Разведчики - Чехов Виктор Григорьевич - Страница 36

В кабинете полковника Усаченко был комиссар полка. На приветствие Синюхина он дружески кивнул.

— Сколько времени занимались вы с товарищем политруком Ивановым?

— Еще до второго ранения, товарищ полковой комиссар. Сначала со мной занимался Герой Советского Союза политрук товарищ Вицев, потом старший лейтенант начальник заставы товарищ Марин…

— Ого, сколько хороших воспитателей! — воскликнул Усаченко. — Какие же предметы научали?

Комиссар улыбнулся:

— Я вместе с его преподавателями составлял план замятий. Товарищ Синюхин оказался очень способным, на редкость прилежным, любознательным учеником. Вот и пришлось для него составлять новую программу.

— Вы, товарищ Синюхин, — несколько торжественно начал полковник Усаченко, — воспитаны нашей партией и Советской властью. Родине нужны преданные, инициативные командиры, вот мы и решили отправить вас в школу лейтенантов.

Синюхин молчал. Он был очень взволнован. Рядовой тракторист-колхозник Иван Синюхин — командир Красной Армии! И сейчас же перед глазами всплыли картины недавнего похода… На всю жизнь запомнились слова политрука Иванова: «Береги честь коммуниста!»

— Как у вас с общеобразовательными предметами? — услышал он вопрос полковника.

— Испытания выдержите? — пояснил комиссар, не понимая, почему Синюхин, не отвечает.

— Трудную задачу задали мне, товарищ полковой комиссар, — переступил с ноги на ногу Синюхин. — Да ведь там я не один буду, в случае чего товарищи помогут.

— Уверен, звание пограничника не уроните, — подбодрил Усаченко. — Честь шестой заставы поддержите. К концу дня приходите за документами.

Синюхин направился к себе в землянку. Всплывали картины его жизни, детства. Вот он большеголовый вихрастый мальчуган, к защите которого прибегали все малыши… Школьные годы, курсы трактористов, первые шаги самостоятельной работы… Встреча с веселой девушкой из колхоза «Заря коммунизма»… Счастливые годы жизни с ней… Армии, дружба с Петром Шохиным… «Сдержал Шохин свое обещание, которое дал в госпитале на Клязьме… Написал, что отправляется к фашистам в тыл», — мелькнула вдруг мысль.

Подойдя к землянке, Синюхин взял лежавшую на дверной полочке суконку, почистил и без того блестевшие сапоги, вымыл руки и направился в санчасть.

Его радостное настроение было нарушено встречей с Медиком. Узнав от товарищей, какой подвергалась Катя опасности, Синюхин возненавидел Медика. Медик должен был сам пригнать лодку и перевозить раненых, обязан был отправиться с донесением к капитану Седых во время боя, а не отсиживаться за спиной девушки…

Увидев у Синюхина орден Отечественной войны, Медик не без зависти проговорил:

— У товарища военфельдшера тоже такой, первой степени. Везет же людям!

— А тебя разве не наградили? — притворно посочувствовал Синюхин.

— Как видишь, — сокрушенно вздохнул Медик.

— Ай-яй-яй! Это, должно, потому, что нет еще награды тем, кто за юбками прячется. Ты, должно, совесть дома оставил? — не выдержал Синюхин. — Девушка вплавь на остров добирается, жизнью рискует, а потом в огонь с донесением ползет, а здоровый мужик в шалашике прохлаждается! Уйди с дороги! — Синюхин шагнул к Медику, тот, не говоря ни слова, метнулся к ближайшей землянке и, уже стоя у двери, крикнул:

— Да ты разберись, а тогда и брани! Приказано мне было оставаться, понимаешь, приказано!

— Молчи! — гремел бас Синюхина. — Знаю, мне хлопцы все рассказали. Жалко, время у меня в обрез, а то бы поучил тебя, как труса праздновать!

Медик махнул рукой: что, мол, с безнадежным разговаривать. И ушел в землянку.

Синюхин убавил шаг, стараясь успокоиться.

Приходу Синюхина Катя очень обрадовалась. На ней было форменное военное платье. На правой стороне груди, рядом с Красной Звездой, поблескивал золотом новый орден.

— Разрешите поздравить вас, товарищ военфельдшер! — приложил Синюхин к фуражке руку.

— Спасибо, Иван Титович. И вас от души поздравляю.

