Цифрогелион (СИ) - Вайнберг Исаак - Страница 45

Сначала это не было слишком уж большой проблемой, но потом вода дошла до Старого Города, и стало ясно, что новая плотина Губернатора не способна её сдержать… Тогда началась паника: люди стали бежать из затапливаемых районов, а их прогоняли всё дальше и дальше, пока они наконец не попадали в Северную Столицу… Но для них там уже не было ни жилья, ни работы.

На улицах появились тысячи бродяг, уровень преступности рос вместе с ростом числа беженцев из районов, на которые надвигалась вода. Все хотели жить как можно дальше от затопления, а дальше всех была Столица…

Тогда Губернатор принял самое непростое решение в своей карьере: он приказал разобрать плотину и перенести её на границу между Старым Городом и Северной Столицей, превратив в оградительную стену, призванную остановить поток беженцев.

Воздвигнув стену, он назначил Губернатора в Старом Городе и предоставил ему самостоятельно разбираться с проблемами вверенной ему территории.

За все эти годы в Старом Городе по разным оценкам погибло от шестидесяти до восьмидесяти пяти процентов населения, не считая тех, кто успел погибнуть до воздвижения стены. Голод, болезни, преступления, самоубийства — жизнь в Старом Городе была настоящим адом. Но Северная Столица больше ничем не могла помочь «соседям»: она и так приняла больше людей, чем была способна вместить, и оказала всю посильную помощь. Во всяком случае, так принято было считать или говорить…

Погрузившись в свои мысли, я ненадолго забыл о холоде, пробирающем меня до самых костей. Я плыл по улицам затопленного города, смотря на чёрные оконные проёмы утопленных домов; на зелёный мох, взбирающийся вверх по сырым стенам; на плавающую по улицам мебель с гниющей обивкой. Воздух вонял тиной и мокрым цементом…

Внезапно далеко впереди я заметил яркий белый свет — словно кто-то светил в мою сторону фонарём.

Я отплыл в сторону, ближе к зданиям, чтобы меня было сложнее заметить, и продолжил плыть к суше. Когда я оказался совсем близко, стало ясно, что источников света два: впереди был перекрёсток, на котором вода плавно отступала, оголяя мощёную дорогу; на воде, рядом с перекрёстком, стояла, качаясь, небольшая плавучая конструкция, а чуть дальше, на суше, стоял белый экипаж — свет его фар я и видел…

Этот экипаж был мне знаком… Я уже встречал его ранее, когда убегал от людей Босса…

Подплыв ещё ближе, я заметил, что боковина-дверь экипажа поднята, а вокруг суетятся какие-то люди — их фигуры были тёмными, так что я сразу понял, что это не пассажиры экипажа с их необычной белоснежной формой.

На всякий случай я решил обойти место непонятных мне пока событий со стороны, чтобы не попасться на глаза тёмным фигурам, так что при первой же возможности свернул на прилегающую улицу и обплыл дом по соседней улице.

Наконец я почувствовал под ногами твёрдую поверхность. Какое приятное чувство…

Меня пошатывало и трясло от холода. Достав из кобуры свой коломёт, я, прижимаясь к стене здания, направился в сторону белого экипажа — его было хорошо видно отсюда, но он загораживал от меня то, что происходило на перекрёсте, у воды.

Чем ближе я подходил, тем отчётливее становились доносящиеся с перекрёстка голоса – их интонации были нервными, грубыми и агрессивными. Вскоре я смог различать слова:

— Где ключи от этой роскошной повозки, мразь??? — злобно спросил хриплый голос.

— Вы их не получите, — спокойно ответил ему другой.

Я его узнал — он принадлежал одному из пассажиров белого экипажа — самому старому…

— Да ну??? А если так, сучара?!

Послышался глухой удар, а затем стон боли.

Я ускорил шаг. Достигнув экипажа, я обошёл его сзади и выглянул на перекрёсток.

Перед распахнутой дверью экипажа, на земле, лежал тот самый человек в белом облачении — который только что отказывался отдать ключи (должно быть, от своего транспортного средства). Из его живота торчала обмотанная грязной тряпкой и ржавой проволокой рукоять ножа, а над ним нависал человек в заплатанном коричневом кожаном плаще и мешковатых чёрных штанах на босую ногу (кожаные плащи поверх голого торса — излюбленная мода бандитов не только Старого Города, но Северной Столицы).

