Год Волчицы (СИ) - Барановская Любовь - Страница 9

— Откуда они взялись?

— Хм… Смущён, но это входит в число событий, о которых я не осведомлён… Они пришли с юго-запада, а там живут только Хорьки и Суслики. Сильных магов нет. Мутацией появление такого большого племени тоже объяснить нельзя… Вот и выходит, что они появились из ниоткуда. К сожалению, мои мысли были заняты более важными на тот момент вещами… Впрочем, надеюсь, Оборотни здесь надолго не задержатся.

— Почему?

— Стоит им перебить хотя бы одну десятую процента населения Лилеи (а дойдя до Овец, они это и сделают, я уверен), я получу право сослать их на планету-тюрьму или попросту уничтожить…

— А Овец Тебе не жалко?

— Это вынужденная мера… Другого выхода я пока не вижу… Но, если они появились один раз, то могут появиться снова…

Он задумался. Я тихонько вышла из зала, и заглянула в лабораторию. Глеб как раз закончил, и дедушка Марьям пустил меня в кабину.

— А Вы, ЧО-212, пока можете садиться в материализатор, наверняка что-то ещё нужно… Впрочем, мне кажется, Вы станете частенько посещать меня…

Я покраснела, поняв, на что он намекает, но машина уже заработала… Кого же выбрать… Может… Почему бы и нет?..

Обычное жилище среднестатистического холостяка, тут тебе ни салфеточек, ни подушечек, лишь кубки призовые в шкафу стоят, вот и вся красота…

С кухни доносились голоса. Женька! Как же я соскучилась!

Я распахнула дверь и замерла на пороге. На коленях Жени сидела длинноногая блондинка, он что-то рассказывал ей, а она заливисто смеялась. Обернувшись, он увидел меня.

— Кира?!

Блондинка исчезла, ведь это был всего лишь его сон. А он неизвестно почему накинулся на меня чуть ли не с кулаками:

— Ты считаешь, что я виноват??? А я так не считаю! Да! И не смотри так на меня! Я рад, что ты исчезла, не знал, как отвязаться от тебя!

Я молча вышла из квартиры. Подъезд, улицы, спешащие люди, пробки на дорогах… Даже удивительно, как человеческое подсознание умудряется создавать настолько подробные картины…

Бродила по городу я недолго, Женя наконец-то проснулся. Я вышла из кабины. Дед Марьям возился с машиной материализации, а я, решив не мешать ему, вышла в коридор. Присев на подоконник, я закрыла лицо руками. Ну и зачем я это сделала? Видимо, забыть он меня не смог и в глубине души чувствует себя виноватым, раз так громко кричал.

— Ну и зачем ты снова? — укоризненно прошептал Глеб, обнимая меня.

— Что Вы сказали? Снова?

Он помолчал немного, словно бы мой вопрос смутил его, и ответил, вновь перейдя на «Вы»:

— Нет, Вам послышалось. Я спрашиваю, зачем оглядываться назад, зачем плакать?

— А Вы откуда знаете?

— Всё, что было на Земле, теперь в прошлом. Забудьте.

— Хорошо, — покорно кивнула я.

Он нежно перебирал пряди моих волос и, похоже, наслаждался временной слабостью и отсутствием сопротивления. Пора бы уже обломать ему кайф… Я резко отстранилась. Его глаза сверкнули в темноте, как два агата, но он быстро подавил досаду.

— Может, слетаем в другой мир, развеемся?

— Как это? — удивилась я.

Он лишь улыбнулся.

— Очень просто. Кажется, Вам понравились сады Рамбези?

Он легко вспрыгнул на подоконник и коснулся стекла, которое пошло волнами, сад стало плохо видно.

— Давайте руку!

Нерешительно я шагнула к нему, и даже не успела возмутиться тому, что он приобнял меня за талию. Знакомая глобальная пустота, и вот мы уже стоим на поляне. Ветви деревьев склоняются от тяжести плодов, из травы лукаво выглядывают разноцветные ягодки… Вблизи это всё выглядело в сто раз лучше, чем через оконное стекло… По небу мчатся быстрые облака, ветер носит ароматы цветов и треплет мои волосы, где-то вдали шумит ручей…

Найдя его, я умылась и напилась ледяной кристально чистой воды, а потом улеглась на шелковистую травку рядом с Глебом. Что за чудо эти облака! Несутся куда-то, встречаются и расстаются, сливаются, меняются…

— Два облака соединились! — указала я на небо.

— Может, они целуются? — предположил он. Я фыркнула, а он задумчиво произнёс:

— Рамбези завораживает своей неторопливостью, вечностью… Время здесь стоит на месте… Это особенно остро ощущается после бешеного темпа Земли и неуверенной суетливости Лилеи…

— Вы часто бываете на Рамбези?

