Школа Северного пути (СИ) - Астахова Людмила Викторовна - Страница 34

— Чую, — соглашалась девушка. — Мой братец любит насмехаться над людьми.

— Я люблю гордиться своей работой, Стратежка, — отвечал лукавый Бродяга. — А мой дар — просто дар, он не требует совершенствования.

Он всегда приходил в кабинет, где Ли Имэй делала амулеты и талисманы, устраивался на циновке в уголке и, если не болтал о всяких пустяках, то дремал, точно большой камышовый кот. Говорил — нравится, дескать, запах бумаги и туши.

— Так и помог бы тушь растереть, — фыркала каллиграф.

— Лениво мне, Стратежечка. Я посплю тут, ага? Чтобы меня Мастер не нашел и не припахал к какому-нибудь делу.

— Лентяй!

— Угу.

Но возмущалась Имэй лишь для вида. Бродяга приносил с собой еще одну жаровню, несколько одеял, а зачастую и горшочек с ворованной едой. И всем этим честно делился. А самое главное, он был рядом — живой, теплый, пахнущий мясом и лесом, храпящий, чешущийся, болтающий без умолку, смеющийся и самый-самый лучший. Чем не счастье?

Бродяга научил её менять личины простейшими способами — грязью лицо намазать, одежду наизнанку вывернуть, изменить походку и голос. Учил и ругался, мол, что за времена пошли, стратегу потребны навыки шпиона. Где такое видано?

Теперь Имэй вспоминала эти уроки с благодарностью. Иначе она ни за что не добралась бы до Восточных ворот, где уже поджидал её одноглазый стрелок с Пуговкой.

Сяо Чу вольготно расположился за столиком в харчевне и уплетал за обе щеки наваристый суп. Девочка-найдёныш в тёплых и чистых одёжках (даже в крошечных сапожках) сидела у него на коленях и послушно открывала рот, когда лучник подносил ложку. Лучник с дитём управлялся как заправский папаша: дул на горячее, мясо предварительно жевал и старательно вытирал рукавом перемазанные бледные щёчки.

— Ничего, ничего, — приговаривал, не смущаясь прочих сотрапезников. — Теперь тебя никто не обидит. Пусть только попробуют! Ого! Дядя Чу утыкает злых людей стрелами, а кому мало покажется, тому кишки повыпускает. Кушай-кушай, деточка.

И всякий, кто видел одноглазого стрелка и его лук, сразу верили на слово. Такой жуткий тип ещё и чего похлеще учинит с обидчиком малышки.

Отобедав и расплатившись за вкусный харч с хозяином, Сяо Чу вручил Пуговке яркую резную погремушку, взял ребёнка на руки и неспешно, вразвалочку направился к воротам. Они с Имэй даже взглядами не обменялись. Зачем, если всё было обговорено и продумано заранее.

Вот брат Сяо становится в очередь на выход из города, возвышаясь над остальным народом на целую голову и выделяясь не столько увечьем, сколько статью, выправкой и манерами. И все, в том числе и стражники, таращатся на него во все глаза. Ещё бы! Плащ на нем мехом подбитый, под ним доспех кожаный, одежда дорогая и новая, а уж сапоги-то! Такие принцу впору. Кому сказать, что это и есть наследного принца подарок — не поверят.

А Сяо Чу никого, кроме Пуговки не замечал: нашёптывал глупости какие-то смешные, пытаясь выманить на свет хотя бы одну улыбку, и тем самым умилял почтенных матрон и стареньких бабушек. Да и дедушек тоже. Кто в таком благостном окружении обратит внимание на побирушку.

Нет, солдаты-стражники заметили бы, у парней глаз намётан, они рис едят каждый день потому, что свою службу знают. Но когда одноглазый лучник с ребятёнком на руках вдруг повернул голову, показывая пальцем в сторону городских кварталов, и гаркнул: «Ба!», то на дымный хвост уставились даже самые упорные служаки.

Народ заголосил на разные лады. Кто рванулся домочадцев спасать, кто — за ворота, подальше от пожара. В их числе оказались Сяо Чу и нищенка. К тому же плащ, наброшенный на плечи, и широкая тростниковая шляпа с вуалью немедля превратили попрошайку в приличную женщину.

— Хорошо дымит! — восхитился лучник. — Даже не ожидал от ГоЭр такого мастерства. Кусочек с полмизинца, а дыму, гляди, на весь город. Какая умница!

— Пора ей в старшие ученики, — согласилась Имэй.

