Кольцо в Новый год (ЛП) - Райли Алекса - Страница 12

Я подхожу и опускаю руку ему на спину. От моего прикосновения он останавливается. Юджин издает сдавленный звук, но я не смотрю на него. Я не спускаю глаз с Рида, когда он наклоняется поближе к Юджину, чтобы тот мог его слышать. Когда он говорит, это звучит тихо, но смертельно опасно, и только мы с Юджином можем его слышать.

— Они думают, что я не убиваю тебя, потому что выше этого. Что я проявляю к тебе милосердие, — говорит Рид, оглядываясь на меня. — Но есть судьба похуже смерти, и я знаю это, потому что прожил ее — когда ты знаешь, что она где-то там, но не с тобой. — Он поворачивается к Юджину и сжимает ладонью его шею. — Ты будешь жить и знать, что она принадлежит мне. Всегда любила и всегда будет любить. Ты будешь сидеть в своей камере и молить о смерти. — Его мрачные слова пугают, но они так много значат для меня.

Рид встает и переступает через Юджина. Его дыхание замедляется, когда подъезжают полицейские машины. До сих пор я не слышала сирен.

— Ты боишься меня? — спрашивает Рид.

— Боюсь мальчишку, который даже не может обыграть меня в «Вышибалы»? — бросаю вызов я. Он никогда не бросал в меня мяч, но это его проблема, а не моя.

— Здесь ты права, — говорит он, хватая меня за талию и поднимая. — Пришло время отправляться домой, — говорит он мне.

— Значит, никакого обеда? — спрашивает Кэти. — Ей действительно нужно больше есть для ребенка.

Я смеюсь, когда Рид целует меня и уносит прочь от всего, что я хочу оставить позади.

Эпилог 1

Рид

Неделю спустя

Ками пытается застегнуть молнию на платье, и мне приходится прикусить губу, чтобы не рассмеяться. За неделю, прошедшую с тех пор, как она вернулась, моя мама, вероятно, заставила ее набрать около четырех килограммов. Платье подошло, когда она впервые его примерила, а теперь оно обтягивает ее, словно вторая кожа.

Мне нравится, потому что это показывает ее изгибы, отчего она выглядит чертовски сексуально. Кроме того, она безумно мила, когда раздражена, и ненавидит, что мне это нравится.

— Тебе это нравится, — говорит Ками и разочарованно рычит.

— Конечно, нравится. — Я подхожу к ней, чтобы помочь.

— Это все Кэти виновата.

— Ты собираешься сказать ей это?

— Нет! — повернувшись, протестует Ками. — Не смей ей этого говорить. — Я смеюсь, когда она поворачивается к зеркалу и разглаживает ткань. — С той скоростью, с которой набираю вес, вероятнее всего, это будет единственный раз, когда я надену это платье.

— Надеюсь на это, — говорю я, когда подхожу к ней сзади, и, опустив руку на ее живот, целую в шею.

Я потираю ее живот и думаю о нашем ребенке, который, я знаю, уже в пути. Она продолжает говорить мне, что еще рано, но мы оба знаем, что после всего того секса, который у нас был, почти невозможно не забеременеть.

— Ты собираешься сказать мне, куда мы идем сегодня вечером? — спрашивает она, поворачиваясь в моих объятиях и глядя на меня.

— Это сюрприз, — говорю я, целуя ее в нос, а затем хватаю куртку с кровати.

Мы дома уже чуть больше недели и прекрасно устроились, как я и предполагал. Как будто не было этого времени порознь. В основном мы занимались любовью на всех горизонтальных поверхностях и у большинства стен. В промежутках мы навещали моих родителей и позволяли им кормить нас.

Было приятно вернуться к ним домой и вспомнить былые времена. Однажды днем мы шли через поле к старому дому Ками. Она молчала всю дорогу, а когда подошли, просто постояла на улице. Она сказала, что не хочет туда идти, но, думаю, когда-нибудь сможет. Я все еще забываю, что ей трудно думать о тех моментах ее юности, в которых не было меня. Я не хочу снова возвращаться к этим воспоминаниям, но думаю, что для нее важно смирится с отцом и с тем, что он сделал.

