Лесной глуши неведомые тропы (СИ) - "Ядовитая Змея" - Страница 51

— Остаться? — король приподнял косматую бровь. — Зачем?

— Пока мы ехали в замок, Энги рассказывал мне, что служил во дворце королевским гвардейцем.

— Экая у него хорошая память, — хмыкнул в усы король. — А он тебе не рассказывал, что помилование за дезертирство получил по счастливой случайности?

— Он не дезертировал, — заметила я.

— Ну да, ну да, это тоже он тебе сказал? — язвительно протянул король, бросая взгляд мне за плечо. — Каких еще сказок ты наплел моей девочке?

— Он спас принца Арвида, — блеснула я знаниями.

— Твоего брата, — многозначительно посмотрел на меня король. — Сейчас он в отъезде по делам государственной важности, но, может быть, когда он вернется, ты все-таки вспомнишь его… Этому дезертиру просто повезло, что принц оказался в заточении вместе с ним, они просто бежали вместе. Я не стал проявлять жестокость и казнить его — в награду Энгилард получил помилование. Однако я велел ему никогда не появляться при дворе. Кто бы знал, что он снова нарушит королевский приказ при таких… должен признать, весьма радостных для нас обстоятельствах!

— Он обходился со мной благородно, — осторожно вставила я.

— Еще бы он обходился с тобой не благородно, ведь ты королевская дочь! — гордо поднял голову правитель.

За пререкания с королем простой люд может лишиться головы, но я ведь принцесса! Грех не воспользоваться такой привилегией.

— Кхм… Он привез меня во дворец, в дороге делился последним куском, отбил от… диких зверей, — я решила слегка видоизменить ночное происшествие с волками. Впрочем, это не было ложью: Энги и впрямь немногим ранее отбил меня от диких зверей, коими были кидавшиеся камнями обезумевшие женщины. — Если я останусь во дворце, я бы хотела, чтобы этот благородный человек служил мне. Возьмите его обратно в королевскую гвардию, ваше величество.

Спине стало горячо: похоже, Энги выжигает на мне дыру. Что ж, перечить мне в присутствии королевской семьи он не посмеет. Вот теперь и посмотрим, кто кого будет слушаться! Пусть-ка теперь попробует почитать мне нотации о том, как жена должна подчиняться воле мужа.

— Эм-м-м… ты уверена, дитя? — осторожно спросил король. — Ты его едва знаешь. Этот малый не так прост, как тебе кажется. Энгилард — как там тебя по батюшке-то, а? Не знаешь? Вот и я не знаю. И никто не знает, кем был его батюшка, так-то вот. Этот Энгилард — тот еще бедокур, скажу я тебе.

— Я хочу его в телохранители, — упрямо повторила я. — Позвольте мне оставить его при себе, ва… отец.

Король тяжело вздохнул и покосился на супругу.

— Пусть остается, — она успокаивающе накрыла ладонью руку короля, — сделай девочке приятное в честь возвращения.

— Будь по-твоему, пусть остается, — махнул рукой король и тут же грозно нахмурился: — И только посмей еще раз дезертировать — голову сниму!

Шорох, скрип и лязг металла за моей спиной поведал о том, что Энги покорно встал перед правителем на колено.

— Благодарю вас за честь, ваше величество, — церемонно произнес он.

Впервые за много дней я по-настоящему счастливо улыбнулась.

С тех пор потекли удивительные дни во дворце. Поначалу сложно было привыкнуть к огромному количеству комнат: выходя из покоев, чтобы спуститься в обеденный зал к завтраку, я могла блуждать в бесчисленных коридорах чуть ли не до обеда. По вечерам королева призывала меня к себе, чтобы поболтать по душам, вот только ее покои мне удавалось найти не сразу. В конце концов я сдалась и просила служанок меня сопровождать.

Кормили во дворце вкусно и сытно — никогда мне еще не приходилось видеть столько аппетитной еды. Венценосные родители всякий раз умилялись тем, с каким восторгом я поедаю зеленые салаты и искусно фаршированные тушеными овощами утиные яйца.

— Ты по-прежнему не ешь мяса? — растрогалась королева, утирая платочком уголки глаз.

— Нет, — я покачала головой и потянулась к пышным медовым блинчикам.

— Зато она все так же стройна, — одобрительно крякнул король, — и стала настоящей красавицей.

