Император двух Империй (СИ) - Бабкин Владимир Викторович - Страница 24

Да, уж, гоняли ее царственные родители, во всех сферах. Просто удивительно, насколько всесторонне ее воспитывали. Вот, казалось бы, зачем принцессе уметь готовить? А, вот, надо уметь и все. Хотя бы для того, чтобы разбираться в этом вопросе.

Так что у меня, как у всех нормальных людей, была возможность вернуться после рабочего дня домой, в свою уютную отдельную квартиру, и поужинать чем-то вкусным, что приготовила жена.

Нет, не спорю, это баловство бывало не так часто, в конце концов у меня и в самом деле есть повара и прочий штат, а времени, как правило, лишнего нет ни у меня, ни у Маши, но иногда, когда есть желание и настроение, то, почему бы и не доставить друг другу удовольствие? Или хотя бы собственноручно сварить любимой кофе?

Бзик, скажете вы? Что за самодурство? Зачем эти игры в «простых людей»? А вы попробуйте побыть Самодержавным Государем Императором, несущим бремя короны 24 часа в сутки 7 дней в неделю и 365 дней и 6 часов в году, когда за каждым твоим шагом кто-то следит, когда любой твой чих превращается в Высочайшее повеление, когда даже твой, простите мой французский, поход в сортир, тут же становится поводом для светских пересудов, и я посмотрю, насколько хватит ваших нервов и как долго вы согласитесь в такую жизнь играться.

Я не готовился быть Императором, не собирался, и, честно говоря, сейчас не очень-то мечтаю. Тем более 24 часа в сутки и так далее.

Поэтому, я везде старался категорически отделить личное пространство от Императорского и создавал для себя закрытые гавани, где я мог отдохнуть от тяжести короны и побыть просто человеком, а не Государем Императором. Подобные квартиры у меня были и в Доме Империи (правда, намного больше и значительно роскошнее), и в Петровском Путевом дворце (скромнее кремлевской), а дом в Марфино вообще в моем понимании был моей загородной дачей. И вот теперь Меллас. Дача на берегу моря. Чуть восточнее мыса Форос. Отдыхаю, прям, как генсек какой-нибудь, прости Господи.

Всегда хотел иметь квартиру в Крыму:).

И в такие мои, а теперь уже наши, квартиры никто не имел права заходить. Даже Евстафий приходил исключительно по вызову. И прибирались здесь, пока нас не было, под строгим его надзором, чтоб не совали нос, куда не надо.

Цари тоже люди, у них есть личная жизнь, свои маленькие семейные тайны и свои тараканы. Как и у всех нас.

Медленно иду назад, на ходу просматривая бумаги. Слышу смешок и произнесенное нараспев:

— Голопузый!

Не поднимая глаз, иронизирую:

— На себя посмотри.

Вновь смех.

— А зачем мне на себя смотреть? У меня ты для этого есть.

Все ж таки поднимаю взгляд и любуюсь тем, как Маша призывно потягивается в постели. Склоняюсь и нежно целую ее бархатистую кожу.

— Как там наш животик поживает?

Жена слегка вздыхает.

— Все еще не уверена. Но и признаков, которые бы это исключили, по-прежнему нет. Так что…

Продолжаю целовать.

— Эй, ты куда?

— Угадай.

Игривый визг, помноженный на счастливый смех.

— Ну, что ты… делаешь!.. Придется мне опять в душ идти!!!

— Можно подумать, ты бы и так не пошла.

— А ты мне спинку потрешь?

— И не только спинку…

«Мсье Мостовский!

Не соблаговолите ли Вы нанести мне визит по весьма срочному делу, не терпящему отлагательств?

Жду вас сегодня в моем доме в 10 часов 30 минут утра.

Баронесса Беатриса Эфрусси де Ротшильд»

— Однако!..

КРЫМ. ДВОРЕЦ МЕЛЛАС. 9 (22) августа 1917 года.

Завтрак на террасе с видом на сад и утреннее солнышко. По случаю среды Успенского поста вкушаем простые овощные салатики, хлебцы, фрукты, апельсиновый сок. Обслуживаем себя сами. Никаких слуг нет. Мы же не бояре какие.

— Какие планы на день?

Пожимаю плечами.

