Месть до первой крови (СИ) - Логинова Анастасия - Страница 50

   Эльза Маликова дала показания, что журналистку убил ее муж.

   Максим все—таки был неисправимо честолюбив, потерпев неудачу с Катасоновым, он спешил реабилитироваться – явился в кабинет к Астафьевой и аккуратно, но настойчиво требовал, чтобы она бросила свою писанину и срочно начала что—нибудь делать. Или хотя бы ему дала задание.

   — Нужно обыски проводить, — заявил он. — В квартире Маликова и в его кабинете в редакции: мы точно там найдем пистолет, из которого застрелили Черных, или хотя бы ключи от её квартиры.

   — Сегодня суббота – короткий день: судьи уже не работают. А для обыска жилого помещения нам нужно постановление суда.

   — Проведем неотложный обыск, а судью потом уведомишь. Делов-то!

   — Максим, у нас оснований для обыска недостаточно! Что у нас есть? Только подозрения Эльзы, а Маликов ведь даже не говорил ей прямо, что убил. Показания её только подтверждают, что у него был мотив убить Черных. И возможность. Нет, в квартире обыск проводить нам не дадут. А вот в офисе – можно. Это нежилое помещение, судебного решения не требуется, для этого только мое постановление нужно…

   — Так пиши, — поторопил Федин.

   — Я напишу, не бойся, но предлагаю сначала съездить к экспертам: ты хоть и задерживал Маликова без всяких на то оснований, но зато пальцы его откатал. А если отпечатки Маликова совпадут со следами из квартиры Черных – вот это уже будут те самые железные доказательства!

   — Ну, так что ты сидишь? – спросил Максим у Кати. — Езжай к своим экспертам за результатами – нечего время терять.

   — Ну, ты и нахал, Федин… — поразилась Катя.

      Результаты по закону подлости готовы не были. То есть «на глазок» Жора Овцын сразу заверил, что отпечатки имеют много схожих элементов – в общем, идентичны, но ведь для задержания нужна бумага! Вот эту бумагу и писали прямо при Кате, не переставая ворчать и возмущаться, для чего такая спешка…

      Из лаборатории она сразу помчалась на квартиру Маликовых: Федин с Соколком поехали туда после обыска в офисе «Чайковского, 8», как только Катя отзвонилась и порадовала, что отпечатки совпадают. Решили задерживать Маликова прямо по месту жительства и сразу же проводить неотложный обыск в квартире. Теперь уже основания были: отпечатки на месте происшествия, плюс ключи от квартиры убитой – их Маликов до сих пор хранил зачем-то в ящике своего стола в редакции. Пистолет, правда, не нашли, но Катя надеялась, что он в квартире. А если его там не будет, значит, Игорь от оружия все—таки избавился.

   Маликова дома не оказалось, но Катерину это не беспокоило – вернется обязательно. Эльза его предупредить не могла, потому, как она все время была на виду.

   — Эльза Борисовна, сейчас в вашей квартире будет произведен обыск. Вот постановление. Вы имеете право не свидетельствовать против ваших близких, но я бы вам посоветовала посодействовать следствию – выдать орудие убийства или иные предметы, указывающие на причастность вашего мужа. Это будет учтено следствием.

   — Но я не знаю, чем могу помочь… — растерялась было Эльза. – Никакого пистолета здесь нет, а что ещё вы можете искать?

   — Максим, — помолчав, сказала Катя, — найди понятых и приступим…

      Сидели в квартире долго: Катя нервничала и не переставала ходить из угла в угол, опера методично обыскивали комнаты. Эльза не шевелясь сидела на диване в гостиной и невидящим взглядом смотрела на противоположную стену. Кажется, только сейчас она до конца осознала, что её мужа посадят. Через два часа позвонил Ваганов: десять раз переспросил, хорошо ли все идет – волновался, видно, не меньше Астафьевой, но приехать не пообещал, зато одобрил Катино решение проводить неотложный обыск. Обыск на этот раз был менее удачным: нашли у Маликова лицензию на огнестрельное оружие, но ни самого пистолета, ни патронов к нему не было.

      Уже под вечер оперативники, наблюдающие из соседней парадной, передали по рации:

   — Идет!

