Небо на двоих (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 66

И в общем-то, то же самое сейчас делаю я.

Осознание этого бьет в сердце и навылет, а следом приходит мысль, что все мои доводы, все мои обиды, все правильно и неправильно разлетаются вдребезги. Этого мне не жаль, мне вообще ничего не жаль, я вылетаю из трейлера, чтобы ему об этом сказать, но ловлю себя на ступеньках.

Сначала - танец.

Я не скажу ни слова, потому что иначе ничего не получится. Я лучше станцую.

Гроу идет мне навстречу в гриме Эргана. Светлые волосы, пусть даже стянутые в хвост, действительно делают его похожим на отца. Внешне.

Не знаю, каким был его отец в молодости, но тот иртхан, с которым общалась я, общего с ним имеет только фамилию и гены. Фертран Вергарр Гранхарсен состоит изо льда, в сердце его сына - чистое неразбавленное пламя. Пламя, чью суть я сейчас чувствую остро, как никогда: оно прокатывается по мне мощной волной его взгляда, от кончиков пальцев ног до самой макушки.

-   Истинная Ильеррская, - говорит он, когда наши руки встречаются.

-     Тебе лучше с темными волосами, - отвечаю, с трудом сдерживая улыбку.

Мгновение Гроу смотрит на меня, словно пытается услышать больше, чем я хочу сказать, а потом кивает в сторону полигона, где уже все готово.

-   Покажем им?

Я не хочу никому ничего показывать. Никому, кроме него.

Джамира кусает губы, глядя то на нас, то на землю, изрезанную невидимыми змеями проводников пламени. В отличие от времен Ильеррской, у нас куда больше возможностей, поэтому должно получиться очень красиво.

Безумно. Невероятно.

-   Мне придется тебя отпустить, - говорит он.

«Не придется», - хочется сказать мне.

Вместо этого я разжимаю пальцы, мы шагаем на полигон и замираем на позициях.

На нас смотрят все, но сейчас у меня такое чувство, что мы остались одни. По крайней мере, сегодня я буду танцевать для него. Только для него, и ни для кого больше.

-   Готовность номер один, - говорит Гроу.

Он все еще постановщик трюков, поэтому все ответственные за сногсшибательные огненные спецэффекты подчиняются исключительно ему. Ребята подтверждают, что да - все готово.

Мгновения кажутся невыносимо длинными, а потом Джамира командует:

-   Начинаем! - и между нами взлетает стена огня.

По обе стороны от которой мы одновременно шагаем в танец.

Я для себя уже все решила, но это решение - однобокое. И криво-косо- хромое, как мои попытки танцевать на репетиции, когда я могла уйти в прогиб или взмыть ввысь, но пока в танце нет чувства, он лишен жизни. Точно так же, пока в отношениях нет чувства, они лишены сердца. Поэтому именно сейчас, когда я отступаю в сторону и вскидываю вверх руки, я думаю о том, что не хочу ничего говорить. Мне отчаянно хочется, чтобы он услышал меня через танец, равно как я сейчас впитываю сквозь невидимую капельку наушника барабанные ритмы.

Теарин отсчитывала огонь по числу шагов, я наизусть помню схему огненных узоров и помню, в какой последовательности они сработают.

Огненное кольцо вокруг нас и расцветающий внутри огненный цветок

-     лепесток за лепестком. Гроу не отпускает меня, я это чувствую. Даже когда мы уходим в разворот, разделенные пламенем, а после ненадолго сходимся на свободной от огня площадке.

Движение вперед - и между нами снова пламя, вырастающее из-под земли.

Что-то внутри вспыхивает, я чувствую, как от жара горит лицо.

И точно так же от жара становится невыносимо-тесно в нашем молчании под ритм разогревающих сердце барабанов.

Вскинуть руки - и развести, чувствуя, как его взгляд скользит по мне. Совсем как в ВИП-ложе.

Тогда я считала его кем-то в стиле повзрослевшего Лодингера, но если бы я так не считала, мы бы никогда не зацепились друг за друга. И сейчас я танцую это - дикий, болезненный интерес и желание доказать ему и себе, на что я способна. Все эти чувства - от вспыхнувшего с самого первого взгляда в груди огня до приватного танца.

