Чудесный генератор (Научно-фантастическая повесть) - Владко Владимир Николаевич - Страница 31

Старик, сохраняя на лице подчеркнутое недовольство, ушел. Очевидно, он все-таки не верил объяснением Олеся.

Все еще улыбаясь, Олесь обратился к Анне:

— Вы Мистера Питерса не видели?

— Нет, — ответила она, — он все время сидит у себя в лаборатории. Меня просил прийти в третьем часу — что-то показать хочет. А кстати, сколько сейчас?

— Так вы уже опоздали. Потому что уже четверть пятого.

— Ой! — почти вскрикнула Анна. — Он будет ругаться… Побегу!

Она даже изобразила на своем красивом лице испуг, хоть глаза ее смеялись. Словно спеша, она кивнула Олесю головой и быстро пошла прочь. Олесь посмотрел ей вслед.

— Так он и осмелится ругать тебя, — подумал он иронично, — еще увидим, кто из вас кого будет ругать, в конце концов… Ой, кажется мне, засыпался на этот раз наш уважаемый связист… Это все равно, как я с Раей, насколько я разбираюсь в медицине.

Он качнул головой и вернулся к делам: за состоянием коров надо было внимательно следить, потому что и вправду какая-нибудь ошибка с кормлением могла плохо отразиться на скоте. Однако, увидев Рому, обессиленного вконец заботами, он обратился к нему:

— Как ты думаешь, Рома, с крысами покончено?

— Не понимаю…

— Ну, вот, всех мы уничтожили, или могут еще появиться?

Рома подумал:

— Мне кажется, всех. Ты подсчитай сам. Три крысы тогда сбежали из крольчатника на чердак, помнишь?

— Три.

— Ты убил двух, когда мы прибежали в лабораторию на помощь Рае?

— Собственно, не двух, а одну. Потому что первую без моего участия загрызла кошка. И заплатила за это своей жизнью. Рая скучает — просто ужас. Говорит, меня кошка спасла, а сама потом от ран умерла…

— Ну, ладно. Значит, убили двух из трех. А вчера сторож возле склепа застрелил еще одну. Вот и все. А более мы зерна не рассыпали… я, по крайней мере, — насмешливо добавил он, намекая, что история с крысами возникла из-за халатности Олеся.

— Ну, ладно, ладно. Иди уже, разноцветный, — парировал Олесь, имея в виду разный цвет лица Ромы: — И когда уже ты до конца облучишься?..

— И тебя не спрошу, — гордо ответил Рома.

— Иди, иди… там тебе Татьяна Гавриловна сметанки приготовила, — услышал Рома последний укол от Олеся.

Но на это он не счел нужным отвечать.

Между прочим, вовсе не следует думать, что такой обмен приветливыми фразами означает ссору или что-то подобное ей. Отнюдь. Это был просто товарищеский обмен шутками, своего рода веселая разговорная гимнастика. И все. И Олесь, и Рома расстались теми, кем и были — лучшими приятелями.

Вот если бы на месте кого-то из них был Мистер Питерс, — о, дело могло бы повернуться иначе. Потому вспыльчивый электротехник, он же и бригадир нашей бригады, — частенько забывал пределы шуток и взрывался, как вулкан. Однако, Мистера Питерса здесь не было. Он сидел в лаборатории и старательно собирал, монтировал какой-то сложный прибор. Новый генератор? — уже думает читатель. Нет, нет: достаточно и старого. Еще никто, ни мы с вами, ни целая бригада молодых исследователей, ни директор Даниил Яковлевич, ни даже сам старый мудрый Андрей Антонович — не знали всех свойств этого генератора. Следовательно, это не новый генератор, а нечто другое.

Большой новый аппарат стоял в углу лаборатории — как раз там, где светлым пятном были заметны следы заштукатуренного отверстия, проделанного гигантскими крысами.

Большой новый аппарат стоял в углу лаборатории…

Аппарат стоял на особой треноге. С него на комнату смотрел широкий стеклянный глаз, словно это был сложный фотографический прибор. Но не было здесь ни затвора, ни чего-то другого, что характеризовало бы этот прибор, как фотоаппарат. Наоборот, большие электронные лампы, какие-то медные дуги, ручки, странной формы стеклянные баллоны, которые напоминали причудливые груши, — все это говорило о том, что новый аппарат, безусловно, имел определенное отношение к радиотехнике.