      Катя заволновалась ещё больше. Они с Эльзой остались в гостиной, а оперативники быстро сговорились, как будут задерживать Маликова. Наконец, мягко повернулся ключ в замочной скважине, щелкнул замок. Потом послышались звуки недолгой возни и удовлетворенный, нагловатый голос Максима:

   — Спокойно… Уголовный розыск!

      Эльза по—прежнему не шевелилась, только побелевшими пальцами вцепилась в подлокотник дивана – многого ей стоило не выскочить сейчас в коридор. Катя, стараясь быть спокойной, вышла в прихожую, держа на изготовке недавно полученное удостоверение следователя:

   — Игорь Данилович. Вы задержаны по подозрению в организации двойного убийства. Вам придется проехать с нами в Следственный отдел.

      Вид у Маликова был ошалевший – он явно ничего подобного не ожидал. Пока Ваня, уткнув его носом в стенку, надевал наручники и сноровисто обшаривал карманы, Максим распаковывал пакетик, принесенный Маликовым. Глаза у него блеснули:

   — Так… понятых нашли? – Соседи Маликовых – девушка и женщина постарше, только что приведенные кем-то из оперов, подошли ближе. На их глазах Максим вытащил из пакета видеокассету с длинной царапиной на коробке.

   — Понятные, — не своим, слишком официальным голосом заговорила Катя, — посмотрите внимательно на этот предмет, изъятый у задержанного, и ознакомьтесь с протоколом… — Катя быстро нашла в своей папке несколько документов и передала понятым. — Сегодня утром этот предмет был покрыт слоем флуоресцентного порошка и оставлен в детективном агентстве «Агата». Маликов, покажите ладони… — Подоспевший Жора Овцын провел над его руками ультрафиолетовой лампой – кожа Маликова слабо светилась фиолетовым цветом. Сам Игорь шумно выдохнул или усмехнулся – Катя не разобрала.

      Понятые растеряно подтвердили, что ладони светятся и расписались в протоколе.

   — Это ваше, Маликов? – спросила Катя, указывая на кассету.

   — Если лежит среди моих вещей, то, наверное, мое.

   — Где вы это взяли?

   — Там, где вы это оставили, милая девушка.

   — Отвечайте на вопрос, Маликов, — переспросила Катя, пропустив мимо ушей «милую девушку».

      Нет, Игорь не издевался – не в том он был положении, просто теперь он уже чувствовал, что обречен на тюрьму. И сам себя подбадривал, разговаривая легким непринужденным тоном. Но с «милой девушкой» он, кажется, и правда перегнул палку.

   — В агентстве «Агата». Полчаса назад, — и усмехнулся: — Ангелине от меня привет передавайте.

   — Непременно, — рыкнул Федин, а Катя одарила опера испепеляющим взглядом – на провокации им вестись нельзя.

   — Вы знаете, что на кассете, Игорь Данилович? – спросила она.

   — На кассете? Кино про любовь – мы с женой обожаем такое смотреть.

      Разговора не получалось.

   — На прошлом допросе вас предупреждали, что вы не можете сейчас забрать кассету – вы согласились, заявив, что она вам не нужна. Теперь же вы прилагаете максимум усилий, чтобы ее все—таки получить. Выходит, вы знаете, что на ней? Не хотите рассказать?

      Игорь ответил не сразу:

   — Значит, я задержан, да? Но я ведь не обязан вам ничего рассказывать? – проконсультировался Игорь. Он не вырывался, не кричал, что все менты – суки позорные. Самообладание у него было на высоте.

   — Не обязаны. Но в ваших интересах не затягивать следствие…

   — Игорёша, я им все рассказала… — услышала Катя за спиной.

   Это Эльза не вытерпела все—таки и вышла из гостиной. — Я им ВСЁ рассказала, — повторила она почти шепотом.

***

С детства заветной мечтой Эльзы Емельянова было иметь большую и дружную семью. Она не мечтала ни карьере, ни о богатстве, ни о дружбе, а просто хотела быть хорошей матерью и, разумеется, чьей-то любимой женщиной. И, как на зло, именно с семьей у нее и не складывалось. Началось все с ее собственной матери, которая бросила ее, двухлетнюю, на попечение отца – больше ее Эльза никогда не видела, а Борис Емельянов так и не женился. Вскоре он с дочерью уехал на постоянное место жительства в Москву.