Любимчик Судьбы - Маркелов Олег Владимирович - Страница 60

– Что за оружие? – насторожился Никсон.

– Точно сказать пока сложно, – замялся Филби. – Свидетелей, полноценно описавших произошедшее, практически не осталось.

– Что это значит? – не понял Майкл.

– Это значит, друг, что с базы почти никто не успел эвакуироваться, – помрачнев, объяснил Ралф. – Я спасся чудом. Когда воздушный разведчик доложил о необычайной активности в районе того бункера, из которого ты едва вернулся, мы вместе с несколькими аналитиками и специалистами загрузили в бот оборудование, решив посмотреть поближе. И в тот момент, когда база была атакована, мы находились во взлетающем боте. Именно это нас и спасло. А на базе началось настоящее безумие. Наши люди мгновенно теряли рассудок, бросаясь с яростью зверей на тех, кто по какой-то причине не подвергся заражению.

– Значит, они применили химическое оружие? – догадался Малыш, вспомнив об оставшемся в госпитальном секторе Масарике. – А еще кто-нибудь выбрался?

– Несколько ботов поднялись на орбиту вместе с нашим, – припомнил Ралф. – Но принимали их в разное время, и я не знаю, кто там был. А что, кто-то из твоих друзей остался на базе?

– Да. Один из наших бойцов был найден перед нашим отходом и остался в госпитальном секторе, – рассказал Майкл. – Его не успели вылечить до начала нашего рейда.

– Соболезную, – тихо пробормотал Ралф. – Надежда всегда умирает последней.

– Отлично! Командный процессор боевых роботов полностью под контролем! – доложил один из технических специалистов, вся команда которых переселилась в центр управления базой, находящийся на уровне второго этажа за огромным квадратным иллюминатором, выходящим в зал с рядами роботов.

– Хорошо, – похвалил Филби, подходя к толстому стеклу. – Еще раз просканируйте рабочий процессор робота. Всем стрелкам приготовиться. Помните, вы не должны покидать укрытия. В случае неудачи вести огонь только из тяжелого оружия.

Занявшие свои позиции диверсанты и спецназовцы улыбнулись. Никто и не надеялся, что удастся поразить закованную в толстую броню боевую машину из легкого стрелкового оружия. Поэтому сейчас все вооружились тем, что сумели найти на складе этой подземной базы, – ручными гранатометами и тяжелыми пулеметами. А Лилит сумела даже отыскать крупнокалиберное снайперское ружье с массивным откатным стволом и встроенным в приклад демпферным устройством. Теперь она, затащив свою находку в отверстие шаманского коридора, удобно улеглась на этой высокой позиции и рассматривала робота, отобранного для пробного запуска, через мощный электронный прицел, примеряясь, куда лучше попытаться вогнать первую пулю.

– Начинаем обратный отсчет! – скомандовал Филби, возвращаясь к терминалу. – Ну что, с Богом!

Бойцы вскинули оружие, прикидывая, скольким из них предстоит навсегда остаться в этой пещере, если робот начнет боевые действия вопреки всем попыткам технарей взять над ним управление.

– Десять, девять, восемь...

Малыш присел на одно колено, держа на плече трубу одноразового гранатомета, снаряженного кумулятивным разрывным выстрелом. Еще две такие трубы лежали возле его ног. Большее количество выстрелов набирать не имело смысла, потому что Малыш сомневался, что успеет воспользоваться и этими тремя.

– Семь, шесть, пять, четыре...

Майкл поймал в перекрестие электронного прицела голову робота и активировал функцию удержания цели. Ему очень хотелось еще раз посмотреть в сторону Лилит, махнуть ей рукой или сделать еще какую-то глупость. Но Малыш занял позицию между роботом и выходом из шаманского коридора, чтобы в случае плохого развития событий оказаться на пути опасности и дать девушке возможность отступить в глубь коридора. Поэтому, чтобы бросить взгляд на Лилит, ему пришлось бы разворачиваться вместе с трубой гранатомета и терять связь с целью. А времени на это уже не оставалось.

– Три, два, один. Активация!

Сначала казалось, что ничего не происходит. Робот не двигался, и ничего визуально не менялось в его состоянии.

