Император двух Империй (СИ) - Бабкин Владимир Викторович - Страница 38

38

Тишина и покой над всем Рижским заливом. Даже немцы перестали стрелять.

Мы ждем. Они ждут.

Ждут на их и наших кораблях и подводных лодках. Ждут на их и наших аэродромах. Ждут на их и наших позициях.

Ночь, полная томительного ожидания.

Лишь волны Балтийского моря лениво катят свои гребни в ночной тьме. Впрочем, они тоже ждут. Вот только их ожидание совершенно беспристрастно. Им безразлично, чьи корабли и головы покрывать собой навсегда. Их головы или наши.

Театр одной ночи.

Близок рассвет.

* * *

КРЫМ. ДВОРЕЦ «МЕЛЛАС». 14 (27) августа 1917 года.

Крымская ночь темна. Лишь сверчки и прочая ночная живность. Где-то там внизу волны Черного моря разбиваются о набережную Мелласа.

— Готова?

— Да, Ваше Величество!

— Ну, с Богом тогда.

Две фигуры в полевой форме вышли из темного дворца и направились по дорожке в сторону командного центра.

Вход. Двери.

В проходе возникает удивленный офицер.

— Штабс-капитан Черенков, дежурный офицер, Ваше Императорское Величество! Нижайше прошу меня простить, но…

Маша смерила его холодным взглядом.

— В чем дело, штабс-капитан?

Черенков сглотнул, но все же договорил:

— Дело в том, Ваше Императорское Величество, что поручика Иволгиной нет в списках лиц, имеющих допуск на объект.

Царица несколько секунд изучающе смотрела на штабс-капитана и тот, не выдержав взгляда, вновь сглотнул и неуверенно добавил:

— Могу вызвать генерала Артемьева, если на то будет ваша воля, Ваше Императорское Величество. Лично я не имею права. Таков порядок. Прошу простить…

Она милостиво разрешила.

— Вызывайте.

Появившийся через пару минут Артемьев удивленно посмотрел на пришедших.

— Ваше Императорское Величество?

— Доброй ночи, генерал.

— И вам желаю здравствовать, Ваше Величество. Что-то случилось?

— Пока — нет. — Маша выделила интонацией слово «пока» и продолжила. — Я желаю занять свое место в «Аквариуме».

Ничего не понимающий генерал обратил свой взор на Черенкова.

— В чем дело, штабс-капитан?

Тот, проклиная все на свете, все же четко доложился.

— Ваше высокопревосходительство! Я не мог пропустить на объект поручика Иволгину в виду того, что ее фамилия не значится в списках!

Артемьев кивнул и обратился к Царице:

— Я сожалею, Ваше Императорское Величество, но это действительно так. Таков порядок.

— Кто утверждает списки допуска?

— Лично Государь Император.

Маша уточнила ледяным тоном:

— Вы точно хотите отвлекать Государя этим вопросом в ЭТУ ночь?

Генерал нахмурился. Ледяное пламя в глазах Императрицы не сулило ему ничего хорошего. Но, в конце концов, зачем же ему лезть на рожон? Августейшие супруги всегда поладят между собой, а он будет крайним. Обретать же столь могущественного врага Артемьев вовсе не стремился. В конце концов, дал же Государь допуск этой Иволгиной и в Меллас, и даже в сам дворец, в самые его внутренние покои. Она всегда теперь при Императрице и всегда при оружии.

Успокоив себя такими рассуждениями, генерал кивнул:

— Впрочем, в виду того, что Государь повелел текущие вопросы согласовывать с Вашим Величеством, я думаю, что вы сами можете дать временный допуск поручику Иволгиной, который позднее утвердит Его Императорское Величество.

Маша кивнула.

— Вот и прекрасно, генерал. Я даю допуск поручику Иволгиной на объект.

Артемьев сделал слабую попытку возразить.

— Нужно подписать некоторые бумаги…

Но ощутив нутром новую ледяную волну, поспешил добавить:

— Но это можно подписать, конечно же, и за столом.

— Благодарю вас, генерал.

И обернувшись к штабс-капитану, она смягчила тон:

— Спасибо, штабс-капитан. Вы правильный офицер.

