Шелест алой травы (СИ) - "Desmondd" - Страница 44

Рьюзецу восприняла мой смех неправильно. Она грациозно отпрыгнула назад, сложила пальцы в Ин Тора, и воскликнула:

— Катон: Онидоро!

И действительно, вокруг неё поднялись огоньки, принявшие форму демонических голов. Я была впечатлена — Рьюзецу не старше меня, а уже владеет сейшитсухенка. Причём, в отличие от меня, у неё нет ни Кагура Шинган, ни армии тренирующихся клонов.

Демонические головы блеснули светящимися жёлтыми глазами и с огромной скоростью устремились на меня. Лицо Рьюзецу исказилось от душевной боли, ей очень не хотелось причинить мне вред. Она и не причинила. Чакра предупредила меня о атаке, поэтому я вовремя воспользовалась Каварими, заменившись на бревно, которому я нашла применение только сейчас, а до того таскала в свитке уже, казалось бы, вечность.

Когда огненные демоны вонзились в якобы меня, Рьюзецу огорчённо вскрикнула. Но после того как мой силуэт окутался дымом, а на его месте оказалось тлеющее бревно, её глаза округлились от изумления.

Ничто не предупредило её о моём появлении — мерцание Шуншина было быстрым и беззвучным. Но всё же она как-то почувствовала опасность и резко развернулась, инстинкты у неё — что надо! Бесполезно! Атакующими змеями взметнулись мои цепи, неумолимо, но очень нежно охватывая своими теперь гладкими звеньями её за руки и за ноги, и мягко прижимая к дереву.

Рьюзецу видела, что проиграла, но все равно смотрела на меня гордо и с вызовом.

— Ты знаешь, Рьюзецу, а я ведь нашла своё солнце! Он полный идиот, но он — воплощение света и силы. А ещё, — я хихикнула, — красавчик-блондин с небесно-голубыми глазами! Он был моим противником, мог… Нет! Должен был меня убить, либо же просто не обратить внимания. Но он видел, что мне, незнакомой куноичи из чужой деревни, очень плохо. Он поднял меня, поддержал, обогрел в тепле своего сияния! Он подарил мне надежду! Подарил мне знания! Подарил мне жизнь, вместо того существования, что я влачила. Я повстречала нескольких замечательных людей в Конохе, тех, из-за которых я больше не считаю мир гниющей клоакой, заслуживающей уничтожения! А затем я встретила тебя, Рьюзецу. Единственного хорошего человека во всей Кусагакуре.

Мои пальцы превратились в кривые острые кинжалы, вспоров рукав моей куртки. Она, увидев количество моих шрамов, ахнула. Ах, ну да, что она могла успеть разглядеть там в госпитале?

— Смотри! Каждый шрам — это свидетельство некомпетентности ирьёнинов Кусы. Каждый след — это частичка жизни, насильно отобранная у меня. Такие же следы покрывали маму до самой её смерти, до того момента, когда её жизнь окончательно ушла ради мразей деревни. Ради того, чтобы у меня была скудная пища, и жалкая лачуга, чтобы ютиться. А теперь смотри внимательно!

Пальцы-кинжалы метнулись к Рьюзецу и рассекли ей руку до кости. Хлынула кровь, но она лишь сцепила зубы и гордо смотрела мне в глаза. Моя рука вновь стала обычной человеческой, я нежно провела ладонью по её предплечью. Оно окуталось ласковым зелёным сиянием, и, на этот раз, Рьюзецу не смогла сдержать изумлённого возгласа. Тяжёлое ранение, способное отправить шиноби надолго в госпиталь, а то и, в случае повреждения сухожилий и крупных сосудов, оставить инвалидом, бесследно исчезло прямо на глазах.

— Два месяца. Два жалких месяца понадобилось мне, чтобы научиться пользоваться своей чакрой. Чтобы не только нести смерть, но и дарить жизнь. Как ты думаешь, могли бы в Кусагакуре обучить маму нужным дзюцу, вместо того, чтобы медленно её убивать? Могли бы сделать меня настоящей куноичи, великим полевым медиком, могучей опорой деревни?

Рьюзецу молчала, но в краешках её глаз появились слёзы. Наконец, её губы шевельнулись, и она очень тихо сказала:

— Я не могу тебя просить, но ради нашей дружбы, ради тех уз, что между нами возникли, ты можешь мне кое-что пообещать?

— Мне нельзя останавливаться! Все, кто виновны в смерти мамы, должны умереть. Если в этом мире нет справедливости, значит я принесу её сама!

— Пожалуйста, оставь Муку в живых!

— Муку? Твоего друга из деревни?

