Детектив весеннего настроения - Устинова Татьяна - Страница 25

На первой странице после записи «Людмила Голубкова, общий отдел Министерства иностранных дел, ведущий специалист, телефон 2-12-21» было начертано: «Ты проклянешь в мученьях невозможных всю жизнь за то, что некого любить!»

И подпись: «А. Блок».

Артемьев усмехнулся тихонько.

Он не знал, какой девчонкой была его чертова знаменитость всего десять лет назад! Он повстречал ее, уже когда она стала знаменитостью, и эта строчка из Блока многое ему о ней рассказала.

На второе февраля десять лет назад была назначена встреча в 714-м кабинете с некоей Верой Николаевной из отдела кадров, а на четвертое с неким «Вяч. Мих.», должно быть Вячеславом Михайловичем, неизвестно из какого отдела.

Артемьев перевернул страницу на блестящих пружинках. Больше «деловых» записей в ежедневнике не было, появились обрывочные, начатые и брошенные, без дат. Тогдашняя Людмила Голубкова записывала какие-то впечатления о своей тогдашней жизни.

Можно это читать или нельзя? Предназначено это для кого-то, кроме нее, или не предназначено?

Он секунду подумал, разом отмахнул все страницы и нашел последнюю запись. Он долго отводил от нее глаза, как провинившаяся собака отводит взгляд от разорванного коврика, который хозяин сует ей под нос, а потом быстро прочитал – словно в холодную воду кинулся.

«Васька не звонит. Жду-жду, а он все не звонит. Может, он решил меня бросить? Я этого не переживу. Ей-богу, пойду и утоплюсь. Что я буду без него делать?! Мы вчера поссорились, я в Питер улетаю, а он не звонит! Вот если он еще через пятнадцать минут не позвонит, я ему сама позвоню!»

Василий Артемьев перевел дух.

Все нормально, сказал он себе. Вот теперь все хорошо.

Ничего хорошего не случилось, больше того, ничего не изменилось по сравнению с тем, что было пятнадцать или пять минут назад, но жизнь после прочтения этой короткой записи в древнем ежедневнике стала совсем другой.

Она думала о нем, переживала и собиралась звонить. Все в порядке. Она не сбежала с толстым командировочным немцем или дюжим длинноволосым финном, чтобы отомстить ему. Она по-прежнему с ним.

Хорошо бы еще выяснить, где именно.

Он перелистал ежедневник, наскоро соображая, все-таки прилично или неприлично его читать и поможет ли это чтение ее найти, когда взгляд вдруг зацепился за редкое имя – Герман, – старательно написанное неуверенным детским почерком Милы Голубковой десятилетней давности.

Зацепившись, он начал читать и уже не мог остановиться.

Любанова просмотрела договор, сдвинула брови и начала сначала. Не было никакой необходимости читать заново – она все отлично поняла и с первого раза, но глазам своим не поверила.

Боголюбов курил в кресле напротив, осыпал себя пеплом и стряхивал его пятерней, на костюме оставались серые следы, как будто от пыли.

– Да, а что это за псих мне ночью звонил? – вдруг спросил он и перестал возить пятерней по костюму. – К тому же с вашего телефона!

Лера на секунду подняла на него глаза и опять уставилась в договор.

– Не псих. Он муж Мелиссы Синеоковой, которая пропала.

– А она все-таки пропала? – весело удивился Боголюбов. – Я бы на ее месте тоже пропал ненадолго. А то небось со всех сторон одолевают – тут подруги, тут муж, тут поклонники! Поди с ними со всеми справься! Только и остается, что пропасть ненадолго.

– Вы не знаете ничего, – процедила Лера, – и не говорите!

– Да чего я не знаю, голубчик мой! Все я знаю! Подхватил ее под ручку какой-нибудь питерский корсар да и увлек в глубины! А вы сразу панику поднимать! Вы же тоже девушка, должны понимать, что ничто романтическое вам не чуждо.

– Нам – это кому?

– Вам – это вашему полу, неустойчивому во всех отношениях! У вас же центр тяжести смещен, вот и качает вас из стороны в сторону!

– Послушайте, – сказала Лера и перевернула страницу договора. Зря перевернула, потому что злилась так, что не поняла ни слова из того, что было на этой странице написано. – Это у вас центр тяжести смещен! И вероятнее всего, в голове. Зачем вы ерунду говорите?..

