Наследие драконов (СИ) - Агулова Ирина - Страница 36

Уже через минуту, дав клятву, что никакого подвоха с их стороны не будет, драконы оказались свободными от сковывающих заклятий Сумеречного, правда, радости на их лицах так и не прибавилось.

Подойдя ближе к ложу, я с замиранием сердца наблюдала, как откинулось покрывало, и невероятно красивая женщина, сладко потянувшись будто после долгого сна, села в постели, расправляя длинное лиловое платье домашнего покроя.

Вид её был безмятежен, но это продолжалось до тех пор, пока она не увидела эльфа, стоящего неподалёку. Ненависть исказила прекрасные черты, и спустя мгновение та с невероятной скоростью спрыгнула с кровати, словно и не было последних лет, проведённых без движения в стазисе. Сжав кулаки и сверкая глазами от ярости, она кинулась в сторону Сумеречного, но тут же отлетела назад, наткнувшись на невидимую преграду.

— Ух, сколько ненависти, — расхохотался эльф, — твою бы энергию, да в нужное русло, леди Дайра — столько великих деяний можно было бы воплотить в жизнь. Что, неужели настолько не рада меня видеть?

— Была бы моя воля — стёрла бы тебя с лица земли, — прошептала леди, поднимаясь с пола, куда отлетела, столкнувшись с невидимым барьером.

— Да неужели? — усмехнулся тот. — Сколько пренебрежения во взгляде! Но ты сама пришла ко мне много лет назад, помнишь? Ты сама умоляла меня о помощи, когда поняла, что не можешь забеременеть, обещая взамен всё что угодно. И что я получил за свою помощь? Предательство! Ну, да ладно, не суть!

Эльф говорил что-то ещё, но я его уже не слышала, не в силах отвести взгляд от лица той, которая могла быть мне роднее всех на этом свете, но по воле случая оказалась чужой. Шаг за шагом я приближалась к барьеру, наблюдая за разгорающейся ссорой, но не понимала смысла сказанного, думая лишь о бессонных ночах, которые проводила в слезах, мечтая о ласке и заботе, мечтая о семье, мечтая о ней — маме, о её тёплых объятиях и так необходимой в детстве поддержке. Ведь эта женщина могла бы мне рассказывать сказки перед сном, желать спокойной ночи…

Я стояла почти у самого барьера, но меня не замечали, словно я была пустым местом. Одиночество, детская обида, невыносимая тоска нахлынули с новой силой, казалось, в груди разрастается тёмная дыра, поглощая всё светлое, что ещё оставалось в моей жизни. Обхватив себя руками, я сделала шаг назад, и в этот миг эльф щёлкнул пальцами, снимая защитный барьер между нами и леди. В тот же миг меня заметили, так же как и заметили остальных, которые, похоже, были специально скрыты от её взора. Женщина замерла, не в силах произнести ни слова, переводя удивлённый взгляд с меня на парней, затем на мужа и обратно.

— Да, Дайра — это твои дети! Прошло восемнадцать лет с того дня, когда они тебя видели в последний раз, так что остынь, — голос Сумеречного казался уставшим, — я надеялся, что за эти годы что-то в тебе изменилось, но ошибся. Ты потратила столь драгоценное время на пустые споры и выяснение отношений со мной, хотя могла бы провести эти минуты с семьёй, но выбор сделан.

— Постой, — воскликнул отец, — что значит — выбор сделан?

— Это значит, что вы недостойны моего прощения, — ответил эльф, — поэтому пришла пора вернуть всё как было. Может, ещё двадцать лет, проведённые в небытие, научат вас ценить то, что главнее всего в жизни. А пока…

— Нет, нет, нет… — старший из драконов был в отчаянии, — только не возвращай её в стазис, прошу. Я сделаю всё, чтобы исправить ситуацию.

— Что ж, заманчивое предложение, — улыбнулся Сумеречный, и от этой улыбки стало жутко. — И на что же именно ты готов пойти, Алвалор?

— Хочешь, возьми мою жизнь в обмен на её! — прошептал он, опустив глаза.

— Нет! — женский возглас разнёсся по комнате. — Алвалор, прошу, не делай этого!

— И зачем же мне твоя жизнь, на что ты годишься? — недобро усмехнулся эльф. — Разве что на поживу ворлотам…

— Я так понимаю, тебе нужна была моя жизнь? — выдавила я срывающимся голосом, не в силах вынести ту боль, что чувствовала в душе, глядя на страдания Рика, Рэйва… даже Дориан выглядел несчастным, что уж говорить о родителях. — Забирай! Если дашь слово, что оставишь в покое эту семью.

