Городские легенды - де Линт Чарльз - Страница 98

Мы проверили телефонную книгу, но там оказалось больше сотни всяких Дикинсонов, имена двенадцати из них начинались на "Э" и одного на «Эд». Никто из них не жил на Грассо-стрит.

– Вполне естественно, – сказала Эми, – раз они продали дом пятьдесят лет назад.

Меня так и подмывало сорваться с места и побежать к тому кварталу на Грассо, где стоял дом, – сколько раз я проходил мимо, и ни разу даже не глянул ни на него, ни на соседние дома, – но сначала надо было побольше разузнать о Дикинсонах. Эми показала мне, как обращаться с микрофишами, и скоро я уже просматривал старые выпуски «Ньюфорд стар» и «Дейли джорнал», выбирая в них разделы местных новостей и колонки светской хроники.

Первая фотография Эдварда Дикинсона обнаружилась в выпуске «Дейли джорнал» от 21 июня 1913 года. На ней он стоял рядом с ректором университета Батлера на церемонии открытия чего-то. Я посмотрел на свою фотографию и нашел его там, сзади и слева от Сэм.

Теперь, когда я напал на нужный след, меня охватило форменное неистовство. Одну за другой я выхватывал микрофиши, вставлял их в проектор, с лихорадочной поспешностью выписывал всякое упоминание о Дикинсонах. Эдвард оказался биржевым маклером, одним из немногих, кто благополучно пережил не одно крушение фондового рынка и не остался без штанов. В те времена денежные мешки жили в Нижнем Кроуси, в основном на МакКенит, Грассо и Стэнтон-стрит. Эдвард появлялся в газетах не реже раза в месяц: он встречался с деловыми партнерами, посещал светские сборища, устраивал благотворительные балы, обедал с политическими деятелями и так далее. И только добравшись до выпуска «Ньюфорд стар» от 29 октября 1915 года, я почувствовал, что у меня опустились руки.

Фотография, вот что меня добило: Сэм с мужчиной, который был мне знаком. Я видел его раньше. Он и был тот самый призрак, который вышел из прошлого и украл ее у меня. Надпись под снимком извещала о помолвке Томаса Эдварда Дикинсона, сына известного городского предпринимателя, с Самантой Рей.

На моей фотографии Сэм Дикинсона с остальными не было – возможно, он как раз снимал. Но здесь он был. Настоящий. Рядом с Сэм. Пропустить его я не мог.

В те времена еще не умели заставлять фотографии лгать.

Странный звон раздался у меня в ушах, пока я до рези в глазах вглядывался в фотографию. Стало тяжело дышать, футболка вдруг словно села на несколько размеров.

Не знаю, чего я ожидал, но только не этого. Наверное, думал, что выясню, кто эти люди на снимке, и окажется, что женщина, похожая на Сэм, – это Гертруда такая-то, которая ни на день не разлучалась со своей семьей. Я не ожидал, что на самом деле найду Сэм. Я не ожидал, что призрак окажется настоящим.

Ошеломленный, я отложил микрофишу и закрыл машину.

– Джорди? – окликнула меня Эми, когда я проходил мимо ее стола. – С тобой все в порядке?

Помню, я кивнул и пробормотал что-то неразборчивое насчет перерыва. Подхватил скрипку и направился к выходу. Как я нашел тот адрес на Грассо-стрит, не знаю, помню только, что стоял и смотрел на дом Дикинсонов.

Кому он принадлежал теперь, я не имел ни малейшего понятия; я не очень-то вслушивался в слова Эми после того, как она сказала, что Дикинсоны его продали. Дом сравнительно недавно отремонтировали, так что вид у него был не совсем такой, как на фотографии, но под всякими новомодными штучками все равно угадывались контуры старого здания.

Я уселся на обочину, пристроил футляр со скрипкой на коленях и уставился на дом. В ушах опять зазвенело. Футболка по-прежнему казалась слишком тесной.

Я не знал, что делать дальше, поэтому просто сидел и смотрел, пытаясь осознать неопровержимые факты. Никаких сомнений в том, что Сэм была на самом деле, как и в том, что призрак из прошлого ее похитил, у меня не осталось. Снова накатило ощущение потери, точно все это случилось только что, а не три года тому назад. Но больше всего меня страшила вот какая мысль: если она и призрак существуют, то что еще может оказаться реальным?

