Секса не будет (СИ) - "Гринч" - Страница 52

Тянет меня с кровати, но я упираюсь. После кухни все болит, мне нужна постель, чтобы было удобно. Не могу в ванной.

Ему не нравится, что я торможу, он дергает, я ломаю его романтический план, но у меня тоже свой план.

- Не пойду.

- Я могу не спрашивать.

- Силой потащишь?

Он раздет, веду руками по его животу и сажусь на колени, хочу сделать ему приятно. Не только ему, сама хочу попробовать.

Он берет меня за волосы, наматывает на кулак. И поднимает наверх. Целует. Так жёстко, и, понимаю, что не даст мне самой, как мне удобно, у меня нет опыта, но и пусть, даже если как в фильмах для взрослых будет, где актрисы давятся и ревут, все равно, я это сделаю. Снова спускаюсь на колени, но он не разрешает, меня это бесит, опять командует, толкает на кровать животом вниз, наваливается сзади и стягивает джинсы.

- Почему нельзя? - спрашиваю.

- По кочану. Ты его любишь?

- Что? - не сразу вникаю, что он про Антона, уже сосредоточена на другом, как в такой момент можно болтать, мне неясно. - Нет.

- А меня?

Молчу. Один раз уже признавалась, и получилось, что все вранье. Не знаю, что у нас, не просто отличный секс, но думаю о нем только.

- Знаешь, как сказал Майк Тайсон? Я буду трахать тебя, пока ты меня не полюбишь.

- Серёжа, закрой рот.

Кровать ударяется спинкой об стену, он опирается рукой на мою шею, лежу лицом в подушку и задыхаюсь. Едва могу повернуть голову и освободить нос, хриплю: Сереж, больно.

Его это только сильнее заводит. Хочу лечь поудобнее, но ему или плевать, или что, он агрессивный, кровать стучит в стену, быстро, как строчит швейная машинка, внутри разливается что-то сладко-тягучее, сама прижимаю ближе его бедра, но он убирает руки, выворачивает за спину и зажимает запястья. Чувствую себя, как на поле боя, даже в постели нужно что-то отстаивать, и я в проигрыше. Перед глазами он, как тогда в ванной, все ещё не верю, что он орудует этой штукой, огромной, я даже тампонами пользуюсь самыми маленькими, он чувствует, как я дергаюсь и вовремя закрывает мне рот ладонью.

Останавливается и резко переворачивает на спину, трогаю его влажное тело, целую, мне мало, но он уже готов ещё и не может одновременно целоваться, а я не знаю, чего больше хочу, долго его губы, или побыстрее секс, но решать все равно не мне. Он удерживает руки над головой, кровать-распятие, забивает гвоздь в одно и то же место, со всей дури.

Повторяю, что мне больно. Немножко вру. Но мне нравится, как он звереет, движения быстрые и рваные, он словно мстит мне таким способом, я обидела его, а он отыгрывает, и уже поверила бы, что использует, если бы не его слова. Перемешивает кусочки правды с глубокими выдохами : боюсь, что все кончится. Хочу побольше успеть. Тебе сильно больно? Мне крышу рвет, что-то толкает будто.

- Злость, - зажимаю его волосы между пальцев, тяну. - Не простил?

- Простил. Но жду, что ты снова уйдешь.

- Нет, ни за что.

Он целует живот и спускается ниже, Антон тоже так делал, но нечасто, считал, что парню стремно целовать там. А Сереже нет, он у меня между ног, но не как раб, а как хозяин, владеющий безраздельно, его тело, он его целует, хочет, любит, без него не может, он тянется ко мне и у него на языке вкус нашего секса, и мы уже настолько близки, что сильнее некуда, баста. Проваливаюсь куда-то и тону, и не хочу выныривать, и дольше века длится ночь, всегда так будет, пусть все катятся.

Меня возвращает в реальность громкий стук, в квартиру тарабанят, но слов из-за матов не разобрать. Грохот такой, будто дверь вот-вот с петель слетит.

Голова тяжёлая, как из чугуна, с трудом отлипаю от подушки. Он неохотно слезает и тоже матерится.

- По лестнице спущу.

- Ты голый пойдешь? - наощупь выдираю плед, скатавшийся под завалом подушек, заматываюсь в него. - Давай я.

Он шарит в темноте, нащупывает ручку и щелкает.

Тут же нам в ноги ударяет поток холодной воды из коридора.

