Нечисть в мегаполисе (СИ) - Калина Анна - Страница 31

— Ладно, давайте уже снимем эту пакость с Кира и Марка и домой поедем, — вздохнула я. И уже Инне раздраженно гаркнула: — Давай, хватит трястись, пошли на кухню.

— А что со мной будет? — испуганно отозвалась девушка. — Они вернутся…

— От тебя зависит, — уже стоя в дверях кухни, отозвалась я. — Шанс на искупление есть у каждого… Отмолишь грех — будешь жить как все.

Инна радостно рванула следом за мной. Я устало грохнула рюкзак на столик в кухне и стала расставлять нужные для обряда предметы.

— Свечку зажги, — кивнула я на черное творение из воска. — Ставь в блюдце и вот эти травки, — я кивнула на пучки травы, выложенные на стол, — по веточке каждой свяжи в один пучок и поднеси к огню.

Инна послушно выполнила все, что я сказала. Молча, без вопросов и скандалов. Вот бы сразу так.

— А Марк теперь от меня уйдет? — заискивающе глядя мне в глаза, тихо спросила Инна.

— Другого найдешь, — буркнула я, собирая пепел от травы в блюдце.

— А если не найду? — перепуганно уточнила девица. — Мне уже двадцать шесть…

У меня чуть блюдце из рук не выпало. Это у нее что? Комплексы? Скользнула взглядом по намазанному тоналкой лицу, по длинным блестящим волосам, выхоленной коже рук. Вот вам и новость.

— Ты себе лучше грудь больше сделай, а в магию больше не лезь, — вздохнула я, подперев щеку рукой.

Все же мы часто делаем глупости из-за страха, комплексов, желания лучшей жизни. Я все же ошиблась в Инне. Главным толчком для девицы была не алчность, был страх одиночества, преследующий всех девиц старше двадцати. Наше общество продолжает навязывать комплексы о том, что одинокой быть плохо и если ты не замужем до двадцати пяти — это не нормально, если не заводишь детей — ты больная. И мы варимся в этой мерзости, ломая себя, подстраиваясь под общие шаблоны, выворачиваемся наизнанку, чтобы соответствовать установленным канонам. Некоторые впадают в крайности. И, глядя в растерянные девичьи глаза неестественного пурпурного цвета, я тихо и спокойно сообщила:

— Найдешь ты себе парня. При деньгах, любить тебя будет. Все у тебя будет хорошо.

— Правда? — шепотом уточнила Инна.

Нам всем нужна вера. И не важно во что. Главное, что был кто-то, кто скажет, что ты справишься, ты не один и все сложится. Вера — это мощная вещь, и зажечь ее огонек можно парой метких фраз. Иногда одно слово может как уничтожить человека, так и спасти его, вернув на правильный путь. Мне не сложно, а Инна, может, сумеет найти другой путь устроиться в жизни.

— Правда, — печально отозвалась я и протянула девушке свечу. — Задуй.

Все имеют право на искупление и второй шанс. А давать его или нет, не мне решать…

Глава 15

Отца Сергия мы оставили дома с Инной для проведения поучительной беседы. Кирилл сосредоточено рулил в сторону моей квартиры, как всегда, предпочитая молчать за рулем.

— Устала? — неожиданно подал голос оборотень.

— Нет. Даже легче стало, — пожала я плечами. — Я приняла Инну за расчетливую стерву, а она…

— Дура.

— Согласна. Но мне ее жаль.

— Тебе всех жаль, Асенок, — улыбнулся Кирилл. — Я и раньше знал, какая ты, но вот помотавшись с тобой по разным странным местам, понял, что влюбился снова.

— Правда?

— Правда. Ты так пытаешься понять людей. Обдумать и найти оправдание их поступкам. Ты даже Инну не осуждаешь.

— Ты же не осуждаешь детей за проказы, — пожала я плечами.

— То дети…

— Для большинства людей мистика — это способ развлечься, — вздохнула я. — Безобидный и смешной. Они как дети со спичками: мало кто понимает грозящую опасность. Вот и Инга такая… И Маша.

Кирилл замолчал и только челюсти стиснул крепче. Теперь неприязнь Кира к Маше становилась понятнее. И пускай он не чувствовал, что именно она делала привороты, его звериная суть улавливала опасность от этой девушки, ощущала ее стремление подчинить его душу. Отсюда его грубость и раздражение.

— Что с Машей будем делать? — выкручивая руль вправо, уточнил оборотень.

