Нечисть в мегаполисе (СИ) - Калина Анна - Страница 18

— А бар?

— Бар — это нейтральная зона. Как водопой во время засухи в джунглях.

Народ все прибывал и прибывал, Рудик носился вдоль стойки как ошпаренный, иногда перекидываясь с нами парой слов. Вампир вертелся как пчелка, не обходя вниманием ни одного гостя. Кирилл с подозрением косился на огромную прозрачную колбу с краником, висящую на стене в баре.

— А это то, что я думаю? — Кирилл кивнул на колбу.

— Ага, томатный сок, — заулыбался Рудик.

— Я думал, кровь, — в голосе Кирилла послышалось облегчение пополам с удивлением.

— Не-а, кровь у меня под стойкой, — Рудик ловко извлек канистру на свет божий. — На свету она портится. Бычья и свиная на выбор.

— А человеческую достать нельзя? — я и не знала, что у бледности бывает столько оттенков, но Кирилл смог доказать обратное.

— Человеческая дороже, это больше деликатес. Если надо, она в подсобке, — Рудик явно наслаждался замешательством гостя. — Все группы, но четвертая, конечно, самая редкая.

— Она вся списанная! — решила вмешаться я, пока Кирилл не подумал, что тут артель по добыче крови.

Рудик чуть не валялся под стойкой от смеха, глядя на наши с Кириллом лица — мое перепуганное и его перекошенное.

— Зараженная, что ли, — Кирилл недоверчиво глянул на вампира.

— Угу, — Рудик задумчиво подпер щеку рукой, глядя на оборотня, — а ты думал, у меня тут кровевыжималка с некрещеными младенцами?

— Мелькнула мысль, — признался оборотень. — И вы пьете зараженную кровь?

— Ну, всякие там вирусы вряд ли навредят тому, у кого сердце и так не бьется, — пожал плечами вампир. — А так и волки сыты, и овцы целы.

— Судя по твоим клыкам, не все волки хотят есть отходы.

— Тут каждый выбирает для себя. Чистая совесть или инстинкты, — обиделся Рудик. — Среди людей тоже не все ангелы. Дело выбора. Люди часто тоже стоят перед выбором: чистая душа или замаранная. Не все выбирают чистую. Я отношусь к этому как к хронической болезни.

— Я не хотел обидеть, — Кирилл явно чувствовал себя виноватым.

— Расслабься, — как ни в чем не бывало отмахнулся вампир. — Когда впереди вечность, на слова внимания не обращаешь. Поступки больше показывают истинную суть.

— Рудик, — замялась я, — а ты с Лизой еще общаешься?

— В некотором смысле, — кокетливо улыбнулся вампир. — А тебе зачем? На учет стать желаете? Куратора подыскиваешь?

— Да. Мне эти крысы из инквизиторов страх внушают, — кивнула я в ответ.

— Какую регистрацию? — встрял Кирилл, слушавший нашу загадочную беседу.

— Нежити и нелюдей. Ты же новообращенный, — ответила я.

— Это как регистрация стрелкового оружия, — кивнул Рудик. — Бюрократия добралась и до нашего маленького, но веселого общества.

— Лиза нам очень нужна, — простонала я.

— Она на работе, сливается с природой, — подмигнул мне вампир. — Если сильно надо, завтра можем сгонять. С самого утра, часов в девять вечера. Когда там солнышко прячется?

— Спасибо, Рудик.

— Но ты же ее знаешь, захочет — поможет, нет — значит, нет, — пожал плечами вампир.

— Если можно, то я буду тебе очень благодарна, — заулыбалась я. — Если не выйдет с Лизой, тогда пускай инквизиторы назначают своего.

— Я постараюсь ее уговорить. Пару литров крови, и мы в расчете, — Рудик попытался изобразить плотоядный оскал. При его простодушной физиономии получилось плохо.

— Да хоть всю, — махнула я рукой. — Тогда до завтра.

— Ага, — Рудик протянул руку Кириллу. — Всегда рады гостям.

— Спасибо, — Кирилл ответил крепким рукопожатием. — Рад был знакомству.

Кирилл ловко спрыгнул со стула и не менее ловко подхватил меня, когда я уже пикировала со своего места носом в пол. И зачем нужно ставить такие стулья? Великаны в гости, что ли, ходят? Залезть — еще полбеды, а вот слезть… Я развернулась и собралась уходить, когда Рудик ухватил меня за руку, перегнувшись через стойку.