Я закрыл глаза, и заголовки бульварных газетенок запрыгали на изнанке моих век стробоскопическими вспышками причудливых образов и слов. Мир Джилли – тот, в котором нет ничего невозможного. Удастся ли мне к нему приспособиться, я не знал. Мне нужны границы и правила. Мне нужны шаблоны.

Немало времени прошло, прежде чем я поднялся и пошел в кафе «У Кэтрин».

Первый вопрос, который задала мне Джилли, едва я появился в дверях, был:

– Ты Джека видел?

Мои скачущие мысли мешали мне понять, кого она имеет в виду. Наконец до меня дошло, и я помотал головой.

– Он не был сегодня у Святого Павла, – продолжала Джилли, – а ведь он всегда там, и в дождь, и в ведро, и зимой, и летом. Вчера только подумала, что вид у него неважный, и вот...

Я отключил звук и сел за свободный стол, пока у меня не подкосились ноги. Ощущение потери ориентации, которое впервые возникло, когда я увидел фото Сэм на микрофише, то накатывало, то отступало вновь. Сейчас оно как раз достигло наивысшей точки, так что мне даже сидеть было трудно, не говоря уже о том, чтобы слушать Джилли. Едва одурь начала проходить, я снова включил звук.

... сердечный приступ, как он позовет на помощь? Он ведь говорить не умеет.

– Я его вчера видел, – сказал я и сам подивился, как спокойно прозвучал мой голос. – Около полудня. По-моему, с ним все было в порядке.

– Правда?

Я кивнул:

– Я встретил его у пирса, он сидел на берегу реки и кормил уток. Погадал мне.

– Правда?

– Джилли, ты как пластинка заезженная.

Неизвестно почему, но мне вдруг стало легче.

Ощущение, что я вот-вот ударюсь в панику, ослабело, а потом и вовсе прошло. Джилли пододвинула стул и уселась напротив меня, локти на столе, подбородок в ладонях.

– Ну расскажи, – попросила она. – Почему ты это сделал? И что он тебе нагадал?

И я рассказал ей обо всем, что случилось с тех пор, как я встретил Джека. Пока я говорил, ощущение потери ориентации пару раз возникло и прошло, но в основном я держался молодцом.

– Черт подери! – сказала Джилли, когда я закончил.

Она прижала к губам ладонь и торопливо обвела глазами зал, но никто из посетителей, кажется, не обратил на нее внимания. Она протянула через стол руку и накрыла ею мою ладонь.

– Ну теперь-то ты веришь? – спросила она.

– Разве у меня есть выбор?

– И что ты собираешься делать?

Я пожал плечами:

– А что тут сделаешь? Я узнал то, что хотел узнать, – теперь мне надо как-то научиться жить с этим знанием и со всем, что оно за собой тянет.

Джилли долго ничего не отвечала. Просто держала меня за руку и излучала утешение, как умеет только она одна.

– Ты мог бы найти ее, – сказала она наконец.

– Кого? Сэм?

– Кого же еще?

– Она, наверное... – Я поперхнулся словом «умерла» и остановился на более нейтральном: – Ее, наверное, нет уже в живых.

– А может, нет, – сказала Джилли. – Она, разумеется, уже состарилась. Но разве не лучше взять и выяснить, как думаешь?

– Я...

Мне вовсе не так уж хотелось знать, жива она или умерла. А если жива, то и встречаться с ней мне тоже не слишком хотелось. Что нам сказать друг другу?

– Ну хотя бы подумай над этим, – сказала Джилли.

В этом она вся: слово «нет» никогда не было для нее ответом.

– Я сменяюсь в восемь, – сказала она. – Хочешь, встретимся?

– Зачем? – спросил я вяло.

– Я думала, может, ты поможешь мне найти Джека.

Почему бы и нет, подумал я. В конце концов, я уже почти эксперт по поиску людей. Впору визитки заказывать: Джорди Риделл, частный детектив, скрипач.

– Ладно, – ответил я.

– Отлично, – сказала Джилли.

И тут же подскочила со своего стула, едва двое новых посетителей зашли в кафе. Я заказал у нее кофе, когда она усадила их за столик, потом стал наблюдать за движением на Баттерсфилд-роуд, глядя в окно. Я старался не думать о Сэм – как она, запертая в прошлом, пытается начать жизнь заново, – но с тем же успехом мог бы попробовать запрыгнуть на луну.