Серебряные фонтаны - Хьюздон Биверли - Страница 36

— Не смейся над бедняжкой Эми, Мюриэл, она этого не заслужила. Кстати, Сильвия Мэйхеу не пришла ко мне вчера. Как у нее дела с этим новым кавалером?

Я сидела молча, пока они втроем весело болтали. Если они не собирались разговаривать со мной, то я не собиралась разговаривать с ними. Но рядом с ними я чувствовала, что моя одежда устарела. Обе эти леди были так элегантны в своих маленьких шляпках и узких юбках — юбки были заметно короче в этом сезоне и, хотя было только послеобеденное время, обе пары длинных, стройных ног были обтянуты шелковыми чулками. Однако, подумала я, мало красивых перьев, чтобы сделать красивую птичку — этим леди следовало бы поучиться хорошим манерам.

Наконец они встали.

— Нам давно пора, Фрэнсис — мы обещали заглянуть к Рори Джеймсу. Он в «Сестре Агнес», знаешь, на Гросвенор Гарденс. Так похоже на него — устроиться в самой престижной больнице Лондона!

— Сейчас это прекрасно, Мюриэл, ему нужно самое наилучшее лечение. Со своей ушибленной лысиной он стал как ребенок.

Мойра потянулась и взъерошила светлые волосы Фрэнка.

— Волосы у него не как у тебя, милый.

— У него нет и таких красивых голубых глаз, мой сладкий Фрэнсис, — подхватила Мюриэл. — Ничего удивительного, обожаемый, что ты у нас всегда первым в списке! Пока, милый, и постарайся быть хорошим, — я услышала, как она шепнула, целуя его, — но не перестарайся!

Она еще держала его за руку, когда вмешалась Мойра.

— Ты оставила помаду на его щеке. Позволь, Фрэнсис, — она достала тончайший, весь в кружевах, носовой платок и прикоснулась к его щеке. Фрэнк покорно сидел, пока она наклонялась к нему. — Я очень осторожно, милый, как бабочка... — вдруг Фрэнк обхватил ее за шею, и притянул ее губы к своим. Наконец она вырвалась и рассмеялась. — Гадкий Фрэнсис! Что на это сказал бы Эдвард?!

— Он сказал бы, что мне здорово повезло! — ухмыльнулся Фрэнк.

Теперь смеялись обе леди, нежно, словно колокольчики.

— Это французская кровь, Мойра. Она делает его ужасно, ужасно безнравственным!

— И ужасно, ужасно очаровательным. С Рори будет так скучно после визита к тебе, Фрэнсис. Бедняга не знает, как делать комплименты, не говоря уже о том, как отвечать на них. Но долг зовет. Пока, милый! — две руки в перчатках послали два воздушных поцелуя. — Да, Лина сказала, что заскочит попозже. Пока-а... Фрэнк потянулся и откинулся на кресле.

— Они все время посещают парней, эти две. А теперь иди сюда, Эми, и подбодри своего бедного старину Фрэнка, моя сладкая, — он указал на стул справа. — Садись, и устраивайся поудобнее. Ты свалишься с кровати, если будешь так сидеть на краю. — Я медленно подошла и села рядом с Фрэнком. — Ты рада меня видеть, милочка? — усмехнулся он. — Можно не спрашивать, я вижу ответ в твоих нежных золотистых глазках. Жаль, что эти две были здесь, когда ты пришла. Тебе надо было заскочить пораньше — это их любимое время для визитов вежливости. Эти две девицы всегда приезжают поздно. Их отвлекает беготня по магазинам, — он снисходительно улыбнулся. — Тем не менее, я не жалуюсь, потому что нет ничего лучше, чтобы взбодрить мужчину, чем небольшое женское общество — но нахожу, что большое женское общество взбадривает мужчину еще лучше!

— Я думала... я думала, что к тебе никто не приходит.

— С чего ты взяла? — он очень удивился. — Конечно, большинство моих приятелей за морем, но оставшиеся девушки считают посещение госпиталей своей военной работой. Даже парни иногда заглядывают. Всегда, есть такие, кто приехал в отпуск или с поручением в город, — лицо Фрэнка омрачилось. — Да и Джордж Бартон заходил пару раз. Не то, чтобы я против Бартона, но было слишком ясно, почему он здесь оказался, — он фыркнул. — Жена подослала его в замену моего так называемого отца.

— Лео ужасно занят, — быстро сказала я. — Он ездит в Саттон Вени присматривать за ранеными солдатами. Нередко он даже не возвращается на ночь.