— Не очень. Одиночества мне хватает и на Лилее… А вот думается здесь хорошо. Особенно интересно думать о смысле жизни… Или о бессмысленности.

Он сел. Его силуэт, резко очерченный на фоне закатного солнца, почему-то заставил моё сердце сжаться. Я тоже села и негромко проговорила:

— Мне не нравится, когда ты такой грустный.

Он обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Стало трудно дышать, и я отвела взгляд.

— А мне не нравится, когда ты плачешь, — серьёзно ответил он.

Сосредоточенно вглядываясь в безоблачную даль, я насмешливо отозвалась:

— А мне показалось, что тебе очень даже понравилось…

Он промолчал. Да и без слов всё ясно.

Я уже сожалела о своей слабости. Теперь Глеб не отступит. Сколько я смогу сопротивляться? Месяц, два, пять, год? Единственный выход — сейчас же бежать… Но я не чувствую в себе силы, нужной для этого… Полно, да и хочется ли мне сопротивляться? Пора бы уже признать — я лечу, как бабочка на огонь. И страшно, и больно, и очень тянет…

— А на что ты намекал сегодня утром? Я и дедушка Марьям… Какая связь?

— Самая что ни на есть… — начал он, но тут же смолк, будто его кто-нибудь одернул. — Да не важно. Это не моё дело. Со временем ты сама поймешь.

Ты. Как же мы перескочили на «ты»? Я даже не заметила, когда это произошло… Кажется, он думал о том же, потому что вдруг произнёс:

— Как там у Пушкина… Пустое «Вы» сердечным «ты» она, обмолвясь, заменила…

— И все счастливые мечты в душе влюблённой возбудила, — продолжила я.

— Пред ней задумчиво стою, свести очей с неё нет силы…

— И говорю ей: как Вы милы! И мыслю: как тебя…

Последнее слово я произнести не смогла. Наши лица были так близко, стоило мне чуть пошевелиться, и наши губы соприкоснулись бы… Я, еле дыша, отвернулась.

— Пора возвращаться, — хрипло произнес он. Я лишь кивнула.

6 глава

Оказалась дома я поздно, а вернее, рано — часов в пять утра. Потому и спала до вечера. Когда же проснулась, увидела Марьям, которая листала книгу по домоводству.

— Привет! Во сколько же ты вернулась, подруга? — улыбнулась она.

— Не помню, — зевнула я. — На часы не смотрела.

— Ну и как там Глеб?

— Вроде жив-здоров.

— У вас с ним…

— Что ты, погуляли немножко в другом мире и всё.

— Скучно…

— А у вас с Никитой как?

— Отлично, спасибо. Мы наконец-то договорились встретиться… Наверное, я расскажу ему о своих чувствах… В общем, буду поздно, не жди. А лучше — не жди, а действуй!

— Да не хочу я никаких действий!

— Почему? Что не так?

Я задумалась. Как бы это сформулировать…

— Пугает меня он. Напором, взглядом, словами…

— Не готова к отношениям?

— Вот именно! А у него на лбу написано — любовь обмену и возврату не подлежит! Сложно это всё…

— Ладно, не дрейфь! Само как-нибудь разрулится… А если и нет, то кто-нибудь другой подвернётся, не такой серьёзный. Ну, я пошла, до завтра!

— Пока…

Целый вечер одиночества. И чем заняться?

Одевшись и перекусив, я оглядела комнату. Чтение? Макраме? Рисование?

Раздался стук в дверь. Ох, только не…

— Здравствуй, Глеб. Какими судьбами?

Как же он прекрасен! И так невозмутим.

— Да так. Мне стало скучно, и я подумал: «А вдруг ещё кто-то скучает?» И вот…

— И вот ты здесь.

— Точно. Прогуляемся?

Пожав плечами, я последовала за ним.

Мы пришли на берег. Глядя на гитару, которую он взял с собой, я спросила:

— Сыграешь что-нибудь?

— Как скажешь, — учтиво склонил он голову.

Борясь с чувством нереальности происходящего, я даже не запомнила, что именно он пел… Что-то в духе бардов или даже средневековых менестрелей, конечно же, о любви. В какой-то миг он поднял глаза, и мы встретились взглядами. Он улыбнулся. Так… хорошо улыбнулся, что мой страх пропал, сменившись безграничным доверием. Чёрная дыра, которая всегда зияла в его глазах, исчезла без следа, и он сразу стал таким простым, родным и любящим человеком… Я даже не заметила, как кончилась песня.