— Эй, Красная Шапочка, ты поосторожнее с этим зверем, — прошептал он, косясь на удаляющуюся спину Кирилла. — Это тебе не призраки и домовые. Такой и шею свернет.

— Кто бы говорил, сам с волчицей живешь, — огрызнулась я.

— Так я же бессмертный, — лукаво улыбнулся вампир. — А у тебя жизнь как у мошки.

— Рудик, я уже большая, меня уже не надо нянчить, — я ласково накрыла его ладонь своей.

— Я бабку твою в пеленках помню, вы для меня все младенцы, — Рудик так ласково глянул на меня, что защемило сердце. — Я привык, что все уходят рано или поздно, но это все равно больно. Береги себя, детеныш.

— Буду очень стараться. До завтра.

Я развернулась и резво пошагала к двери. Рудик еще пару раз махнул мне на прощание и вернулся к своим делам. Кирилл ждал меня на улице, задумчиво глядя в небо.

— Он за тебя боится, — спокойно констатировал оборотень. — И я с ним согласен. Я все-таки не твой Федя.

— Ну до его занудства тебе далеко, — кивнула я. — Но ты на верном пути. Депрессия уже на пороге.

— Ася, это не шутки. Думаю, мне нужно будет уехать к себе.

— Ты думаешь, справишься в одиночку лучше? — разозлилась я.

— Мне так будет спокойнее.

— И опаснее. Дома я и Сеня. Мы можем помочь.

— А если я не смогу себя контролировать?

— А ты смоги. Для этого мне Лиза и нужна.

— А кто она?

— Оборотень. Потомственный. Девушка Рудика уже ну очень долго.

— А откуда ты Рудика знаешь?

— Он был крестником моей прапрабабки. Ну в смысле она научила его, как жить с тем, чем он стал.

— Неслабо.

— Рудика привезли в госпиталь со рваной раной на шее. Бабка сестрой милосердия была. После пары дней мучений он умер.

— Кому-то обед прервали, — предположил мой начальник.

— Нет. Рудик не был обедом. Он был потомством. Вампиры могут размножаться, только заражая других. Его наметили в стаю, но вмешались обстоятельства.

— Стаю?

— Да. Я же говорю, и оборотни, и вампиры — лишь охотники-хищники.

— И что бабка?

— Бабка спустилась в морг и стала ждать. Парнишка проснулся перепуганный и голодный. Она ему все разъяснила. Помогла выжить без убийства. Отвела к таким же, как он.

— А что стая? — снова кратко поинтересовался Кир; еще немного, и на язык жестов перейдем.

— Они его потеряли. Рудик не убивал, и инстинкты в нем затухли. Все мы сами решаем, кем быть, чудовищами или людьми. И, увы, от мистики это мало зависит.

— Никогда бы не подумал, что по городским улицам бродят стаи вампиров и оборотней.

— Не бродят. Тех, кто нарушает условия совместного бытия, отдают под суд и лишают жизни.

— Ого. Прямо инквизиция, — криво усмехнулся Кир.

— Она самая. Ты думал, они сдуру жгли несчастных девиц за цвет волос?

— Не пугай меня, Ася. Я и так боюсь, — уже вовсю веселился оборотень.

— Среди инквизиторов большая часть были нелюди, нежить и колдуны. Ведь это их мир, и им судить себе подобных. Есть правила и договора. Тот, кто их не нарушает, живет. Тот, кто не желает жить по правилам, умирает или изгоняется. Инквизиторы следят за соблюдением правил, по которым этот мир живет в относительном равновесии.

— Это они на учет ставят?

— Да. Каждого новорожденного.

— Кого?

— Новообращённого, — пояснила я. — Если ты не потомственный колдун или оборотень, то тебе обязаны помочь освоиться, найти куратора. Он следит за твоим обучением, контролирует твое развитие.

— Доносит об ошибках, — предположил Кирилл.

— Поэтому нам и нужна Лиза, — кивнула я. — Лучше иметь лояльного куратора, чем бюрократичного идиота с блокнотом.

— В этом мире все еще сложнее, чем в обычном.

— Жизнь — вообще сложная штука.

— Теперь понимаю, почему ты была такой замкнутой.

— Теперь знаешь, — улыбнулась я.

— Ты очень изменилась. Стала более уверенной, ироничной, сильной.

— Это просто последствия взросления, — пожала я плечами. — Ты тоже изменился. Когда мы учились в школе, ты был не таким решительным и дерзким.

— Жизнь меняет людей, — вздохнул оборотень. — Одних ломает, других делает сильнее.