– Самотестирование заканчивается! – крикнул Филби в громкоговоритель, наблюдая за действиями боевого робота на мониторе. – Сейчас перейдет в активный режим!

Что-то щелкнуло за спиной робота, разъем отсоединился, и кабель с глухим стуком упал на пол зала. Опущенная на грудь голова поднялась, выравниваясь. Бронепластина, прикрывающая разъем для кабеля, опустилась с лязгом артиллерийского затвора. Боевая машина выпрямилась, став еще на полголовы выше. Оптическая система, расположенная на лицевой стороне головы, полыхнула тремя пурпурными лучами приборов целенаведения, одновременно прячась под забралом из сверхпрочного бронестекла, которого раньше не было видно.

Малыш едва заметно гладил пальцем клавишу спуска, не сводя глаз с замершей в прицеле головы робота.

Красные лучи метнулись по залу, на долю секунды замирая на неподвижных стрелках, ждущих развязки. Секунды бежали одна за другой, пульсом стуча в висках людей. Завершив стремительный бег по залу, лучи сошлись в одну точку прямо перед боевым роботом и в следующую секунду погасли. Робот замер, будто опять впал в спячку, но не приседал и не ронял голову на грудь.

– Отбой! – крикнул Ралф, не скрывая радости в своем голосе. – Он полностью под контролем! У нас получилось!

Малыш медленно деактивировал систему наведения своего гранатомета, чувствуя некоторое неудобство при этом. То, что машина слушается первых команд, еще не является гарантией дальнейшего взаимопонимания. И если этот ходячий танк вдруг решит бороться за свою независимость, мало никому не покажется.

Оборачиваясь на громоздкую фигуру, Майкл направился к вышедшему в зал Ралфу.

– Прими мои поздравления, дорогой, – похвалил Малыш друга, когда они оказались рядом. – Надеюсь, ты действительно укротил эту штуку.

– Никаких проблем, Майк, – ответил Ралф. – Мне практически ничего не пришлось с ним делать. Чуть подправил программу активного режима, разбив его на два подрежимных состояния. Изначально машина была либо активна, либо пассивна, и никаких компромиссов. Теперь у этих крошек два варианта активности. Нейтральный и боевой. В нейтральном они полностью жизнеспособны и подвижны. Но все внешние раздражители, которые раньше могли быть восприняты как цели, только фиксируются и запоминаются, но не являются сигналом для начала активных действий.

– Что это ты сейчас сказал? – улыбнулся Майк, про себя отмечая, что его друг все же стал использовать меньше заумных выражений и объясняет почти понятным языком.

– Ну вот ты с гранатометом, отмеченный как цель номер три, не вызвал агрессии, несмотря на активный прицел твоего оружия. Это самое главное. Если перевести его в боевой режим, он немедленно начнет зачистку по всем отмеченным целям и новым, если дислокация изменилась. Конечно, и стоять как истукан при этом он не будет, поэтому легкой мишенью не окажется. Понимаешь? А в изначальной программе после самотестирования он сразу переходил в один-единственный режим, и адекватность действий определял только его собственный процессор. А заложенные в модели поведения рефлексы предполагают в большинстве случаев предпочтительность силового разрешения в неявных ситуациях. Отсюда и байки про эти машины.

– Я слышал про эмоциональную нестабильность, – вспомнил Малыш.

– Ты сам-то понял, что сказал? – хохотнул Филби, с насмешкой глядя на друга. – Слава богу, что кухонные автоматы всегда эмоционально стабильны. А то закажешь ему сока, не зная, что у кухонной машины сегодня критические дни, а она его тебе прямо в физиономию... Что за бред, Майк? Это машина, хоть и имеющая мощный процессор. А вся нестабильность в том, что если у тебя нет маячка, который процессором боевого робота однозначно распознается как признак своего, то в девяноста девяти случаях он, исключая ошибку, прикончит тебя как противника. А в бою сложно следить за состоянием да и наличием у себя работающего маячка. Поэтому велики были потери среди собственных солдат, которых пускали вместе с роботами как с танками. Зато в полномасштабных зачистках вражеской территории этим машинам немного равных найдется.