Неподалёку лежало ещё два мёртвых тела, облачённых в белое, и шесть мёртвых бандитов. Видимо, тут произошла серьёзная стычка… При этом тела бандитов не имели каких-либо видимых увечий, а вот трупы пассажиров экипажа имели множество следов насильственной смерти.

Больше на перекрёстке никого не было, хотя в паре десятков метрах от суши, на воде, стояла лодка, сконструированная из плоскодонного парома с одноэтажной деревянной надстройкой в задней части. Попасть на эту лодку можно было по лестнице, расположенной на карме и ведущей в открытую дверь в нескольких метрах над уровнем воды.

В общем, вполне вероятно, что на лодке были ещё бандиты. Более того, осмелюсь предположить, что, скорее всего, на этой лодке «криминальные элементы» сюда и приплыли. Возможно, пассажиры экипажа устроились тут на ночлег или остановились по другим делам, а эти ублюдки заметили свет фар, тихо подплыли сюда и устроили резню.

Хотя, если у них есть мозги, то они выслали вперёд отряд, который обплыл этот перекрёсток стороной и застал пассажиров экипажа врасплох, тогда как плавсредство с основными силами подтянулось позже, когда завязался бой.

Убедившись, что в данный момент на перекрёстке нет никого, кроме этих двоих, спорящих о ключах, я вышел из своего укрытия, поднял коломёт и разрешил спор в пользу пассажира экипажа: выпущенный болт глубоко вошёл в череп бандита, голову его мотнуло в сторону, ноги подкосились, и он рухнул на землю бесформенной кучей.

Я поспешил к раненому.

— Неужели это вы… — его глаза округлились от удивления. — Не представляете, как я рад вас видеть… Я благодарен вам за своё спасение, но сейчас… сейчас… Могли бы вы помочь моим друзьям? На том катере ещё два преступника. И они могут причинить вред местным ученым… Если уже не причинили… Спасите их, пожалуйста — они хорошие люди…

В ответ я лишь коротко кивнул и, не теряя времени, направился к катеру, на ходу перезаряжая коломёт. Плавно переставляя ноги в воде, чтобы не создавать шума, я достиг лестницы — из тёмного проёма двери наверху доносились голоса:

— Уважаемый месье, я тебе ещё раз повторяю, хватайся за грёбаный кошелёчек и переводи мне всё свое Времечко! Хотя знаешь что? Я сегодня в добром духе, так что можешь оставить себе неделю — этого тебе хватит, чтобы добраться до твоих высоколобых друзей и попросить их возместить полученные тобой на трудовом промысле убытки!

— Молодой человек, я ведь не вчера родился, — ответил ему жалобный голос. — Я прекрасно понимаю, что как только я переведу вам Время, вы незамедлительно отнимите мою жизнь…

— Слушай, старичок, если ты не переведёшь мне чёртово Время, я отрежу тебе яйца и заставлю сожрать, как тебе такая альтернатива? Я тебе мамой клянусь: никто не будет тебя убивать, если расстанешься с «Песком» по-хорошему, понял??

— Мистер, вы — бандит, и вы только что убили моего коллегу, как только он выполнил перевод, при аналогичных договорённостях… Как же я могу поверить вашему слову после такого??

— Ну так он мне не понравился! Напыщенный, неприятный во всех отношениях сударь! С тобой-то всё по-другому! Неужто ты не заметил, как между нами образовалась какая-то магическая дружеская связь??? Я тебя словно всю жизнь знаю… Да чего там, ты мне теперь как отец родной! С чего бы мне тебя убивать?

— Спайки, ты же убил своего отца, — вдруг вмешался в разговор третий голос.

Раздался дружный, крайне неприятный смех.

Я тихо поднялся по лестнице и заглянул внутрь надстройки.

В тесном помещении лежали четыре мёртвых тела: один явно бандит, с татуировкой на лысой голове, один человек из белого экипажа и два седоволосых старика в брюках, высоких коричневых сапогах и светлых свитерах, залитых кровью.

Живых было трое: ещё один старик в коричневом костюме-тройке и два бандита в обносках, один из которых держал в руке самодельный кривой нож с лезвием из куска какой-то железяки и тёсаной рукоятью, а второй был вооружён самодельным же коломётом, крайне скверной неумелой работы.