей Ольгиным, по мнению Инги он был гораздо ближе к её первому мужчине по характеру, чем родной сын Гоши — Славик Ольгин.

В этот момент зазвонил телефон.

— Вы там чем занимаетесь? — поинтересовался Слава. — За нами хвост увязался с последней развилки.

— Он говорит, что за нами хвост, — сообщила Инга Сокольскому.

Тот нахмурился.

— Что-то рановато. Что за машина?

— Та самая машина, — сообщил Ольгин. — Чёрная "Тойота", номера совпадают с одной из ориентировок. Держится очень близко, но на обгон пока не идёт.

Сокольский прикусил губу. По обычной схеме, которую они положили в основу в этой операции, фуру должны были поджидать гораздо дальше, в более удобном месте трассы. Там на бандитов и устроили засаду. Но кто сказал, что если операцию тщательно продумали и подготовили, сидя в кабинете — всё пойдёт по плану в полевых условиях? Как раз планы, на памяти Сокольского, срабатывали крайне редко. Их всегда приходилось корректировать по ходу дела.