Контра (СИ) - Гавряев Виталий Витальевич - Страница 67

— Миша, — двигаясь по пешеходной тропинке неспешным прогулочным шагом заговорил Александр, когда друзья скрылись от посторонних глаз, — я благодарен тебе за то, что ты приехал ко мне, и в такую тяжкую минуту, не лезешь в душу со своими соболезнованиями. Теперь о деле. У тебя возникли какие-то вопросы требующие срочный ответ?

— Нет. Срочных дел нет. Я приехал потому, что узнал о покушении на твою жизнь.

— Вот как? — Александр остановился, и с нескрываемым удивлением посмотрел на друга.

Пришлось тому рассказывать и про свой разговор с отцом и про то, что ему разболтала мадмуазель Жоржетта Бонье. Во время этой исповеди, Сашка вначале побледнел, его взгляд стал неподобному холодным, а затем, по его лицо покрыли красные пятна.

— Так значит, говоришь, что за всеми этими событиями стоит Сашка? — процедил сквозь зубы Александр. — Это он, мне, так мстит за обиду, полученную на дуэли. А то, что я просто не хотел убивать друга, он, пёс смердящий, не подумал?

— Алекс. Я думаю, что вызывать Шуйского на дуэль не стоит — не достоин он такой чести. А вот видаком я буду. Пусть им займётся полиция.

— И что мы следователю скажем? Всё так, господин полицмейстер. Вот, его светлость граф Мусин-Елецкий слышал, как одна дура баба болтала о том что знает заказчика покушения на графа Мосальского-Вельяминова. На что стряпчий Шуйского в ответ, так мало что там мелкая актриса нафантазировала, мой клиент об этом ничего не ведает. И будет прав. Да и не уверен я, что мадмуазель Бонье, под присягой подтвердит свой рассказ. Как пить дать, будет с невинным видом моргать своими глазками и утверждать, что впервые про всё это слышит и никому, ничего, не рассказывала.

— И что ты предлагаешь?

— Я объявляю вендетту, то есть месть. А это блюдо, подают холодным. Спасибо Михаил, ты подарил мне цель и смысл дальнейшей жизни. По крайней мере, на ближайшее время.

— Так ты что, до этого разговора желал свести счёты с жизнью?

— Не дождёшься. Просто у меня был потерян к ней всякий интерес. Так, поплыл по течению: работа — дом, пожрал — поспал и не более того.

— Так ты что? Ты решил его убить?

— Не знаю — не знаю. Думаю, что нет… м-м-м, вряд ли это хорошая идея. Если я его убью, то в этом будет мало толку. Буду думать… Блин, представляешь, в голове такой сумбур, что ничего не могу придумать. Ты вот что…, если сможешь…, ну то есть, не посчитаешь это подлым занятием, держи меня в курсе всех его грязных делишек, в том числе и о его потугах на революционном поприще.

В Сашкиной голове и в самом деле творился полный бардак. С одной стороны, ему хотелось бросить всё, помчаться в столицу и порвать своего тёзку на части, проще говоря, убить с особой жестокостью. А дальше, будь что будет, хоть каторга, хоть повешенье…, хотя нет, ему, в силу его рождения присудят благородный расстрел. Другая часть сознания сопротивлялась этому решению, шепча, что лучше сделать так, чтоб мерзавец, организовавший убийство Алёнки жил, но проклинал каждый лишний день, проведённый им на этом свете. Другой вопрос. Как это сделать? Неизвестно. Возникал миллион идей и из них, не было ни одной хоть капельку реалистичной. Вот так, раздираемый эмоциями и желаниями, Сашка, больше не говоря никому ни слова, направился в свой кабинет, где и заперся, не выйдя из своего убежища даже на обед. Поближе к ужину он опомнился, открыл дверь и, успокаивая дежурившего возле кабинета дядьку, сказал, что с ним всё в полном порядке, просто, неожиданно пришла одна интересная идея, и он ищет пути её воплощения. После чего, терпеливо выслушав посыпавшиеся на него упрёки и обвинения, что он совершенно не следит за своим здоровьем, причиняя старому солдату большие душевные страдания, приказал принести еду прямо к нему. Так что через пятнадцать минут, три молодых холопки принёсшие подносы с кашей, кувшином кваса и ещё тёплыми пирожками, с минуту растерянно стояли, созерцая раскиданные по столу и полу, большие листы бумаги. Девушки просто терялись, не зная, куда они могут поставить свою ношу. Отвлечённый от работы их присутствием, молодой хозяин оторвался от каких-то своих расчётов, удивлённо посмотрел на них. Но поняв, в чём проблема, как-то неестественно улыбнулся и, указав кивком головы на лавку, сказал: "Ставьте всё туда и можете идти. И больше не мешайте мне. Когда будете нужны, я вас сам позову".