— Будни. Ничего примечательного. Думаю, что до вечера возьмем Константинополь и Дарданеллы с обеих сторон пролива.

Маша поднимает брови:

— Такое серьезное сопротивление в Константинополе? Ты же вчера утром говорил, что войска входят в город с трех сторон сразу.

Киваю, соглашаясь.

— Да, так и есть. Вошли и медленно выдавливают местных жителей из города. Не стрелять же по ним и в самом деле?

— Этого только не хватало.

Жую салатик.

— Вот и я об этом. Уже вошли в центр. Сегодня выдавим окончательно. Одно плохо — город горит и похоже, что его всерьез поджигают, а не просто случайные и стихийные возгорания. Радует, что, хотя бы, как это следует из докладов, дворец Долмабахче не особо пострадал, что удивительно само по себе. Возможно, не решились сжечь дворец султана, надеясь как-то вернуть город по итогам мирных переговоров. А, так, да, жгут.

Она нахмурилась.

— И много пожгли?

Запиваю соком.

— Эмм… порядочно. Но пока не катастрофично. Я приказал поджигателей расстреливать на месте, но это мало что даст, сама понимаешь. Они не подходят близко к нашим солдатам. Разве что случайно попадаются.

Императрица смотрит в свой полупустой стакан и вздыхает:

— Жаль город.

— Согласен. Надеюсь, что до полного сожжения не дойдет, тем более что наши войска уже в центре. Огонь пожаров мешает нашим солдатам, но пожары же и выгоняют из города местное население. Так что тут две стороны медали, как говорится.

Подливаю сок. Маша благодарно кивает.

— И куда ты их дальше?

Делаю неопределенное движение руками.

— Пока даем им возможность уходить в сторону Родосто, который они называют Текирдагом. А как выйдут из Константинополя последние, прижмем к морю где-то по пути, где они благополучно и попадут в лапы бригады Внутренней стражи. Те быстренько отделят зерна от плевел, проведут фильтрацию, ну, а, просто мирное население, разделят. Христиан, желающих остаться в Ромее и принести мне присягу верности, разместят отдельно, а мусульман — отдельно.

Делаю глоток.

— А дальше, дальше включатся основные силы Отдельного Корпуса жандармов и Имперской СБ, которые проведут ускоренный опрос всех, выявляя среди них тех, кто может знать что-то полезное о системе обороны и безопасности Османской империи, а, особенно, хоть что-нибудь из тайн Константинополя. Город старый, полно ходов и выходов, подземелий всяческих. Нужно разбираться.

Маша разрезает яблоко.

— И что будет с теми, кто будет интересен?

— О, им повезет, поскольку им будет предложена должность консультанта одной из спецслужб, сравнительно хорошее жалование, а главное — возможность остаться в Ромее. Остальных мусульман попросим с вещами на выход. Когда, все устаканится, посадим их на транспорты и отправим к единоверцам. В Ромее им делать нечего. Других не христиан, кроме русских подданных, получивших разрешение на проживание, в новой Восточной Римской Империи не будет. Когда-то мусульмане пришли и уничтожили христианское государство. Теперь колесо истории крутится в обратном направлении. Возможно, в этом есть момент исторической справедливости. Горе побежденным, как говорили древние.

— А не слишком ли жестко с ними?

— Предлагаешь поселить их рядом с армянами? Или рядом с теми, кого они еще вырезали?

— Нет, но…

— Когда я говорю об исторической справедливости, я ведь не только говорю о делах полутысячелетней давности, но и о событиях, которые имели место буквально год-два назад. И дело не только в настроениях армян, их в армии не так и много, и проживать большинство из них будет в пределах условного Царства Армения, а не в Константинополе. Но я знаю настроение в армии вообще. И ожидаю серьезных проблем в самое ближайшее время. Пока войска сдерживает дисциплина, но позднее все будет очень скверно, поверь мне. Я знаю, что происходит, когда ненависть и ярость к врагу копится годами, а потом солдаты попадают на вражескую территорию. Тут уж достается всем — и правым, и виноватым. Лишней крови я не хочу, но закладывать бомбу под будущую Империю не собираюсь. И точно так же, как после Балканской войны турки и болгары проводили взаимную принудительную депортацию населения, очищая свою территорию от чужеродных элементов, так и мы поступим, но только в одну сторону.