Ещё раз (СИ) - Дронт Николай - Страница 50

С полчаса просидел в скверике, отслеживая остановку. Как приехал мой бывший завлаб, проследовал за ним.

Вадим Валерьянович собственной персоной. Мой старый начальник. Именно он нашёл меня ещё студентом МГУ, и именно он столько лет держал в чёрном теле. Обаятельный, пробивной, пусть немного тугодум, но вцепляется в понравившееся, не оттянешь. После того, как начальник исчез, я долго прикидывал — основа была его, но довести проект, он организовал нас. Может, начальную идею завлаб тоже у кого-то спёр? Впрочем, это не важно. Сейчас важно то, что он курит трубку. Хорошо так, вальяжно. А курительную трубку ему подарили в 84-ом, на пятидесятилетний юбилей, до того человек курил обычные сигареты. Сейчас 1972-ой год, но у него трубка. Пусть не та шикарная, подарочная, а попроще, но трубка. Интересно, да? Впрочем, прежде чем выйти на работу, я по-любому собирался зайти к нему в гости.

Звонок в дверь предварил беседу.

— Кто там?

— По вопросу Ельцина Бориса Николаевича.

Если мне сейчас скажут, что такой здесь не живёт, извинюсь, повернусь и уйду. Но дверь открылась и на меня смотрит ошарашенный Вадим Валерьянович.

— Сергей?! Ты?! Заходи! — и уже за закрытой дверью, осторожный начальник продолжил. — Молодец, что перешёл! Мы с тобой тут такие дела наделаем! Ты из какого года?

— 1997-ого.

— Что так долго?

— Стенд восстанавливал.

— А! Меня не нашли?

— При мне нет.

— Отлично! Значит, маяк сохранился. Я по второму направлению, по переносу материальных объектов, закладку организовал. Там маяк оставил, а здесь некому было приёмник сделать. Ну, раз ты появился, мы быстро его смастрячим.

— А как же вы, который остался в 1991-ом году?

— Как? Легко и просто — покойником он там лежит.

— Но почему?

— Ты думаешь, твой оригинал остался в точке отправления?

— Думаю, остался.

— Зря. Он умер. Когда сознание уходит, человек умирает. Про душу слышал? Так вот — она и есть сознание. Значительно сложнее, конечно, но для понимания хватает.

— Но вы же говорили…

— Говорил. А что мне было делать? Думаешь, легко финансирование выбивать? Кто бы деньги дал под штампование покойников или обоснование существования души? Вот и приходилось крутиться, обещать перенос сознания туда-сюда. Ещё хорошо, что никто толком не верил. Если бы меня не припекло в 91-ом, я бы лучше систему отработал, но пришлось всё бросать. Потом поговорим, на работе. С МГУ не заморачивайся, я тебя к себе лаборантом пристрою.

— А как быть с образованием?

— В Гарварде учиться будешь, потом моим помощником станешь. Мы с тобой в Америку рванём.

— Но…

— Начальный капитал в закладке лежит, его сюда перенесём, на раскрутку хватит. Я курсы акций сохранил, все ходы продумал. Кроме тебя… Да и с тобой просто. Ты же не еврей?

— Нет.

— Ничего страшного. Жена-еврейка, не роскошь, а средство передвижения. Женим на ком-нибудь, в Израиль уедешь, а там я тебя подберу.

— А вы?

— Я через американское посольство уйду. Мне есть, чего им предложить. Вместе с деньгами, много материалов лежит из рассекреченных в перестройку. За малую долю от того, меня отсюда вытащат. Какой же ты молодец, что перешёл! Я уж и не представлял, как буду приёмник собирать.

— Но он ведь не отлажен?

— И что? Отладим. Да! Я записываю то, что вспомню полезного из будущего. Ты тоже, что вспомнишь, обязательно пиши. Про шпионов в Штатах особенно.

— Вот про шпионов ничего не помню.

— Плохо. Я уже нащупал контакты. Есть идеи, как связаться с посольскими. Тогда надо ускорить разработку прибора. Его-то хоть помнишь? У меня про проект многое есть, но не всё смог восстановить.

С этими словами, завлаб достал из стола пару общих тетрадей и сунул их мне. В принципе, и так всё уже понятно. Не зря сюда пришёл. Я, конечно, сильно обижен на тех, кто развалил Союз, но предавать страну не собираюсь. Надо бы объяснить это Вадиму Валерьяновичу. Хотя, зная его, оно бесполезно — вывернется и меня подставит.

