Загадка поющих камней - де Линт Чарльз - Страница 21

– Я не откажусь от глотка вина, – ответила Минда, удивляясь, как он успевает переводить дыхание. – Если только это никого не затруднит.

– Хорошо сказано, девочка. Ты очень похожа на меня. Но как же ты тогда оказалась в компании ученого? Баллан! Да она же временами бывает такой скучной, вечно бродит, вечно разыскивает какие-то обрывки историй. Можно подумать, в Вистлоре не все помещения забиты подобными находками, а?

С этими словами он пошарил в кармане и вытащил красивую брошь, изготовленную из сверкающего серебристого металла.

– Что ты об этом скажешь? Это звездное серебро. Вот из-за чего стоит терпеть всю эту пыль и неудобства. Видели бы вы глаза Гримбольда, когда я показал ему свою находку. Они чуть не вывалились из орбит, правду говорю! Он всегда говорил, что я напрасно трачу время, совсем как ты, Танет. Я не терплю насмешек. Напрасно трачу время, надо же такое сказать! Зато когда он это увидел… А вот и он. Скажи им, Гримбольд.

Разве это не подтверждение общего правила: даже самая болтливая сорока может случайно наткнуться на сокровище?

Минда только начала поворачиваться, чтобы взглянуть на приближающегося вислинга, как голос прозвучал у нее в голове. Она вздрогнула от неожиданности и оцепенела, ошеломленно открыв рот.

Гримбольд был барсуком.

Он оказался одним из мис-хадолей, говорящих животных. По величине он по меньшей мере вдвое превосходил обычного барсука и при почти пяти футах длины от носа до кончика хвоста был больше похож на медведя. Густая шерсть с возрастом стала не такой яркой, а в черных полосках на голове появились седые волоски. Но, несмотря на все очевидные признаки почтенного возраста, он обладал силой и стремительностью вепря.

– Ты… говоришь, – пролепетала Минда. – В моей голове.

А как еще я могу общаться, если я не создан для воспроизведения человеческой речи?

В темно-карих глазах барсука плясали насмешливые искорки.

А-мейр, незнакомка, и ты, Танет. Как продвигаются твои исследования?

— Точно так, как я и ожидаю. А твои, ллан?

Танет употребила почтительное обращение, которое означало мудрость, благородство или старшинство, в зависимости от обстоятельств. В применении к вислингу все значения были оправданы.

Медленно, ответил он.

– Болтливая сорока, ты сказал? – вмешался Маркдж'н. – Я могу считать это за комплимент, поскольку сорока довольно умна, в отличие от вороватых ворон и излишне благородных орлов. Мудрая и скромная птица.

Маркдж'н, друг мой, не забывай, что у нас гости.

Медник рассмеялся.

– Да, да, ты прав. Ну… – Он поставил на огонь чайник. – Это для твоего чая, Танет. Минда, а ты предпочитаешь пить из кружки или прямо из фляги?

Минда не глядя взяла предложенную фляжку. Все ее внимание было обращено на барсука. На ее лице появилось такое выражение, словно вислинг мог в любой момент расправить крылья и улететь.

– Как же может зверь?.. – пробормотала она.

Зверь? Нет, лучше говорить «мис-хадоль». Мы, конечно, в родстве с животными, но в очень далеком. С таким же успехом ты могла бы спросить, как я могу не говорить. Из какого мира ты появилась, что удивляешься самым простым вещам?

Минда мгновенно почувствовала неловкость.

– Я не хотела… никого обидеть, – сказала она. – Просто… я никогда…

– Это моя вина, – сказала Танет. – Я должна была тебя предупредить.

Минда посмотрела на фляжку в руке, поднесла ее ко рту и сделала большой глоток. Вытерев губы рукавом, она отдала вино Маркдж'ну и присела у костра, стараясь держать себя в руках.

Извинения приняты, Минда. Так ведь тебя зовут?

Она кивнула, не решаясь говорить, из опасений снова попасть впросак. Гримбольд тоже подошел к костру, задержавшись на минуту, чтобы рычанием поприветствовать Руна. Волк, как показалось, наклонил голову в ответ.