Ещё через час, может быть немного позже, к Александру заглянул Михаил и застал своего друга сидящим за столом и полностью погружённым в какие-то, только ему понятные расчёты. И именно по этой причине, на появление гостя, Сашка никак не отреагировал. Миша тихо вошёл, буквально на пару небольших шажков и, остановившись, удивлённо осмотрелся. И то, что он увидел, его сильно удивило. На большом письменном столе, и вокруг него, был настоящий творческий беспорядок. Такая ассоциация у молодого человека возникла оттого, что все листы бумаги, увиденные им, были аккуратно расправлены, зафиксированы по углам различными канцелярскими предметами и сориентированы так, чтоб сидящий за столом человек, при желании мог без лишних перемещений прочитать эти чертежи. Увиденная картина сказало многое и окончательно расставило все точки над i.

"Так вот кто этот загадочный инкогнито, он же талантливый оружейник-изобретатель. — с трудом справившись с удивлением, подумал граф Мусин-Елецкий. — И вот почему Алексу удавалось так долго держать его имя в секрете. Ай да Сашка, ай да сукин сын. Как он лихо скрывал свой дар. А ведь во время учёбы, ни в чём не проявлял своё увлечение огнестрельным оружием. Или ту же склонность к математике, а сейчас, вон как оперирует какими-то непонятными формулами".

— Тебе чего? И что ты тут делаешь? — вопрос прозвучал настолько неожиданно и строго, что погружённый в свои мысли Михаил, вздрогнул всем телом.

— Так это… Ты так быстро ушёл с прогулки, ничего не объяснив. Затем заперся в своём кабинете, как какой-то отшельник, даже не вышел к обеду. Вот я и обеспокоился о тебе. Ведь это я привёз тебе не очень хорошую весть. Время идёт, уже стемнело, а ты всё сидишь при свете керосиновых ламп, и кроме как на завтраке, к еде больше и не прикасался.

— С чего ты так решил?

В ответ, Миша только кивнул на подносы с так и нетронутой едой. А его друг, с недоумением уставился на давно остывшую кашу с яйцом и грибами. Посмотрел и тихо проговорил: "Странно. И в самом деле, судя по тому, как сильно потемнело, я работаю весьма долго — увлёкся… А есть так и не хочется".

— И не мудрено, — с укором в голосе ответил граф Мусин-Елецкий, — ты сбежал от действительности в свой инженерный мирок, позабыв даже о том, что обязан заботиться о своём теле.

— Неправда. Я никуда не сбегал, просто определил для себя цель, и усилено думаю, как её достичь.

— Тогда ненадолго прерви своё занятие и поешь. Ведь твой организм, для полноценного существования, нуждается в регулярном питании.

— Да-а-а. В твоих словах есть логика. Уговорил. Надеюсь, ты составишь мне компанию.

— Нет, спасибо, я только что отужинал. И встав из-за стола, сразу же направился к тебе. Вижу, что я сделал это не зря.

Когда хмурый, уставший от долгого сидения над чертежами Сашка присел на лавку и принялся вяло "ковыряться" ложкой в тарелке с кашей. Михаил не совладал с одолевающим его любопытством и, кивнув в сторону стола, поинтересовался: "Алекс, можно полюбопытствовать? Я с твоего разрешения посмотрю бумаги?" — "Смотри. Только помни. Все, что там начерчено, является нашей коммерческой тайной. И ты, как мой компаньон, не меньше меня заинтересован в её сохранении".

Невозможно описать степень удивления Михаила, когда он, заглянув в первый же чертёж, пусть с трудом, но смог распознать изображённый на нём пистолет. Однако начерченное на бумаге оружие имело совершенно непривычную форму. Отсюда возникло новое желание — задать вопрос: "Александр, а ты уверен, что эта новая конструкция оружия будет нормально функционировать?" — Только задать его, граф не успел. В дверь кто-то постучался и через пару секунд, после разрешения войти, в кабинет заглянул взволнованный Протас.