— Не извиняйся за старика, — пожал плечами Фрэнк. — Я и не ждал его визита, после того, что сказал ему в нашу последнюю встречу. В любом случае, если бы все было наоборот, я не пришел бы к нему, поэтому мне трудно осуждать его. Забудем про старика, Эми, ведь это ты пришла ко мне. А знаешь, мы еще не поприветствовали друг друга, как положено! — он протянул мне узкую, сильную руку. — Как поживаешь, Эми?

Я подала Фрэнку руку, он энергично потряс ее, но не отпустил. Его теплые пальцы нежно гладили мою руку.

— Сегодня ты выглядишь особенно привлекательной, Эми, — усмехнулся он. — Эти Мюриэли и Мойры элегантны, как картинки, и, конечно, умеют расшевелить мужские чувства, но в тебе есть что-то сверх этого, Эми, — я не могла оторвать взгляда от глаз Фрэнка, а он говорил, тихо и ласково. — Что-то в высшей степени женственное. Мне всегда казалось, что ты из тех женщин, которые зачинают от мужчины в тот момент, когда их берут за руку.

Я выдернула свои пальцы из его руки, а он закатился смехом.

— Слишком поздно, Эми, слишком поздно! А где Флора — где наша дочь?

— Она дома, в Истоне, — я с трудом овладела голосом.

Он снова усмехнулся.

— А где та черноволосая малышка?

— Она у Беаты, с Элен. Я должна была оставить ее там, потому что Лео сказал, что мне не следовало приносить ее в госпиталь, где она могла заразиться, — я виновато покраснела.

Глаза Фрэнка сузились, я не могла выдержать его взгляд.

— Удивительно, как это он отпустил тебя ко мне. Он позволил тебе поехать сюда, Эми? — испытующе спросил Фрэнк. Я покачала головой, он засмеялся. — Значит, ты ускользнула от него тайком?

— Нет, я рассказала ему. Я сказала, что собираюсь поехать в Лондон навестить тебя.

— И, без сомнения, получила в ответ заикающуюся тираду, полную брани. Но ты все-таки пришла навестить своего раненого воина, так? Верная маленькая Эми!

Наконец я осознала, что должна уйти, и встала со стула.

— Ох, не уходи — ты же только что пришла. Ты еще не рассказала мне о Флоре. И заодно дай мне одну из тех двух виноградных кисточек, которые принесли две мисс — пожалуйста, без кожи и косточек, милочка.

Вернувшись на стул, я достала банку с фруктами. Я тщательно очищала каждую виноградину, выдавливала косточки из сочной сердцевины, рассказывая о Флоре, а Фрэнк лежал, откинувшись назад, с закрытыми глазами и открытым ртом, словно птенец, ожидающий корма. Опуская ему в рот первую виноградину, я заметила, что его лицо осунулось, щеки запали, а темные тени под глазами говорили о боли и страдании. Я чувствовала себя так, будто меня ранило вдвое сильнее.

Фрэнк не шевелился, пока я давала ему виноградины, одну за другой, а только командовал, не открывая глаз: «Еще, Эми». Но внезапно, когда я клала ему в рот следующую ягоду, он схватил меня за запястье, удерживая мою руку, его губы взяли в рот мои пальцы. Я почувствовала, как его теплый язык облизывает их кончики, гладит, ласкает. Фрэнк медленно разжал пальцы, позволив мне убрать руку, и улыбнулся своей обычной ленивой улыбкой.

— Они такие сладкие, Эми — и эти виноградины тоже ничего на вкус! — он рассмеялся над моим смущением, но потом заговорил нежно и просительно. — Знаешь, Эми, что мне было бы еще приятнее? Поцелуй.

— Нет!

— Иди сюда, Эми, только один.

— Нет, это дурно.

— Не упирайся, Эми. Как может быть дурным один маленький поцелуй? Все другие девушки дают его, и, кроме того, ты здесь вместо моей жены.

Я глубоко вздохнула и покачала головой.

— Нет, я не твоя жена, я — жена Лео. Мисс Аннабел твоя настоящая жена.

Лицо Фрэнка потемнело, голос стал резким и полным горечи.

— Нет, если ты заметила. Одна жалкая открытка! Своему проклятому псу она сделала бы больше, если бы он попал в армию! Любовь, почитание и послушание — я помню ее брачную клятву, даже если она ее забыла.

— Но и я принесла такую же клятву — ему, — чуть слышно сказала я.

— Ты же не собиралась приносить ее, — быстро ответил Фрэнк. — Ты это знаешь, я это знаю. И он тоже это знает. Поэтому она не должна тебя связывать.