На перекрестке миров (СИ) - Кандела Ольга - Страница 60

Скрипнула дверь, послышались шаги, и в щелочку под одеялом я разглядел две пары ног. Роксана снова стояла босиком — выпороть ее, что ли, как когда-то обещался? Еще не остывший от недавних поцелуев мозг тут же услужливо нарисовал картинку сего действия. Честно говоря, воспитательного там было маловато, и я даже порадовался, что пол подо мной холоднющий. Чтобы отвлечься, перевел взгляд на растоптанные валенки настоятельницы. А потом увидел валявшуюся на полу свечу. Отец Всемогущий, лишь бы старуха ее не заметила…

— Отчего так долго? И что это был за шум?

— Простите, матушка, я постель перетряхивала. Блохи замучили.

— Я зашла предупредить вас, анья Эдан, — в голосе старухи звякал лед неприязни. Интересно, она всегда такая злющая, или это я нарушил ее покой? — Возможно, вы захотите пообщаться с гостями. Так сразу выбросьте эту мысль из головы. Двери монастыря закроют через четверть часа. И даже если кому-нибудь придет в голову сбегать в оставшееся время на скотный двор, обратно его уже не впустят.

— Хорошо, — покладисто отозвалась Ксана. — Тем более, что у меня и мыслей подобных не было. Разве что кому-то еще придет в голову подобное? Может, стоит поговорить и с другими девушками?

— Не беспокойтесь, анья Эдан, — в голосе настоятельницы ко льду прибавился яд, — я знаю свои обязанности.

— Не сомневаюсь.

— Доброй ночи.

— И вам сладких снов.

Лязгнул засов, Ксана прошлепала к постели и забралась туда с ногами. Дернулось одеяло, открывая перевернутую лукавую физиономию, и девушка нервно хихикнула:

— Переждем пару минут.

— Холодно, — пожаловался я, а улыбка Роксаны стала шире.

— Я тебя потом согрею.

От одного только этого обещания, кровь быстрее побежала по венам и холод отступил. А я понял, что не могу больше ждать ни мунуты. Поспешно выбрался из-под кровати и повалил ойкнувшую девушку на постель.

Что ж она со мной творит? Все самообладание коту под хвост!

— Какой-же ты нетерпеливый! А вдруг нас услышат?!

— А мы тихонько, — заверил я и вернулся к изучению тонкой шейки в вырезе сорочки.

— Рей, щекотно, — хихикнула Ксана, а я подумал, что ее ночнушка слишком мешает. Да вот только снять не решился. В келье хоть и натоплено, но все равно гуляет сквозняк. Да и рубашка моя слишком грубая, чтобы касаться обнаженной женской кожи.

В окружающей тишине громко щелкнула пряжка ремня, и я почувствовал, как проворная ладошка скользнула за край штанов. Нетерпеливо подался вперед в предвкушении откровенной ласки, но Роксана лишь зацепила подол рубахи и потащила наверх, высвобождая из-за пояса. Костяшки пальцев скользнули по напряженному животу, и я жадно глотнул воздуха, с трудом сдерживаясь, чтобы не застонать в голос. Я ведь обещал вести себя тихо. Да вот не думал, что будет так трудно.

А Ксана меж тем принялась расстегивать пуговицы на рубахе. И тут меня словно обухом по голове приложили. Я вдруг вспомнил про раны и про то, что состояние мое за последние дни лишь ухудшилось. Не хотелось бы, чтобы анья Эдан это заметила и набросилась с расспросами. Сейчас, когда тело настойчиво требовало близости, это было бы совсем некстати. Да и на кой вообще раздеваться? Мягко отстранил ее ладони и завел руки над головой. Придавил к постели, не давая пошевелиться и надеясь, что подобная игра отвлечет от моей одежды.

Помогло. Правда, ненадолго. После пары жарких поцелуев, Роксана все же высвободилась и вновь потянулась к злополучным пуговицам.

— Не надо, оставь… — шепнул в полумраке.

— Почему? — тут же заинтересовалась она.

— Просто, — попытался я отмахнуться и вновь приник к приоткрытым губам. Притерся пахом к округлому женскому бедру и все же не сдержал протяжного стона. Брюки стали откровенно тесны, и я дернул их вниз. Вспомнил, что в суматохе не снял сапоги и застонал уже по иной причине.

А Роксана, как назло, опять потянулась к горловине.

— Рей, я хочу снять.

Да что ж она к этой рубашке прицепилась?!