Не знаю, что чувствует он, но его движения становятся резче, а взгляд вбирает всю ярость обжигающей стихии. Сейчас, когда в темных глазах отражаются языки пламени, не родного зеленого, а раскаленного как дыхание дракона, во мне самой рождается что-то дикое и первозданное.

Поэтому когда мы почти касаемся пальцами, я отдергиваю руку звериным рывком и так же резко, словно выдернутая из танца на аркане, отступаю назад.

Очередная вспышка на миг отрезает меня от него, но это уже неважно. В груди раскрывается огненный цветок, подобный тому, что сейчас распускается на земле. Я слышу не только биение своего сердца, но и биение его, драконья суть улавливает малейшее его движение так остро,

как если бы мы были единым целым.

Спираль раскручивается, и я раскручиваюсь вместе с ней.

Волосы летят вместе со шлейфом, ночь перед глазами сменяется ослепительным пламенем. Гаснет искрами и снова сменяется темнотой, в которой ко мне идет он.

Я танцую нашу историю, от неприятия к неуверенности. Вскинуть руки - отступить назад.

От неуверенности - к надежде. Прогиб - выход - шаг вперед. От надежды к сомнениям.

Касание пальцев, обжигающее изнутри сердца - взгляд глаза в глаза - и новое отступление.

Последняя вспышка.

Дальше уже только кружение, в котором нам предстоит сойтись.

Сомнения рушатся, подобно обступающему нас огню вспыхивают чувства. На этот раз у меня не получается уйти: наши руки соприкасаются. Гроу рывком притягивает меня к себе, и из меня выбивает дыхание, потому что от этой близости темнеет перед глазами. Близость, которая рождается в танце, ни на что не похожа.

Он не отпускает моего взгляда, ладонь скользит по спине, и я стекаю по его руке все ниже и ниже.

Туда, где земля черная, как мое сердце, когда я потеряла все ориентиры после его звонка. Волосы почти скользят по песку, когда он рывком выдергивает меня наверх, и я снова взлетаю.

Бегущий по телу жар передается в ладони, я то ли падаю в небо, то ли парю над землей, потому что сейчас все движения - его.

Мои бедра обхватывают его, мои пальцы едва касаются его груди, вся сила в его руках.

В бешено бьющемся сердце, чей ритм заглушает барабаны. Я - раскрытая, я - горящая.

Я его.

Мне хочется об этом кричать, но что чувствует он?

Сила его рук удерживает меня в сумасшедшем танце, ускоряющемся до предела. Искры, пламя, ночь и земля смешиваются воедино, сливаются, как сливаемся мы: телом в тело, начиная и продолжая друг друга. Жар огня становится нестерпимым, как и скольжение его ладоней по обнаженной коже.

В эти ладони ударяет мое сердце.

Его отдается в кончиках моих пальцев.

Я снова чувствую под ногами землю, и я могу отступить, вместо этого кладу руки ему на плечи, рывком вливаясь в него.

Последний удар - он прижимает меня к себе. Тишина.

Мы стоим в каком-то вакууме: рука Гроу скользит по изгибу моей спины, его губы касаются моего виска. Биение сердец теперь совершенно точно не различить, моя ладонь на его щеке.

Над нами летают камеры, в глаза бьет свет оборудования, островки пламени гаснут.

Мне не хочется от него отрываться, потому что тогда придется что-то сказать, но я и так сказала слишком многое. Наверное, больше всего я сейчас боюсь, что он на меня посмотрит - и не поймет.

Когда где-то на заднем плане взрываются аплодисменты, я понимаю, что напрочь пропустила Джамирино: «Снято», - и слегка отстраняюсь. В противовес тому, что только что думала, сама смотрю в его глаза, и это так глубоко, что во мне больше нет слов.

-   Танни, - хрипло говорит он, проводя пальцами по моей щеке.

Короткое прикосновение отзывается во мне - нет, не дрожью, хотя я содрогаюсь всем телом. Это что-то незнакомое и новое, непонятное. И я тянусь за его пальцами, чтобы понять, когда земля под ногами взрывается огнем.

Который охватывает нас с головы до ног. Лопаются лампы.

Кто-то кричит.

Мир застывает в осколках янтарного света, далекого, как вспышка сверхновой, пламя вгрызается в одежду и кожу.