– У меня как раз не смещен, я-то среди ночи добрым людям не звоню! Или вы чего… на самом деле в переживания ударились?

– Когда вы подписали договор с Садовниковым?

– Да там же написано, голубчик! На первой странице, во-он, от какого там числа?

Лера посмотрела, от какого числа.

Она делала умное лицо, задавала вопросы и листала договор оттого, что решительно не знала, как прояснить ситуацию, которая с каждой секундой выглядела все более запутанной.

Значит, Садовников не собирался вести свою предвыборную кампанию через газету «Власть и Деньги». Он уже подписал договор с газетой «БизнесЪ». Значит, Сосницкий, который, по идее, должен был поддерживать Садовникова и «Россию Правую», об этом не знал?! Но как это возможно?!

И это только первый, самый прозрачный пласт ледяной глыбы.

Дальше становилось только темнее, тяжелее и глуше.

Кто убил лидера правых? Зачем?! Как это может быть связано с Башировым, который почему-то оказался практически на месте преступления?! Откуда Боголюбов узнал о том, что Лера встречается с Садовниковым именно в это время и в этом месте?! Как выбить из него правду?!

– Господин Боголюбов…

– Андрей, Андрей!.. Что вы, право слово, что за церемонии, мы же свои люди!

– Господин Боголюбов, откуда вы узнали, где и когда я встречаюсь с Садовниковым?

– От Садовникова, откуда, откуда!.. Я уже говорил вам, почему вы не верите! – буркнул Боголюбов. – Он ко мне заезжал, что-то темнил относительно Сосницкого, вроде у них там какие-то свои дела, и сказал заодно, что будет в Питере с вами встречаться, голову вам морочить!

Лера подняла глаза, хотя смотреть на Боголюбова ей не хотелось – очень уж раздражал, и она была уверена, что на лице у нее все написано и он легко это прочтет.

– У Садовникова дела с Сосницким?

– Ну да. А что такое? Вадим Петрович «Россию Правую» очень щедро финансировал, вам это должно быть хорошо известно, вы же у нас… девушка Сосницкого!

– Послушайте, господин Боголюбов! Вы не понимаете или притворяетесь? Если у Садовникова были дела с Сосницким, значит, он обводил вокруг пальца Баширова?

Боголюбов немного подумал.

– Почему?

– Да потому что Баширов и Сосницкий враги! Именно потому, что они враги, мы с вами конкуренты, а не соратники! За вас платит Баширов, а за меня Сосницкий!

– Это еще большой вопрос, кто за кого платит! Я Ахмету Салмановичу не только славу, но и денежки приношу, очень даже неплохие!

Лера Любанова чуть не завыла сквозь стиснутые зубы.

Сговорились они все, что ли, выводить ее из себя!

В Москве Константинов, до которого она наконец дозвонилась, говорил каким-то странным, растерянным тоном, постоянно переспрашивал и мямлил, и в конце концов Лера сердито спросила у него, не пьян ли он. Константинов тем же странным тоном сказал, что не пьян, как будто скрывал, что пьян, и обещал перезвонить.

– Что значит – перезвонишь?! – закричала Лера. – Ты что, с ума сошел?! У нас проблемы, а я тебя почти сутки ищу!..

Но оказалось, что она кричит в пустоту, Константинов из трубки исчез.

А теперь еще и Боголюбов!..

– Дело не в том, в убыток вы работаете или прибыль приносите, – сказала она очень медленно. Она знала, что для того, чтобы не сорваться в крик, нужно говорить очень медленно. – Дело в том, что Садовникова поддерживал Сосницкий, а договор Герман подписал с вами, то есть фактически с Башировым. Сие есть факт лжи и обмана с его стороны, или ваш патрон и мой патрон уже давно обо всем договорились, а мы с вами так ничего и не поняли?

Это была попытка некоего тактического хода, разведки боем – не бог весть какая разведоперация, конечно, но лучше, чем ничего. Если Боголюбов сейчас скажет, что сепаратный мир между Башировым и Сосницким для него факт давно известный и, так сказать, достоверно установленный, значит, все еще хуже, чем она могла предположить. Значит, «сдали» ее одну, Боголюбова и возглавляемый им «БизнесЪ» пожалели, оставили в «резерве главного командования».