Она протянула ему руку и звонко рассмеялась: ее маленькая рука исчезла в ладони Синюхина.

— А ведь и правда я цыпленок по сравнению с вами. Помните, вы меня так назвали?

— Так ведь это я в шутку… — Синюхин постарался переменить разговор. — От Петра вот письмо получил… — Ему было стыдно, что он мог так говорить когда-то о такой замечательной девушке!

— И я получила! — черные глаза Кати были влажны. — Хорошее, дорогой Иван Титович, письмо. Почитайте, что он вам пишет.

— Мало таких товарищей, как наш Петро!

Катя опять рассмеялась:

— Я еще ни разу не слышала, чтобы вы о ком-нибудь плохо отзывались. Петя пишет, что тогда вышла задержка, а теперь уедут обязательно. Пишет, что мы с ним обязательно встретимся… Должны встретиться… — поправилась она и стала передавать содержание письма. Говорила отрывисто, стараясь в нескольких словах пересказать письмо, написанное на шести страницах. — Страшно мне делается, Иван Титович, когда я подумаю, что еще его ждет… А вот чувствую: увижусь с ним. Очень хочу увидеться.

— Обязательно встретитесь, — как только мог убедительнее, сказал Синюхин. — А я попрощаться пришел, в школу лейтенантов уезжаю.

— Уезжаете?! Я-то думала, вместе теперь будем. Мне с вами очень хорошо, — призналась Катя. — Ведь вы друг Пети.

— Слов нет, жалко расставаться, — вздохнул Синюхин. — А только вы будьте спокойны: здесь все ребята хорошие, в обиду вас не дадут.

— А я и сама не дам себя в обиду! — Катя села на скамью, Синюхин опустился рядом.

— Екатерина Дмитриевна, завтра я уезжаю. Берегите себя, вон вы какая, прямо под огонь лезете. Там, где без вас могут обойтись, Медика своего посылайте. Хотя это я зря! Прятаться не надо, только храбрость должна быть с рассудком… Ну, да что это я учить вас вздумал! Мне надо у вас учиться. Сильной вы души человек, Екатерина Дмитриевна! Расстаюсь с вами, и будто кусочек сердца отрывается. Вот какая сила в душевности вашей, не знаю, как это назвать… Хочется и мне повидаться с вами после войны, а где вас искать стану — ума не приложу.

Катя доверчиво взяла Синюхина за руку, хотела улыбнуться, но улыбки не получилось. Тяжело было прощаться с Синюхиным.

— Буду вам часто писать в военное училище, Иван Титович, — тихо сказала она. — Потом вы мне сообщите вашу новую полевую почту. Не потеряемся, лишь бы живы были! Где бы я ни находилась, разыщу вас! Еще меня с вашей семьей познакомите.

— Обязательно. Домой про вас в каждом письме пишу. И про Петра, и доктора Акошина. Жена и вам поклоны посылает, да все передавать стеснялся. Ведь Зина вам незнакомая…

Спускалась белая ночь, вернее светлый вечер, когда еще все видишь до самого горизонта. Тихо разговаривали боевые друзья. И когда Синюхин ушел, Катя долго смотрела на сгустившиеся в сосновом бору тени, старалась представить себе Петра, вспомнить его лицо. «Где ты? Что с тобой, мой хороший, родной?» — Вздохнув, она поднялась со скамьи. Где-то в далекой неизвестности любимый человек… Пройдут месяцы, она ничего не будет о нем знать, а может быть, не узнает и до конца жизни? Нет, только не это! Ждать, терпеливо ждать!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

НЕДАВНЕЕ ПРОШЛОЕ

Когда двадцать второго августа сорок первого года в Деснянске разорвались первые фашистские снаряды, все, кто еще медлил с отъездом, поняли — эвакуация неизбежна. Отдаленность от железной дороги сильно затрудняла отъезд, а враг подступал все ближе. Бои шли день и ночь.

Опустели советские учреждения, и только в райкоме партии не прекращалась работа. Это были последние приготовления:, некоторые коммунисты оставались в подполье, другие уходили в партизанские отряды.

В большой светлой комнате, перед кабинетом секретаря райкома — сдержанный гул, отрывистые фразы, возгласы, распоряжения. Люди проходили к секретарю, останавливались у стола инструктора и, получив назначение, торопливо покидали райком.