— Не надо, — выпалил я, пожалуй, чересчур резко. И тут же пожалел об этом.

Ксана отстранилась и пристально всмотрелась в мое лицо. А я только и смог, что горестно вздохнуть, уже понимая, что разговора не избежать.

— Что, хуже стало? — догадалась она и невесомо коснулась груди, боясь причинить боль.

Врать смысла не было, и я кивнул. Роксана тут же переменилась в лице и резко села на постели. Зябко обхватила себя за плечи, о чем-то усиленно размышляя.

— Значит… Получается, что Роса не помогла?

— Нет, — был вынужден признаться я.

— Но, погоди! — Девушка порывисто развернулась. В глазах ее горело смятение, непонимание, а еще… надежда. — Может, мы что-то не так сделали? Может, надо было сразу весь флакон использовать. Или вообще, принимать внутрь? Ты не пробовал ее пить? Там же не было никакой инструкции… Наверняка, мы где-то ошиблись… Не может же быть, чтобы все было напрасно?

Роксана принялась яростно кусать губы. Растерянный взгляд ее блуждал по комнате, не зная, за что зацепиться, а пальцы судорожно мяли простынь.

— Ксана. — Я мягко взял ее за плечи и заставил посмотреть себе в глаза.

Желание все еще пульсировало внутри, билось горячим лавовым потоком. И я был бы только рад продолжить. Махнуть бы рукой на все эти никчемные объяснения. Да только оставлять недосказанности тоже нехорошо. И, в конце концов, Роксана заслуживает знать правду.

— Не надо. Не накручивай себя. Ты все сделала правильно, вот только… Вандебор тебя обманул.

— В смысле? — Девушка глянула на меня недоуменно.

— Это была вовсе не Кристальная роса.

— То есть как, не Роса? — Судя по выражению лица, Ксана совершенно не хотела верить моим словам. — А что же тогда?

— Обычный физраствор. С какой-то там примесью для густоты и свечения. Я отдавал флакон на анализ доктору Орфину.

— Значит… — взгляд аньи сделался еще более растерянным, — меня попросту обманули? Какая же я дуууура…

Она закрыла лицо ладонями и ткнулась носом в подушку. Завыла тихонько, и в первое мгновение я даже растерялся, не зная как поступить. Положил руку ей на плечо и почувствовал, как оно дрогнуло. Следом раздался короткий всхлип.

Твою мать! Неужто плачет?

Я поспешно оторвал девушку от подушки. Заглянул в мокрые глаза.

— Эй, ну ты чего?

Роксана размазала слезы по щекам и неожиданно спросила:

— И почему я такая никчемная? Делать ничего не умею. Никому не помогаю. Всегда только под ногами мешаюсь и лезу куда не надо. От меня одни неприятности.

— Перестань. Что ты такое говоришь? — Я попытался было притянуть девушку к себе, чтобы хоть немного успокоить. Но она лишь отмахнулась и упрямо продолжила:

— Не надо меня утешать, я ведь и сама понимаю, что настоящая дура! Надо же было быть такой наивной, чтобы поверить, чтобы пойти на все это. А ведь у меня даже мысли не промелькнуло, что Роса может быть фальшивкой.

Анья шмыгнула покрасневшим носом и вновь принялась тереть глаза. Ох уж мне эти женские истерики. Да и я, признаться честно, рассчитывал на совершенно иное продолжение ночи. Ведь все так хорошо начиналось…

— Я ведь хотела помочь. Так переживала, старалась, надеялась. А получилось… что только волноваться всех заставила. Ты, наверное, меня презираешь?

Роксана подняла на меня глаза, полные слез, и замерла в ожидании ответа. А я не удержался, потянулся и пальцем стер влагу с мокрых ресниц.

Презираю? Да как она только подумать такое могла?

Я ведь даже в мыслях… Нет, конечно, ругал ее по всякому. И злился, бывало. Но ведь лишь от того, что переживал за нее. До смерти боялся, что с ней что-то случится.

Я тяжело вздохнул, не зная, как выразить свои чувства. Как передать все те ощущения, что испытывал, понимая, что Ксана беспокоится обо мне, думает, заботится. Ведь одно ее стремление помочь для меня куда дороже тысяч флаконов с Кристальной росой.

— Ты, и правда, непутевая, — ответил я после недолгого молчания. А потом все-таки притянул к себе и аккуратно прижал к груди, стараясь не задеть ноющих шрамов. — Вот только отнюдь не глупая. Ты храбрая, чуткая и самоотверженная. Упрямая, правда, сверх меры.