Я слышал от агента Дэвиса о суде над Юджином Массом. Он сказал, что они могут использовать показания Ками, и ей не нужно идти в суд, отчего у меня будто камень упал с плеч. Не хочу, чтобы этот кусок дерьма когда-нибудь получил привилегию увидеть ее снова, и чем скорее он сгниет в своей камере, тем лучше. Мы оба счастливы закрыть эту главу нашей жизни и начинать следующую, которая начнется сегодня вечером.

Сегодня канун Нового года, и у меня запланирован сюрприз для Ками. Я знаю, она догадывается, что это, потому что, как она может не знать? Но эта ночь для новых начинаний, и я планирую начать этот год правильно.

— Я скажу тебе только одно. Мы поужинаем в парке, — говорю я, беру ее за руку, и мы выходим из дома.

— В том, что с лебедями? — взволнованно спрашивает она.

— Может быть, — отвечаю я, подмигивая.

Ками сжимает губы, чтобы не сказать что-нибудь еще, и я качаю головой от того, как чертовски мило это выглядит.

Мы выходим на улицу, где нас ждет черный внедорожник. Обычно мы ездим сами, но сегодня мне не хочется об этом беспокоиться. Хочу иметь возможность держать ее обеими руками. Мой дом не слишком далеко от дома моих родителей, и он хороший и тихий. Но мы говорили о том, чтобы найти что-то побольше, как только наша семья начнет расти.

Я помогаю Ками забраться на заднее сиденье и сажусь следом. Она нервничает, но я сжимаю ее ладонь, чтобы помочь расслабиться.

— Дыши, Ямочки. — Она косится на меня, но потом игриво тычет в бок.

Мы едем некоторое время, когда я чувствую, что машина сворачивает, и мы съезжаем на гравийную дорогу.

— Какого черта? — Я смотрю в окно и вижу, как мимо нас проносятся деревья.

— Что происходит? — говорит Ками, глядя в окно.

— Понятия не имею. — Я хмурю брови, когда нажимаю на кнопку вызова на передней панели внедорожника. — Льюис, что происходит?

— Восточный мост не опустился, потому что баржа врезалась в песчаную отмель. Они перекрыли все шоссе в той части города. Я пытаюсь срезать, чтобы мы могли добраться до забронированного столика.

— Черт, — бормочу я и смотрю на часы.

— Уверена, все в порядке, — говорит Ками, пытаясь сгладить мое разочарование.

Мы еще немного трясемся по дороге, и Ками испуганно взвизгивает, когда мы въезжаем в довольно большую выбоину. Как раз в тот момент, когда я собираюсь снова позвать водителя и попросить развернуться, раздается громкий хлопок, и машина останавливается.

— О, нет! — Ками в панике смотрит на меня.

— Оставайся здесь, — говорю я, открываю дверцу машины и выглядываю наружу.

Внедорожник окружен грязью, и, похоже, мы врезались в довольно большое бревно. Я оглядываюсь и вижу Льюиса, — он пробирается спереди и видит то же, что и я.

— Нам придется идти пешком, — говорю я Ками, выпрыгивая и погружаясь на несколько сантиметров в грязь.

— Рид, я на каблуках, — говорит она с паникой в голосе. — И на улице холодно.

— Не волнуйся, я держу тебя. — Я заставляю ее надеть пальто, беру на руки и несу по грязи прочь от машины.

— Мы просто оставим его там? — На ее лице ужас, и я качаю головой.

— Машина застрахована, а у Льюиса, вероятно, есть пистолет. С ним все будет хорошо, — говорю я.

— А как же мы? Просто уйдем в темноту с грязью и жуками?

— Боже, я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Рид, но я прожила эти пять лет без тебя не для того, чтобы умереть здесь.

— Ты со мной, тебе не о чем беспокоиться. — Я прохожу через густой ряд деревьев и выхожу на поляну.

Ками требуется пара секунд, чтобы осознать, что видит, и она ахает, когда я подхожу ближе.

— Ты не… — говорит она, и я крепче прижимаю ее к себе.

— Да, — бормочу я ей в шею и направляюсь к свету впереди.

Мы позади нашей начальной школы, где играли в детстве. Но я все устроил, как выпускной. Тот, что она пропустила, и тот, на который я не смог ее отвести.

— Не могу поверить. Когда ты успел?

Я опускаю ее и подхожу к небольшому столику неподалеку. Нажимаю кнопку проигрывателя и включаю радио, а затем хватаю коробку рядом с ним.

— Кажется, это твои. — Я показываю ей туфли, которые она купила с мамой много лет назад.