Видимо, этот сложный аппарат был уже совсем готов. Соединен толстыми проводами с генератором, соединенный медными проводами с газотронными лампами, — он не привлекал внимания Мистера Питерса, он даже не посматривал в его сторону. Бригадир склонился над столом, где стояло что-то другое. Мистер Питерс уже закончил основное монтирования и теперь с измерительными приборами в руках последний раз проверял все соединения между отдельными деталями аппарата. Даже не глядя на его радостное лицо, а только услышав его тихое мурлыкание, увидев вьющиеся кольца дыма, которые он выпускал в воздух после каждого хорошо сделанного этапа работы, — можно было точно понять, что бригадир уже довел дело до победного конца.

Так оно и было в действительности. Несколько дней напряженного труда дали результаты. Собственно — разве можно говорить о каких-то «несколько днях»?.. Далеко не так. Идею этих аппаратов Мистер Питерс носил в своем сердце уже достаточно давно. Но чтобы осуществить эту идею, ему не хватало самого генератора, который теперь стал уже знакомой и опробованной — правда, совсем еще не до конца — машиной. Только чудесный генератор позволил осуществиться давним смелым мечтам. Однако, что же это были за аппараты?

Мистер Питерс поднялся. С наслаждением он расправил усталую спину, потянулся. Положил на стол недокуренную сигарету: из нее еще поднималась вверх тоненькая синяя струйка пахучего дыма. Мистер Питерс посмотрел на часы: было уже четверть четвертого. Он посмотрел в окно, перевел взгляд на дверь, недовольно поджал губы. Казалось, он кого-то ждал. Но кого?

Не будем нескромными, забудем на минуту разговор, который велся между Олесем и черноокою Анной. Сделаем вид, будто мы ничего не знаем. Тем более, что Мистер Питерс, этот вдохновенный изобретатель и конструктор, создатель чудесного генератора и новых еще неизвестных аппаратов, — этот надменный Мистер Питерс уже сел у стола в позе человека, которому что-то очень неприятно. Глаза его наполнились грустью, пальцы нервно крутили какой-то винтик, забытая сигарета додымливала на столе. Что поделаешь — даже великие, гениальные люди подвержены общечеловеческим чувствам. И мы уверены — когда подруга железного Цезаря опаздывала, задерживаясь где-то, и появлялась на четверть часа позже назначенного срока, великий Цезарь, гроза человечества, так же сидел у окна с грустным выражением глаз и считал долгие, тягучие минуты. А если он не смотрел при этом на стрелки часов, то это, может, потому, что в его времена еще не было часов со стрелками. У Мистера Питерса часы были; следовательно, он использовал их по стандартной программе поведения влюбленного мужчины — смотрел на циферблат и удивлялся, как медленно ползет по ним стрелка…

Как и должно быть в таких случаях, дверь в лабораторию открылась именно тогда, когда Мистер Питерс уже перестал ждать, решив уже, что она не придет. Но «она» пришла. Она вбежала в лабораторию, запыхавшись; она раскраснелась, она смотрела на него с виноватым видом. Мистер Питерс имел все основания сердиться; он мог встретить ее суровым взглядом, укоризненно. Однако… почему-то он не способен был сделать такое. Он просто порывисто поднялся; на лице его сияла радостная улыбка. Он забормотал:

— Ну… вот… вот я хочу вам показать… вот…

— Чуть не опоздала, — не совсем последовательно ответила ему Анна, — спешила, спешила…

— Да нет, совсем не опоздали, нет, — сдал свои последние позиции Мистер Питерс. — Я вот только что закончил работу. Только успел закурить — и вы уже здесь.

Удивительно, между прочим, идет разговор между двумя людьми, которым многое надо сказать друг другу!.. Вот — встретились, в конце концов, каждый готовился, обдумывал, взвешивал: так надо будет сказать, и так, рассказать то, спросить об этом и это. И стоят друг против друга, с растерянными мыслями, говоря совсем не о том, а о каких-то второ- и третьестепенных вещах. И, сказав несколько слов, вновь смолкают, ища, о чем бы поговорить.