— Что ж, — кивнул Сумеречный эльфодракон, — это мне и было нужно.

В комнате воцарилась тишина, по поводу принятого мною решения возражений не последовало — отец опустил глаза, мама рыдала, но не произнесла ни слова, один Рэйв дёрнулся в мою сторону, но Рик его остановил, шепнув что-то на ухо, даже призрачные змеи и те не появились, чтобы меня спасти, хотя, может потому, что в данный момент угрозы в принципе и не было. Да, возможно, моя кровь и принадлежала этому роду, вот только частью семьи я не являлась. Хотя, на что я надеялась?

— Ну что ж, договор считаю теперь выполненным, а посему позвольте нам откланяться, — произнёс Сумеречный, поднимая руку, чтобы одним движением открыть портал, но вдруг остановился, так и не закончив начатое. — Хотя, может, напоследок стоит рассказать малышке правду? Как думаешь, Дайра, достойна твоя дочь её узнать, а то ведь так и будет мучатся в неведении, делая неверные выводы? Какое имя дали ей при рождении?

— Твоё имя Зариния, — прошептала императрица-мать, посмотрев на меня взглядом, полным надежды и, смахнув вновь набежавшую слезу, грустно улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям, — мы назвали тебя в честь утренней зари, потому что твои волосы при рождении были золотистыми, как солнышко, а глазки ярко-голубыми, словно небеса. Так продолжалось ровно три дня, пока внешность кардинально не поменялась, будто напоминание о заключённом договоре. Родившись блондинкой, ты в одночасье стала брюнеткой. Вот тогда мы с отцом и решили тебя на время спрятать, пытаясь защитить от самого тёмного существа этого мира и его непонятных замыслов, укрыв у дальних родственников. Да, знаю, когда я подписывала кровью тот договор, то не особо задумывалась о последствиях, горя желанием родить мужу наследника, тем более тлела надежда, что расплаты не последует, ведь девочки не рождались в императорской семье, а ему нужна была именно девочка. Прошло много лет, а эльф так и не появился, даже когда я была беременной первые два раза, вот мы и подумали, что не стоит доводить факт твоего рождения до его сведения, сказали всем, что родился один Рэйв, а про тебя умолчали. Я просто не могла позволить тебя забрать, подозревая, для каких целей ему может понадобиться младенец: материнское сердце не признавало никаких договоров. Ты была такой милой малышкой, такой сладкой, такой родной… Но он всё равно каким-то образом узнал и наказал нас. Вот только боги решили сами устроить твою судьбу: корабль, на котором тебя переправляли, чтобы не вызвать подозрений, попал в жуткий шторм…

— А тебе не приходило в голову, что я не причинил бы ей вреда? — перебил её эльф. — И если бы ты следовала договорённости, то не было бы всех этих лет, наполненных болью. Ты своими руками чуть не погубила девочку!

— Тогда зачем тебе нужен был младенец, как не для твоих кровавых тёмных обрядов? — воскликнула женщина.

— Теперь уже неважно, — усмехнулся тот, — но принадлежащее мне должно находиться у меня, сколько бы времени ни прошло, поэтому я забираю девчонку.

Вскинув руку, Сумеречный одним движением открыл портал и выжидающе посмотрел на меня. В последний раз взглянув на мать, отца и братьев, я шагнула к мерцающему зеркалу перехода, не зная, что ждёт меня впереди.

Глава 19

Портал перенёс нас в небольшую светлую гостиную, уютно обставленную мебелью из орехового дерева, в центре которой стоял большой стол, накрытый жёлтой скатертью, а вокруг него три стула. Чуть в стороне имелся в наличии неизменный для подобных мест камин и пара кресел рядом с ним, причём цвет их обивки соответствовал скатерти.

Сделав пару шагов вглубь комнаты, я замерла от удивления, не спуская глаз с распахнутых настежь окон, где на подоконниках красовались разномастные глиняные горшки с высаженными в них полевыми цветами. Рассматривая белую ромашку, голубой цикорий, колокольчик и жёлтую пижму, не могла сдержать улыбку, несмотря на внутреннюю пустоту и усталость, засевшую в груди, представив высокомерного эльфа, поливающего из леечки эту красоту. Да и вообще, комната совершенно не соответствовала образу Сумеречного. Я, скорее, могла представить его живущим в каком-нибудь мрачном замке, нежели здесь.