- Чёрт, - выдыхает он. - Кажется, соседей затопили. Я воду не выключил. Там эта мерзкая Люба живет?

- Ага. Капец.

Глава 23

Выжимаю тряпку в ведро.

Вода полилась на кухню и по всему коридору, у Любы потолок ” весенний водопад Атыш”, как она проорала. На пороге в круге света грозно возвышается ее черный силуэт, просто блэк сайз.

Еще есть много соседей, утро и всем куда-то пора, но лифт не используют принципиально, зачем, если на пятом этаже бесплатное кино в озвучке без цензуры.

Он возит тряпкой рядом, слушает отповедь про малолетних преступников, и Люба торчит костью у него в горле. Входную дверь не закрыть, тогда мы ничего не увидим, а надо собрать воду, но без комментариев по типу “бессовестные нахальные избалованнные малолетки, как же вы меня достали, я сегодня позвоню Алене”, было бы лучше.

- Если она не заткнется, выпущу Цезаря из комнаты, - Сергей поднимает полное ведро воды и несет в туалет.

Ползаю по коридору и мерзну. По низу сквозняк, а у нас не бассейн, а я по глупости натянула джинсы и они вымокли насквозь. Трясет, с водой у меня настоящее проклятье. Может, Сережа вовсе не Сережа, а Ктулху, владыка миров, спящий на дне Тихого океана, воздействует на мой разум, и я иду на его зов.

Он возвращается, забирает тазик и снова уходит. В дверях топчется Люба и тянет шею любопытная тетя Света. Грызет семечки в ладошку.

- Доигрались. Будут мне потолок менять.

- Да что ты, а у нас навесной, сватья рассказывала, у них при потопе он прогнулся вниз, подгузником сработал, вся вода на нем осталась.

- Ну, мне не до роскошеств. С такими-то жильцами. Изгадят ведь все, падлы.

- Вы можете уйти? - не выдерживаю, замахиваюсь тряпкой. В стороны летят брызги. - Я не обязана слушать, что вы думаете. Заплатим мы вам. Хоть потолок сделаете приличный. Не чета хозяйке.

- Слышала хамку? - Люба цокает Свете. Отступает на площадку, продолжает издалека. - Ремня ты мало в детстве получала. Я бы за тебя взялась, как следует, всю задницу раскрасила.

- Меня родители вообще не били. А вашего ребёнка жаль.

- Ты моего ребёнка не трогай, своего сначала роди!

- Родим обязательно. Мадам, держите и адью, - Сережа пересекает коридор в несколько шагов, на ходу выхватывает деньги из кошелька. Сует ей в руки. - Вечером остальное завезу. Посчитаете, как раз, сколько вам надо.

Люба слюнявит пальцы и шуршит бумажками под носом у вездесущей Светы. Та, затаив дыхание, держит семечку у рта. Люба несколько раз перепроверяет сумму. Убирает в карман халата:

- Если думаешь, что я твоему папашке не расскажу, так я расскажу, еще как, - указующий перст направлен ему в грудь. - Не выйдешь сухим из воды, нетушки, - она еще и шутит, юмористка.

- Хоть президенту, - соглашается Сережа. - Через шесть рукопожатий, - хлопает дверью.

- Мне темно, - напоминаю.

- Щас она уйдет. И откроем.

- Она же правда маме позвонит.

- И что? Я с Аленой разговаривал вчера. Попозже еще наберу.

- И про нас сказал?

- Нет пока.

- Вот именно, - передергиваю плечами.

У меня рыльце не то, что в пуху, можно скрутить нитки и свзязать теплые шерстяные носки всей нашей семье, и Любе заодно. Представить боюсь, что мама мне скажет.

А потом еще и папочка. Примерно: Олеся, тебе восемнадцать лет, а до сих пор кисель вместо мозгов.

То есть Самогон.

Смешаем коктейль из драмы и получится: как ты могла, дочь.

Прислушиваюсь к шуму на площадке, в полутьме двигаю к себе ведро. Отжимаю полотенце.

- Можем сегодня же мастеров вызвонить, - предлагает Сережа. - Переедем к моему другу пока.

- К которому ты баб водишь? - хмыкаю. - Вику, Иру, Злату, половину группы. Теперь меня, наконец, до кучи, - классная идея, парень. - Сам к нему едь. Я к папе.

Он приоткрывает дверь. Желтый свет лампочки отражается в лужах у порога. Наклоняется и собирает воду. Говорит:

- Тебе проще к отцу, чем со мной, конечно.