И ведь не поспоришь! Каждое утро вокруг меня, подобно стае мотыльков, порхали служанки: купали в бронзовой ванне, вычесывали и укладывали волосы, колдовали над лицом, делая ресницы темнее, губы ярче и щеки румяней, одевали в ворох нижних рубашек, юбок и кружевных накидок, обували в жутко неудобные туфли на каблуках. Из огромных зеркал в золоченых оправах на меня и впрямь смотрела красавица-принцесса. Такое зрелище непременно заставило бы Миру лопнуть от зависти.

Но вскоре первый восторг от невиданной роскоши сменился тоской: по простой деревенской пище, и по милым курочкам, и даже по бедовой бывшей подруге Мире. Как-то она там сейчас, бедная, со своим животом? А Хакон? А Келда? А Ирах и Грислинда? А батраки Тулле?

Сложней всего было привыкнуть к одежде. Пышные юбки, казалось, весили целый пуд, а эти голые плечи… Каждый раз в обеденном зале я ловила на себе голодные взгляды Энги, которого выставляли — чтобы меня потешить — в караул при королевских трапезах. И каждый раз, проходя мимо него, я невольно подтягивала кверху декольтированный край платья, чтобы хоть как-то прикрыть выставленную напоказ грудь.

Он так и не заговаривал со мной со дня приезда. Я была занята целыми днями: если не хлопочущими обо мне служанками, то разговорами с королем или королевой; ежедневно полдня занимали бесконечные уроки: музыка, этикет, чистописание, слово Создателя, государственное право, математика, история королевства, геральдика, династические таблицы, танцы, верховая езда — от уроков голова шла кругом. Почти ежедневно король призывал меня на приемы «жалобщиков», где приходилось сидеть с прямой спиной на жесткой скамье, выслушивая потоки прошений и сетований от подданных, без права вмешиваться в ход разговоров.

Жизнь принцессы оказалась не так уж легка: к вечеру голова гудела, как пчелиный улей, а я валилась с ног от усталости.

Мягкая перина, которой я радовалась поначалу, будто малое дитя, стала почему-то душить по ночам, и я попросила заменить ее на соломенный тюфяк пожестче.

К концу второй седмицы, проведенной во дворце, я начала чувствовать себя словно в золотой клетке.

***

Весенние деньки быстро разгоняли последние напоминания о зиме: с лужаек ручейками сходил снег, ров вокруг дворца до краев наполнился талой водой, в небе стайками пролетали перелетные птицы, а почки на кустах и деревьях в одночасье обратились нежным кружевом молодых листочков. В один из таких солнечных дней мне удалось выпросить у учителя верховой езды прогулку в сопровождении своего телохранителя. Мне было позволено прокатиться по парковым дорожкам в окрестностях дворца, не выезжая за каменные стены. Я присмотрела укромное местечко среди густых самшитовых и лавровых кустов и увлекла Энги за собой. Едва скрывшись в тени зеленой изгороди, я придержала поводья:

— Остановимся?

— Как пожелаете, ваше высочество, — прохладно ответил Энги.

Ловко спешившись, он снял перчатки и помог мне спуститься с коня. Близость любимого, прикосновение его сильных рук к моей талии, затянутой в корсет, взволновали кровь. Хотелось продлить мгновение, но он одернул ладони так быстро, словно держал раскаленный чугунок. Вздохнув, я стянула кожаные перчатки и начала разговор издалека:

— Как тебе живется во дворце?

— Прекрасно, ваше высочество. Вашими молитвами, — подчеркнуто глядя в сторону, сквозь зубы процедил Энги.

— Ты чем-то недоволен? Скажи мне, я попрошу короля…

— О, не стоит беспокоить вашего венценосного батюшку. Я и правда живу тут как принц.

— Энги, не дуйся. Поговори со мной.

— Разве я не разговариваю с вами, ваше высочество? — он впервые остановил на мне скорбный взгляд и тут же отвел глаза.

— Поговори со мной как друг, — тихо сказала я, — как раньше говорил со мной.

— Теперь — не как раньше, — поджал губы Энги.

Он обижался. Это немыслимо! На что же? Ведь он сам привез меня во дворец! Я не просила его об этом. Или… может быть, он скучает по Трем Холмам и обижен на то, что я попросила его остаться?