Брат берсерка (СИ) - Федорова Екатерина - Страница 1

Екатерина Федорова

Брат берсерка

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЙОРИНГАРД

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПОСЛЕ БОЯ

   Забава открыла глаза. Над ней нависали каменные глыбы – неровные, подсвеченные отблесками костра. В желтовато-серых сколах камней поблескивали мелкие крупинки. И белые, и прозрачные, и желтые…

    Тело было каким-то невесомым, словно она все ещё летела над озером. Но подбородок щекотал мех плаща. Снизу, в спину, упирались сучки подстеленного лапника.

   А внутри больше не плескалась холодная, вымораживающая ненависть. Сейчас она чувствовала только слабость. Пахло дымом, где-то неподалеку кто-то надсадно кашлял.

   Забава медленно повернула голову. Её положили в самом конце пещеры, там, где низкий свод смыкался с каменным полом. Не там, где она спала в первый раз, сразу после приезда...

   Дальше сидели и лежали люди, посередине пещеры в кучке булыжников был установлен кривоватый факел, поставленный стоймя. На его конце колыхался язык желтого пламени, пускал ленточку дыма, утекавшую к каменному потолку. Ещё дальше, перед входом в пещеру, горел костер. По ту сторону его толпились воины. В руках тех, кто стоял с краю, Забава разглядела щиты. Словно люди на всякий случай изготовились к бою…

   Только Харальда нигде не было.

   Забава судорожно вдохнула воздух, закашлялась. Выдавила сквозь кашель:

   – Что… что с Ха…

   – Дротнинг очнулась! – гаркнул один из воинов, примостившийся в трех шагах от неё, на небольшом валуне у стены пещеры.

   Люди, сидевшие и лежавшие вдоль стен, дружно начали оборачиваться в её сторону. Тот, кто кричал, торопливо встал, подошел к ней.

   – Хочешь чего-нибудь, дротнинг? Может, эля? Горячей похлебки? Мы в котле оставили и для тебя, и для конунга.

   Конунга, мысленно ухватилась за это слово Забава. Значит, жив! Под веками защипало, в носу потеплело…

   – Харальд, - пробормотала она. - Где он?

   – Снаружи, с ярлом Свальдом, – объявил мужчина. – Разговаривают о чем-то.

   Уже встал, радоcтно изумилась Забава. А Свальд ночью на озере говорил, что у него грудь разбита, ребра наружу торчат…

   Но Харальд как-то раз сказал, что он не человек. Видать, потому и оправился так быстро.

   Хорошо, что он не из людей, счастливо подумала Забава.

   Ей хотелось увидеть его прямо сейчас, убедиться, что жив, здоров – но она понимала, что когда конунг разговаривает с ярлом, он не должен бежать к жене по её зову. Не положено.

   – Пить, - срывающимся голосом попросила Забава. - Пожалуйста.

   Мужчина ненадолго отошел, быстро вернулся. Поднес к её губам горлышко баклаги.

   – Эль, дротнинг. Я взял из ваших запасов.

   Забава приподняла голову. Сделала несколько глотков, едва не облившись – и снова обессилено откинулась на мех, на котором лежала. Выдохнула:

   – Спасибо. Как твое имя?

   Воин, в рыжеватой распущенной гриве которого поблескивали редкие седые волосы, как-то неловко, одной половиной рта, улыбнулся.

   – Кольскег, дротнинг.

   – Спасибо, Кольскег, - повторила Забава. И, глубоко вздохнув, спросила: – Сейчас день? Или ночь?

   – День, дротнинг. Ты пролежала в беспамятстве с ночи.

   Мужчина все не уходил, стоял рядом – и Забава тихо выдавила:

   – Никто… все живы?

   Кольскег кивнул.

   – Что с нами сделается? Это был не наш бой, дротнинг.

   Он стоял рядом, рассматривая её, уже без улыбки – и она сказала:

   – Больше ничего не надо, Кольскег. Спасибо за все.

   Мужчина кивнул и вернулся на свое место у стены.

   Едва он отошел, Забава торопливо подсунула руку под полу безрукавки. Положила ладонь на живот – благо, под плащом, наброшенным на неё, этого движения никто не мог заметить.

   Слова Харальда, что о ребенке никто не должен знать, она помнила. А если баба начинает себе живот пoглаживать, словно уже баюкает в нем дитя, тут и дурак поймет – в тяжести.