— Да и ты в ученицах засиделась, — ни с того ни с сего вдруг сказал Сяо Чу и сразу же пояснил мысль: — Ты в одиночку отправилась к человеку, которого в своё время испугалась настолько, что даже убить не смогла.

Возражать Ли Имэй не стала, просто она сама себе не могла пока объяснить, что в ней изменилось. Куда делся вечный ужас перед неодолимой властью и насилием? В каком огне сгорели её стыд и робость?

Глава 13 Бродяга

— Вот же ж ублюдки… — прошипел сквозь зубы Сяо Чу, выдёргивая стрелу из мертвеца. — Привязались, как… Тьфу!

Он с досады пнул покойника, с головы до ног закутанного в тёмное, и обернулся к Имэй.

— Может, зря мы решили сделать круг, а? Надо было прямой дорогой в Аньчэн идти. Какая разница?

— Теперь уже не знаю, — тяжко вздохнула та в ответ.

Пуговка, сидевшая в корзинке за спиной у стрелка, звучно втянула носом морозный воздух и тихонько взвизгнула, как щеночек. Если бы не она, эта крошечная малявка, ещё не известно, пережили бы они атаку.

Замысел был, конечно, преотличный, а на деле вышло всё паршиво. Неуёмный принц Сяо Ган все слал и слал им вдогонку поочерёдно то людей, то всякую нечисть, заставляя беглецов петлять по округе, как зайцы, уже третий день кряду.

В рощице неподалёку от Фулина их снова нагнали, точнее, ученики Школы Северного пути позволили себя обнаружить в подходящем месте, где Сяо Чу из засады расстрелял всех семерых преследователей. Теперь вот стрелы собирал обратно в колчан. Нечего добром раскидываться. Однако две сломались, оттого лучник был хмур и невесел.

— А смысл нам кружить, если все равно известно, куда мы путь держим?

— Тогда чего они упорно идут по нашим следам? — вопросом на вопрос ответила тоже раздражённая донельзя Имэй. — Ждали бы уж перед воротами Школы.

— Не шуми, ребёнка только пугаешь.

Вытащив девочку из корзинки, Сяо Чу взял её на руки и ласково коснулся губами лба, заодно проверяя, не приболела ли. В лесу хоть ветра нет, зато сыро и промозгло, оглянуться не успеешь, как до костей промёрзнешь. Впрочем, в иной обстановке они с Имэй гордились бы собой: сами усталые, грязные, продрогшие, но дитё у них сытое, сухое и даже чистенькое. Местами.

— Ты заметила, она их за час чует? Прямо как Бай Фэн.

— В смысле?

Побратим с подозрением покосился на неё единственным глазом.

— Ли Имэй, ты прикидываешься? Я ведь серьёзно с тобой разговариваю, а не шутки шучу!

Голос братца Чу аж осип от возмущения.

— Ты чего взвился-то? Что я такого сказала?

И тут стрелка прорвало:

— Ты же умная, как десять даосов, Ли Имэй. И куда твой ум девается, когда речь заходит о Бродяге? Ты ведь должна, нет, ты просто обязана знать всё про него. И что он может оборачиваться в животных, тоже. Что, в первый раз слышишь?

Хотелось, очень хотелось ответить братцу какой-нибудь колкостью, но он говорил чистую правду. Должна была бы знать, но не знает, не ведает.

— Он никогда мне не рассказывал о таком, — смущённо призналась девушка.

— Вот ведь! Что за люди?! — всплеснул одно рукой Сяо Чу. — Вы друг дружку стоите, честное слово. Значит, он тебе ни словечка про то, как в собачьей шкуре шпионил в Чанъане против Юйвэнь Тая, не сказал?

Имэй отрицательно тряхнула головой. От обиды у неё в глаза защипало.

— Погоди, а как он чуть твоего обидчика — генерала Хоу — не охолостил, тоже не знаешь? Серьёзно?! О! Кто ему донёс, что вэйец едва тебя не снасильничал, я без понятия, но Бродяга тут же отправился в Муян. Обернулся солдатом и проник в генеральские покои. И отбил мудаку вэйскому всё, что только можно, но когда взялся за нож — отчикать «колокольцы», тут Бай Фэнчику нашему помешали.

Помешать «нашему Бай Фэнчику» могла только целая армия, а лучше две армии.

— А ты откуда знаешь?

— На обратном пути встретил. Сам хотел к расправе присоединиться, но припоздал. А в Муян уже не пробиться было. Я думаю, Хоу Цзин проиграл тогда Мужуну, потому что командовал войском практически со смертного ложа. Бродяга ему знатно кой-чего оттоптал.