Достаю коробку из кармана рюкзака. Начальник на кухне, ставит чайник. Подхожу ближе. Раз, два, три… Люблю надёжность… Первым делом, подбираю гильзы. Затем надеваю хирургические перчатки на руки, полиэтиленовые пакеты на обувь. Теперь к покойнику.

Неприятное зрелище… Кровь, мозги… Фу! Гадость! Отвратительно! Лучше не смотреть. Хотя в 93-ем, когда мы защищали Белый Дом, видел больше крови. Правда, тогда было не столько противно, сколько страшно. Там сразу десяток наших при обстреле положили. Я чудом ушёл. Патроны кончились, а то бы с другими остался лежать в коридоре. Ладно. Хватит вспоминать. Обыскать квартиру надо.

Хорошо, что завлаб уже разведённый, один живет. Развод случился сильно раньше, но прогремел так, что через десять лет про него вспоминали. Жена улетела в командировку, но в аэропорту нелётная погода случилась, рейс отложили до утра. Вернулась домой, а там любимому, в супружеской постельке, студентка экзамен сдаёт. Говорят, шуму было! Валерьяныч кандидатом в члены КПСС был, пинком под задницу выкинули. Но к сегодняшнему дню, он уже как-то оправился.

Обыскал квартиру самым тщательным образом. Нашёл ещё тетради с материалами по проекту, тетрадь с записями про будущее. На первом листе дата и числа билета Спортлото. Рядом матерная приписка — перепутал одну цифру, вместо 22, запомнил 23. Остальные листы заполнены фактами из будущего. В основном, политика. За шкафом, к стене прилеплена папка. Там тетрадь с воспоминаниями про наших шпионов в Штатах, и про штатовских у нас. Деньги — больше двух с половиной тысяч рублей, на сто синеполосых сертификатов "Берёзки" и пятьдесят долларов. В основном, пятёрками. Десятка только одна и пять однодолларовыми бумажками. Нашёл хорошую двустволку 16-ого калибра, с дробовыми патронами. Не взял, побоялся.

Ушёл в спецовке и берете. Перед выходом закрыл форточки, занавесил окна шторами. Перекрыл воду, газ. Вывернул пробки. Дверь запер на все замки, найденными ключами.

На работягу никто не обратил внимания. Женщина у подъезда скользнула взглядом, но даже ничего не спросила. Дома вычистил пистолет и поменял местами стволы из чёрного и золотого браунингов. Гильзы по одной выбрасывал в мусорки по пути. Записи надо будет прочитать, причём внимательнейшим образом. Он спросил про себя: "Не нашли ли?" Не нашли ли его труп? Значит, труп лежит в тайнике около маяка? А где тайник расположен? Ладно, прочитаю заметки, разберусь. Завлаб должен был записать место. Но в свете его тетрадей вопрос с местом хранения встаёт в полный рост. Пока полежат у мамы, но надо срочно проверить одно место. Если не подойдёт, то придётся искать что-то другое.

Пока отвёз в мамину квартиру вещи, пока добирался домой, ещё держался, но на квартире на меня накатил отходняк.

Паула

На встречу с доном Педро я опять постарался прилично одеться. Ну как прилично… Те же брюки, те же ботинки, тот же ремень. Рубашка белая, вместо чёрной, и галстука нет. На шее, за расстёгнутым воротом виднеется золотая цепь, на правом запястье ещё одна. На левом японские часы. Ещё и золотой перстень на пальце. Немного пафосно, но не хочу я джинсы на встречу с кубинцами одевать.

Паула меня вновь встречает на платформе, но не устраивает спектакля с поцелуями. Наоборот, сегодня она очень серьёзна. Пока шли к ней на квартиру, сообщила:

— Сержио, мой мальчик. Я скоро уезжаю. Это не подлежит пересмотру. Ты мне очень нравишься, но у нас с тобой кроме дела нет ничего общего. В кроватке нам было хорошо, но это ничего не значит. Без обид?

— Без обид. Я же знал, что для тебя это только работа.

— Не надо, милый. Я от тебя без ума, но старше возрастом…

— Паула, не надумывай себе. Всё в полном порядке. Я не буду из-за тебя обижен на всю Кубу.

— Хорошо, что ты такой. Честное слово, не вру — мне очень приятно было с тобой работать.

— Ты скоро уедешь?

— Пока точно не решено. Неделю или две я ещё здесь, затем возвращаюсь домой. Если бы ты знал, как я соскучилась по нашим пляжам!