   Боли не было. Забава, накрыв уже обеими ладонями низ живота, вдруг подумала со стыдом – o Харальде-то первым делом вспомнила, а вот о ребеночке…

   Она полежала какое-то время, поглаживая живот, прикрытый платьем из толcтой шерсти, исподней рубахой и теплыми штанами. Потом попыталась подняться. Но едва вскинулась на локтях, голова тут же закружилась. И пришлось снова откинуться на меха.

   Полежу eщё немного, решила Забава, снова поглаживая живот – впалый, такой же, как всėгда. А там, глядишь, и Харальд придет…

   Пока они шли к пещере, Свальд, на плечо которого Харальд все ещё опирался, молчал. И только у самого входа под навес спросил:

   – Что теперь? Раз то, что я хотел найти, искать не следует – значит, возвращаемся в Йорингард?

   Харальд сжал его плечо, останавливаясь, и брат послушно замер на полушаге. Обернулся к нему.

   Выражение чуть пьяной радости – после всего, после всех событий этой ночи – с его лица наконец-то исчезло. И теперь Свальд был похож на себя обычного. Чуть хитроватый сын ярла Огера, умеющий казаться простодушным, а иногда и бывший им…

   – У тех, кого вы подобрали, нет ни плащей, ни лыж, – хрипло сказал Харальд, ощущая боль на каждом выдохе – ребра все ещё давали о себе знать. - И раз я теперь конунг Фрогсгарда, придется позаботиться о людях из округи… но полураздетых людей я по морозу не поведу. Из двух жеребцов остался лишь один, вторые сани тащить некому. И Сванхильд все ещё не очнулась. Свальд, отправишься в Йорингард прямо сейчас? Привезешь тряпье для людей и приведешь ещё пару саней. Потому что спасенные, боюсь, не смогут сразу же встать на лыжню.

   – Отведу тебя в пещеру и отправлюсь, - согласился Свальд, тут же шагнув вперед.

   Харальд, тяжело двинувшись вслед за ним, вдруг встретился взглядом с воином, стоявшим перед пещерой. Тот, словно только этого и дожидался, громко объявил:

   – Дротнинг очнулась!

   И Харальд ощутил, как дрогнули, растягиваясь в легком намеке на улыбку, пересохшие губы. Сжал плечо Свальда, нетерпеливо толкнул его вперед.

   – Да я уже сообразил, – пробормотал брат, шагая уже быстрей. – Если хочешь, могу тебя бегом к ней отвести.

   Харальд хмыкнул – и перед входом в пещеру отпустил плечо Свальда. Обронил, остановившись и посмотрев на одногo из воинов, стоявших снаружи:

   – Стейнар, дай дротик.

   Α затем принял копьецо – небольшое, ему по грудь. Перевел взгляд на брата, приказал:

   – Отправляйся, Свальд. Возьми с сoбой человек пять. И прихвати с собой на всякий случай рукавицу. Цепь оставь мне.

   – Думаешь, по дороге может что-то случиться? - деловито спросил Свальд. - Но вроде бы все кончилось?

   – Да, кончилось, – проворчал Харальд. – Однако Эрев мог быть не единственным помощником сам знаешь кого. Так что будь настороже. Мне нужно, чтобы ты побыстрей добрался до Йорингарда и прислал то, о чем я говорил. Сани, лошадей, одежду. И пусть Кейлев добавит ещё припасов. Ртов у нас стало больше.

   Свальд посмотрел в полутемный проем.

   – Может, все-таки оставить рукавицу тебе? Если подозреваешь, что поблизости могут быть и другие, как ты их назвал, помощники? Ты сейчас и от мыши не отобьешься.

   Харальд коротко, сдавлено фыркнул в ответ.

   – За меня не беспокойся. Вспомни то, что было на озере. Меня теперь охраняет моя дротнинг…

   Свальд хохотнул, но взгляд у него остался напряженным.

   – Поторапливайся, – уже недовольно бросил Харальд. – Зимний день короток.

   Брат кивнул – и шагнул в сторону, к воиңам. Начал быстро выкликать имена.

   Дальше Харальд пошел уже сам, слегка пошатываясь, всем телом наваливаясь на ясеневое древко, окованное посередине железом. Пригнулся, входя под навес…

   И на середине пещеры разглядел, что Сванхильд лежит по-прежнему на спине, с закрытыми глазами. Такая же, какой он её оставил – безучастная ко всему.