Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна - Страница 57

— …не пытайтесь сделать из меня комнатную собачонку, панна посланница, — донеслись до нее его последние слова. Ядвисю поразило несоответствие их тона, спокойного и почти равнодушного, содержанию.

— С чего вы взяли, будто мне это нужно? — отозвался удивленный женский голос. Ядвися узнала Улле. — Комнатная собачонка, выдумаете тоже! И почему вдруг «панна посланница»? Иохан, вы все еще на меня сердитесь? Но ведь я извинилась.

— Извинились и считаете, что этого достаточно?

— Перестаньте, Иохан, или я начну думать, что и вы такой же ханжа, как все прочие в этом городе… Это была всего лишь маленькая шутка, а вы злитесь так, будто я обрушила на ваши головы метеоритный дождь… Ах, вот и ваша милая сестра! — Улле, наконец, выглянула из экипажа и лучезарно улыбнулась. — Здравствуйте, панна Ядвига. Скажите, ваш брат сегодня весь день глядит такой букой?

— Увы.

— Несмотря на присутствие очаровательной спутницы? Я видела, как барон провожал ее до подъезда. Кажется, это была сестра герцога Наньенского?

— Вы не ошиблись, — сказал пан Иохан и замолчал.

Улле с улыбкой взглянула на Ядвисю.

— Ваш брат сегодня определенно не в духе, — шутливо заметила она. — И это очень жаль. Весь день я летала по делам, ни минутки свободной, а последний час только и мечтала, что о чашке ароматного чая с бисквитом. Но, вероятно, барону теперь не до чаю…

Это было нахальство чистой воды, но Ядвися искренне восхитилась посланницей.

— Вы нас очень обяжете, панна Улле, — деревянно проговорил пан Иохан, и лицо у него стало совершенно такое, какое было, когда он в тюрьме ударял себя по лбу, — если подниметесь и выпьете с нами чаю… Впрочем, если вы заняты и торопитесь, я не смею вас задерживать…

— Нет-нет, я с удовольствием составлю вам компанию! — заверила Улле и живо соскочила на мостовую, мимолетно оперевшись на руку барона. — О, разве нам не сюда? — она указала на подъезд, куда вошла Эрика. — Помнится, ваша квартира была в этом доме.

— Мы только сегодня переехали, — пояснила Ядвися. Она все пыталась понять, чего в ней больше по отношению к посланнице — симпатии или неприязни. Если бы не ее вольное обращение с братом и не его душевное смятение, Ядвися, пожалуй, была бы рада подружиться с нею. В нынешних же обстоятельствах…

— Сегодня во дворце поднялся ужасный шум, — оживленно щебетала посланница, поднимаясь по лестнице под руку с паном Иоханом. — Вы не поверите, из-за чего.

— Из-за чего же? — вежливо спросил барон.

— Вернее сказать, из-за кого. Ее высочество вдруг объявили, что не желают путешествовать летательным аппаратом… как бишь его…

— Дирижаблем.

— Да! Вот именно. Дирижаблем. Королевне Марише, видите ли, хватило разок прогуляться по воздуху, чтобы набраться страху на всю жизнь. Конечно, напрямую она этого не сказала, но все было ясно и без слов…

— И ее можно понять, — неожиданно для себя сказал пан Иохан. Он вспомнил об обещании, данном им королевне Марише — и не выполненном. Но что же делать, если не пришлось к слову? Вероятно, королевна догадалась или же почувствовала, что не может рассчитывать на чью-либо помощь, и решилась действовать сама. И пан Иохан действительно прекрасно ее понимал. — После той аварии…

— Да? Но что такого ужасного случилось? Ведь никто не погиб?

— Нет, кажется, было несколько жертв, — вмешалась Ядвися, припомнив прочитанную у пана Даймие статью.

— Ну, все равно, королевна-то не пострадала… Вам, Иохан, досталось сильнее.

— Так что же последовало за заявлением ее высочества? — нетерпеливо спросил барон.

— Что еще могло последовать, кроме скандала? Ведь приготовления уже почти завершены, уступка же капризу королевны означает, что все придется начинать заново.

— Это займет много времени?

Посланница Улле наморщила под шляпой лобик, просчитывая.

— Дня два или три…

— Но это же такие мелочи! Почему бы не уступить капризу, как вы выразились, ее высочества? В обстоятельствах, когда она ничего не решает, можно бы предоставить ей возможность хотя бы самой выбрать способ путешествия…

— Дело не во времени, хотя и в нем тоже — отъезд и так непозволительно долго откладывали…

— В чем же тогда?

— Спрошу напрямую, барон: вы жалеете королевну?

— Отвечу напрямую, панна посланница: да, я ее жалею.

— Я так и подумала.

— А вот я с удовольствием полетала бы на дирижабле! — не выдержала Ядвися. — И ни за что не променяла бы этот полет ни на что другое.

— Вот и я говорю, что королевна сама не понимает своего счастья, — кивнула Улле и окинула пана Иохана странным взглядом.