— Достань у меня, пожалуйста, бумажник!

Я удивилась — мне не нужны её деньги — но послушалась. Открыв клапан одного из отделений на поясе, я извлекла небольшой кожаный кошелёк. Распахнув его, я увидела два отделения. В одном находилось ИД-карточка шиноби, а в другом — старая фотография. На ней гораздо более юная Рьюзецу сидела под деревом с черноволосым пареньком, неуловимо напоминающим Принца, а тот вытянул вперёд руку в знаке «победа».

— Хорошо, но при одном условии!

В её взгляде мелькнула надежда и одновременно опасение.

Я рассмеялась, притянула её цепями к себе, крепко обняла и от души поцеловала. Губы Рьюзецу были мягкими и влажными, я почувствовала пьянящий вкус лесных ягод и трав, а запах её кожи дурманяще щекотал ноздри. Глаза её ошеломлённо распахнулись.

— Это был мой первый поцелуй! — возмутилась она.

— Не волнуйся, мой тоже! — ведь не считать же поцелуи с самой собой?

В Кусагакуре я направлялась в самом превосходном настроении. Всё-таки жалко, что мне не очень нравятся женщины. Или всё-таки нравятся?

* * *

В деревню я двигалась неспешно, с частыми привалами и ночёвками — ведь теперь условия моего проживания были просто несравнимы. Северная крепость одарила меня уютной палаткой (которую мне даже не было необходимости разбирать и собирать — я запечатывала в свиток прямо собранную), тёплым спальным мешком, неплохим котелком (жаль, что к нему не прилагалось умение готовить), солью и специями. И каждый раз, с утра, я оставляла за собой максимально безопасное количество клонов — во-первых они сбили бы возможную погоню со следа, а во-вторых, могли тренироваться и изучать прихваченные во время ночного набега материалы. В том, что погоня обязательно будет, не сомневалась — задерживать Рьюзецу, а уж тем более поступать с ней плохо, я совершенно не собиралась. Если положить на одну чашу весов жизнь и здоровье моего друга, а на другую — риск для моей жизни, или, скорее, возможные затруднения в будущем, то подобные весы опрокинутся — жизнь друга драгоценна, а к возможной смерти я была готова уже давно.

На вторые сутки путешествия меня нагнала Аме-буншин-чан. Я знала, что ещё одно «нападение аме-нинов» произошло успешно, что были похищены некоторые ценности (к моему сожалению, гораздо меньше, чем в первый набег). Всех несущих службу в Северной Крепости постигла душераздирающая утрата — неизвестные вторглись в палатку Карин из Кусы, соседи были найдены в бессознательном состоянии (ведь не могла же я надеяться, что меня оставят одну), а саму Карин похитили, несмотря на отчаянное сопротивление — о чём говорили обильные следы крови на стенках палатки. Отважная Помидорка-чан сражалась изо всех сил, но против ужасных противников, убивающих даже джонинов, у бедного генина не было и шанса.

К моему удивлению, Рьюзецу не направила погоню на мой след. В этом я полностью убедилась на четвёртые сутки путешествия. За это время клоны перебрали добытое в крепости, просмотрели новые дзюцу, и решили, что ничего настолько же сногсшибательного, как уже известное нам, среди добытого нет. Изучение нового было решено отложить на потом, а пока что отрабатывать уже известные, хорошо себя зарекомендовавшие техники. Также были отложены "на потом" стихийные дзюцу пока что неизвестных мне элементов. Очень жаль, что в крепости отказалось так мало дотондзюцу. Я пополнила свой арсенал земляной стеной, научилась выращивать острые каменные шипы и, к моему полному восторгу, стала способна путешествовать под землёй на приличное расстояние, не испытывая затруднений с дыханием.

Каждый вечер, укладываясь спать, я мучилась от головной боли и сшибающей с ног усталости, но очень быстро заметила, что эффект от развеивания клонов становится всё менее и менее болезненным. Возможно, таким образом развивались мои дух и тело, может быть, я просто привыкала, ну или просто перестала обращать на неудобства внимания. Мне лично приятней была версия, что я с каждым днём становлюсь всё сильнее и сильнее, но, пусть она была очень правдоподобной, для собственной же безопасности я решила считать её ошибочной. Даже если я становилась шиноби высочайшей силы, то от того, что я считала себя слабачкой будет меньше вреда, чем если бы я при встрече с могучим противником, вместо благоразумного бегства, самонадеянно решила дать бой. Мне достаточно того, что я когда-то считала себя слишком умной, а меня ткнули лицом в мои заблуждения. Интересно, как там Рьюзецу? Мы не виделись считанные дни, а мне её уже не хватает.