— Загляну к ней на днях. Надеюсь, ее так тени не облепили, как Инну. Но я лучше с батюшкой, но без тебя смотаюсь.

— Не доверяешь?

— Ты просто очень остро реагируешь, — мягко улыбнулась я.

— М-да. Прости. Сорвался.

— Бывает, — отмахнулась я. — Вот обрастешь шерстью, отрастишь хвост, тогда-то тебя и попустит.

— Хорошо бы, а то я себя уже боюсь.

— Не нужно. Страх убивает первым, — снова снесло меня на нравоучения. — От него паника, ошибки, истерики… Верь себе и в себя, Кирюша. Инстинкты инстинктами, но я точно знаю, что ты не убьешь. Совесть — это стоп-кран, а у тебя совесть очень развита.

— Мне бы твою веру.

— Развивай. Это самое важное оружие против тьмы в душе, — вздохнула я, — и не только. Вера способна на многое. Но только искренняя.

— Скажи трижды «верую», — криво усмехнулся оборотень.

— В нашем с тобой мире единственный способ держаться на плаву — это следовать за светом и верить в его силу, иначе борьба проиграна с самого начала.

— У тебя вера сильная?

— У меня? — я нервно почесала кончик носа. — Не думала. Она у меня зиждется не на проповедях и сказках. Я знаю, что есть зло, я видела, на что оно способно. А значит, есть и добро, и оно тоже на многое способно для защиты нас. И я просто верю, что меня не оставят и в нужный момент протянут руку помощи.

— А почему сейчас не протянут, Ася? — вздохнул оборотень. — Его помощь была бы кстати.

— А сейчас мы и сами справляемся, — бодро произнесла я. — Тьма развращает подарками, свет ими награждает. Одни пробуждают праздность и голод, другие — силу духа и стойкость к трудностям. Так что терпи и борись.

— Тебе бы цены на проповедях не было бы, — хохотнул оборотень.

— Не люблю публичность.

Я потянулась и поцеловала Кира в выбритую щеку. Тот в ответ взял за руку и нежно сжал мои пальцы.

— Асенок, а что нужно еще знать про «серую зону»? — неожиданно отозвался задумчивый Кир.

— Не драматизируй. Все будет хорошо.

— Ася, я не помню, как меня срывает. Я прихожу в себя от твоего голоса, а в руках чья-то шея, — рявкнул Кирилл.

Сама знаю, что все плохо. И чем дальше, тем хуже. Мы сняли привороты Инны, и ошметки магии и ментальных воздействий перестали раздражать ауру оборотня, но все же я помнила о тени, стоящей на балконе. Если они взяли след, то будут дожимать до тех пор, пока у них есть возможность. А время у них есть до того, пока оборотень не переродится полностью и не подчинит в себе зверя. До нового полнолуния. Но и потом они будут пытаться. Они всегда пытаются.

— Это место, где дух — то человеческое и чистое, что есть в нас — гибнет, если не может найти путь к себе, — медленно начала я. — Ты продолжаешь жить, вести привычную жизнь. И с каждым разом, поддаваясь искушению, будешь на шаг ближе к пропасти, той бездне, откуда уже прежними не возвращаются.

— Ты же вернулась, — усмехнулся Кир.

— А кто сказал, что я прежняя? — фыркнула я. — Я не такая, какой была. Стала злее и критичнее. А не выдерни меня оттуда бабка, я бы сейчас ходила по городу и творила пакости от мелких до крупных. Смотря что нужно было бы моим собратьям.

— Но ты же вернулась. И не потерялась.

— Уловка в том, чтобы не забывать, кто ты и кем хочешь быть. Из последних сил цепляться за свою память, за тех, кто тебе дорог и близок. Не знаю как, но в том мире ты словно растворяешься, становишься ничем, и чем дольше ты там сидишь, тем равнодушнее делаешься к этому миру. В нашем мире ты все тот же, только все чаще впадаешь в состояние, похожее на транс. Зудит одна навязчивая идея, а тот мир все сильнее и сильнее затягивает. Ночные кошмары, шорохи и шепоты из углов. Провалы в памяти, странные, нелогичные поступки. Но это не так часто бывает. А нелюди все через такое проходят, мы же ближе и к тьме, и к свету. Мы все тоже нечисть отчасти. Но попав в тот мир, единственный шанс не потерять себя — это держаться за память; это та ниточка, что способна вывести в мир людей. А еще вера. Вера в себя и в то, что ты устоишь.