Беседуя, они поднимались по лестнице так медленно, что Ядвися начала уже опасаться, как бы не пришлось ночевать в подъезде. Но посланница вдруг замолчала, и они сразу прибавили шагу.

Ядвися взяла на себя приготовление чая, хотя ей было страшно интересно знать, о чем будут беседовать, оставшись наедине, брат и посланница. Но, похоже, они решили играть в молчанку. Во всяком случае, сколько Ядвися ни прислушивалась, стараясь потише звякать чашками, не услышала ни слова.

Они просидели за чаем с полчаса. Посланница с видимым удовольствием выпила несколько чашек и с аппетитом съела невероятное количество свежих бисквитов, за которыми послали в ближайшее кафе. Пан Иохан пил и ел без особой охоты и все помалкивал. Девушки, впрочем, и без него не скучали. Они уселись на диван бок о бок и принялись непринужденно щебетать, как будто были знакомы тысячу лет. Как зачастую в таких случаях, разговор шел обо всем и ни о чем конкретном.

Когда Улле, душевно распрощавшись и даже расцеловав в обе щеки Ядвисю (прощание с паном Иоханом она ограничила тем, что протянула ему для короткого пожатия руку), ушла, барон решил, что пора и ему заняться сборами. Оставив сестру прибираться в гостиной, он ушел в соседнюю комнату и достал ящик с пистолетами, дабы тщательно осмотреть их и убедиться в их исправности. Отчего-то ему казалось, что в предстоящем путешествии оружие ему ох как пригодится. Он даже задумался, не взять ли с собой карабин… но за карабином пришлось бы посылать в поместье, а на это не оставалось времени. Впрочем, можно было поискать подходящее оружие в столичных магазинах. Пан Иохан произвел мысленные подсчеты наличных средств — и обнаружил, что почти все деньги истратились на покупки для Ядвиги. Что ж, придется брать кредит: не впервой, да и чем дальше, тем меньше хотелось пускаться в далекое путешествие безоружным. Опыт последних недель показывал, что там, где посланница Улле, о скуке и покойной жизни можно позабыть.

Застав брата за осмотром пистолетов, Ядвися нисколько не удивилась.

— Надеюсь, ты не собираешься ни с кем стреляться? — полюбопытствовала она, присаживаясь рядом.

Пан Иохан быстро повернул пистолет дулом от сестры.

— Вроде бы, нет. Ты думай, где садишься… Что, если он случайно выстрелит?

— По-моему, у тебя в руках подобное произойти не может.

— Не льсти мне.

— И все-таки, в кого ты собираешься стрелять?

— Если б знать… — вздохнул пан Иохан и почему-то вспомнил горянку, накинувшуюся на него в таборе.

* * *

Пан Иохан потратил несколько часов на поиски достойного оружия. Он придирчиво рассматривал все образцы, предлагаемые приказчиками, — один наряднее другого, — и наконец, остановился на одном, особенно ему приглянувшемся не дорогой отделкой, но исключительным качеством. Приказчик, хорошо его знавший, уважительно заметил, что пан барон, как и прежде, прекрасно разбирается в оружии и сделал великолепный выбор.

— Покупку доставят вам сегодня же. Соблаговолите сообщить ваш адрес?

Барон соблаговолил.

Вечером у дверей его квартиры, словно сговорившись, встретились двое посыльных: приказчик из оружейной лавки, с длинным футляром подмышкой, и мальчик лет четырнадцати, одетый с иголочки — этот, поклонившись, пану Иохану, извлек из внутреннего жилетного кармана два письма, благоухающие духами каждое на свой манер. Барон безошибочно угадал аромат свежести, принадлежащий посланнице Улле. Послание оказалось тоже в ее духе, всего несколько загадочных слов: «Быть по-вашему, Иохан». Он покрутил лист так и сяк, в слабой надежде отыскать какую-нибудь приписку, пояснявшую бы эту странную фразу, но ничего не обнаружил. Разгадка — во всяком случае, он так решил, — нашлась во втором письме. Аромат, исходивший от голубоватой дорогой бумаги, был пану Иохану незнаком, но императорскую печать на конверте он не мог не узнать. Легким девичьим почерком на бумагу были небрежно брошены скупые слова благодарности. Никакой подписи, разумеется, не было, но пан Иохан рассудил, что из членов августейшей фамилии писать ему может только королевна Мариша. И благодарности он мог удостоиться за одну только вещь… Значит, посланница Улле переговорила-таки со своими сородичами, и воздушное путешествие отменили. Но какой еще транспорт мог бы вместить внушительную (пан Иохан не допускал иного) свиту королевны? Перебрав в уме несколько вариантов, он остановился на железной дороге. Пожалуй, поезд — самый подходящий для подобной задачи транспорт. Может быть, не самый быстрый, но наиболее безопасный. Что ж, через несколько дней, барон рассчитыал узнать, насколько его предположения соответствуют истине.