* * *

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА:

ПРИКАЗ

ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА ВСЕРОССИЙСКОГО

Верховного Главнокомандующего Вооруженных сил Российской Империи

Для воспрепятствования намерениям противника захватить русские Моонзунские острова Высочайше повелеваю провести совместную операцию Императорского Балтийского Флота, Северного фронта РИА и Военно-воздушных сил Нашей Империи — «Квартет».

Командование операцией принимаем на Себя. Членами военного совета операции назначаем генерала от инфантерии П. М. Балуева, вице-адмирала В. К. Пилкина, генерала Свиты Г. Г. Горшкова. Начальником штаба операции назначается адмирал В. А. Канин.

На подлинном ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукой написано:

«МИХАИЛ».

Дано в Риге

13(27) августа 1917 года

Скрепил: Начальник штаба Верховного Главнокомандующего

генерал — адъютант Лукомский

* * *

БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ. ГДЕ-ТО ЗАПАДНЕЕ ОСТРОВА ЭЗЕЛЬ. ЛИНЕЙНЫЙ КРЕЙСЕР «МОЛЬТКЕ». 27 августа 1917 года.

Как всегда, штабные планы были нарушены реалиями. Основная кильватерная колонна в ночной тьме догнала идущую впереди группу разведчиков Розенберга. Вопреки плану, процесс очищения акватории от мин серьезно затягивался и идущей вслед за 97-ю всякого рода тральщиками основной эскадре пришлось сбавить ход до невозможных трех узлов.

График непростительно нарушался, и они опаздывали. В таких условиях и думать было нечего успеть к точке «Вейс», установленной примерно в 7 морских милях севернее бухты Тагалахт к назначенному времени.

Они и так уже задержались на лишний час, что создавало угрозу их обнаружения русскими наблюдательными силами. Впрочем, вряд ли это что-то бы дало русским. Слишком уж несопоставимы силы сторон.

Однако, нарушение графика весьма нервировало вице-адмирала.

Близился рассвет.

* * *

ОСТРОВ ЭЗЕЛЬ. АЭРОДРОМ. 14 (27) августа 1917 года.

Сотни моторов затарахтели, за считанные секунды слившись в сплошной гул, от которого задрожала земля.

Первые машины покатили по летному полю.

— Ну, с Богом, девочки!

Штабс-капитан Галанчикова тронула с места тяжелую машину.

— Огради меня, Господи, силой Честного и Животворящего Твоего Креста, сохрани меня от всякого зла. Ослабь, оставь, прости, Боже, прегрешения наши, вольные и невольные, как в слове и в деле, как в ведении и не в неведении, как во дни и в ночи, как в уме и в помышлении, все нам прости, яко Благ и Человеколюбец. Ненавидящих и обидящих нас прости, Господи Человеколюбче. Благотворящим благо сотвори. Братиям и сродникам нашим даруй яже ко спасению прощения и жизнь вечную. В немощах сущих посети и исцеление даруй. На море управи…

Ее губы горячо шептали молитву, когда тяжелый «Муромец» оторвался от земли и начал разворачиваться, готовясь занять свое место в строю.

Впереди их ждал бой. Бой, который станет последним для многих из них.

— …Помяни, Господи, и нас, смиренных и грешных, и недостойных рабов Твоих, и просвяти наш ум светом разума Твоего, и заставь нас на стезю заповедей Твоих, молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и всех Твоих святых, яко благословен еси во веки веков. Аминь.

* * *

ОБРАЩЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ВСЕРОССИЙСКОГО К СВЯТОМУ РУССКОМУ ВОИНСТВУ. 14 (27) августа 1917 года.

Братья и сестры!

Мои боевые товарищи!

Великие победы вновь явили миру славу русского оружия. Наш теперь Царьград, взяты Проливы, сбылась вековечная мечта о крестах над Святой Софией. Один наш старинный враг разгромлен. Войска другого отступают на всех фронтах и близок тот день, когда и Австро-Венгрия будет молить о пощаде.

Но остался главный наш враг, мечтающий покорить Россию и народ русский. Собрав воедино все оставшиеся силы, Германия двинула против нас флот и десант, имея целью высадку в тылу наших войск и прорыв в самое сердце России.

Как приходили на Русь немецкие рыцари-крестоносцы, так и сейчас идут они на нас.

Как разгромил и утопил их князь Александр Невский, так разгромим и утопим мы, верные и достойные наследники славы наших предков.