Так из какого же ты мира? – спросил Гримбольд; Я чувствую, что в тебе есть что-то знакомое, хотя и не могу сказать, что именно.

— Мой мир не имеет названия. Никто из моих соплеменников даже не подозревает, что существуют другие миры.

Тогда как же ты сюда попала?

— Это длинная история, – сказала Танет, придя на помощь растерянной Минде. – И Минда непременно расскажет ее тебе после ужина. Из-за нее-то мы и пришли в твой лагерь.

Да, этот факт тоже меня заинтересовал. Только Великая Тайна могла оторвать тебя от исследований, Танет.

— Я возвращаюсь в Лэнглин, – сказала она.

Еще одна загадка, заметил Гримбольд. Очень странно. Поговорим сразу после еды. Маркдж'н, похлебка готова? Ты не забыл положить в котелок корень тошера, который я тебе дал?

— Конечно нет. Я положил этот корешок, помоги нам Баллан! И если похлебка стала горькой, то это твоя вина, а не моя. Мой отец готовил похлебку, от которой у тебя потекли бы слюнки. Я помню…

Не умолкая ни на минуту, медник разлил похлебку по тарелкам.

Похлебка получилась на славу, с легким незнакомым, но очень приятным привкусом. Минда решила, что его-то и придал корень, вызвавший опасения у Маркдж'на. Медник закончил трапезу последним; он ни на минуту не прекращал разговаривать, касаясь самых различных тем – от стоимости звездного серебра на рынках его родного мира под названием Йенханвитль до количества спутников, взятых Гайреем Тельцом в его легендарное путешествие в Дансваллоу. Никому другому не удавалось вставить ни слова в его монолог.

Танет выжидала удобного момента. Как только Маркдж'н набил полный рот, она отставила свой чай и заговорила.

– Может, Минде пора рассказать свою историю? – спросила она, глядя на Гримбольда, а затем добавила: – Вот только ваш лагерь, кажется, разбит не в самом безопасном месте. Скеллеры с каждым днем становятся все агрессивнее…

Мы не так уж безрассудны, Танет, произнес вислинг. Хотя насчет Маркдж'на у меня нет полной уверенности. Еще в конце весны, когда мы выбрали это место, я установил здесь свою защиту. Поверь, что скеллерам уж точно через нее не пробиться.

Барсук повернулся к Минде. Чувствуя себя в центре внимания, она невольно поежилась, откашлялась и немного помолчала, решая, с чего начать. И все же рассказ получился довольно сбивчивым. Маркдж'н слушал очень внимательно, и его взгляд оставался совершенно серьезным. Гримбольд ободрительно кивал и прервал ее только раз, задав вопрос по поводу сна, в котором она видела музыканта со свирелью два дня назад. Свою историю Минда закончила утренним столкновением с Хорном, и Гримбольд задумчиво кивнул.

Вот как. Значит, это его я почувствовал сегодня утром. Его история весьма печальна и тесно связана с твоей, Минда. Это меня пугает. Ильдран! Кто бы мог подумать!

— Ты его знаешь, – предположила Танет.

Я наслышан о нем, что совсем не одно и то же, хотя и этого уже достаточно. Среди старейшин прошел слух, что силы Тьмы поднимаются, но никто не упоминал его имени. И это было очень давно. Ильдран занимал высокое положение в совете мьюриан, но потом был смещен за какой-то проступок, о котором никто из его бывших соплеменников не хотел даже упоминать. Кроме того, до сих пор считалось, что он убит. Жаль, что мы так мало знаем о мьюрианах.

Хрипловатый голос барсука затих в их головах, как только он углубился в воспоминания. Спокойное отношение вислинга к ее истории позволило Минде несколько расслабиться, как это было и во время разговора с Танет.

Вейр, внезапно снова заговорил Гримбольд. Он обратил на слушателей свой взгляд, и в его глазах была такая сила, что, казалось, даже воздух вокруг вислинга потрескивает от напряжения. Потаенный мир мъюриан – одна из Великих Тайн. Я слышал, что можно искать дорогу туда всю свою жизнь и не обнаружить даже следов, а другому достаточно свернуть за угол знакомой улицы и обнаружить перед собой бескрайние холмы и заросшие вереском равнины. И ты собираешься отыскать это место?