Полководцы Великой Отечественной (Книга для учащихся старших классов) - Кучеров Анатолий Яковлевич - Страница 22

— Враг вон с той опушки в атаку пойдет — как стрелять будете?

Показал я командующему стрелковую карточку[2].

Посмотрел он, проверил. Правильно, говорит, составлена. Мелковата только траншея у вас. А в остальном отличная.

В ночь на 5 июля в полосе обороны фронта были захвачены саперы противника. Они показали: наступление немецко-фашистских войск назначено на три часа утра, противник уже занял исходное положение.

Рокоссовский задумался: верить или не верить сообщению «языков». И следовательно — проводить или не проводить заранее намеченную артиллерийскую контрподготовку? Полководческая интуиция подсказала: проводить!

В 2 часа 50 минут гром орудий разорвал предрассветную тишину, царившую над степью, прокатился над позициями обеих сторон в обширной полосе фронта южнее Орла. Противник решил, что советская сторона сама перешла в наступление.

В стане врага наступила растерянность. Немецко-фашистские войска несли потери, лишались первоначальной ударной мощи.

Рокоссовский уверенно, спокойно делал свое дело. Поддерживая тесную связь с Генеральным штабом, информируя его о положении на фронте, штаб командующего не допускал перерывов связи и с армиями.

Позднее, в своих мемуарах Константин Константинович напишет: «Сражение на Курской дуге заставило меня снова задуматься и о месте командующего. Многие большие начальники придерживались взгляда, что плох тот командующий армией или фронтом, который во время боя руководит войсками, находясь большее время на своем командном пункте, в штабе. С таким утверждением нельзя согласиться. По-моему, должно существовать одно правило: место командующего там, откуда ему удобнее и лучше всего управлять войсками.

С самого начала и до конца оборонительного сражения я неотлучно находился на своем КП. И только благодаря этому мне удалось все время чувствовать развитие событий на фронте, ощущать пульс боя и своевременно реагировать на изменения обстановки.

Я считаю, что всякие выезды в войска в такой сложной, быстро меняющейся обстановке могут на какое-то время отвлечь командующего фронтом от общей картины боя, в результате он не сумеет правильно маневрировать силами, а это грозит поражением. Конечно, вовсе не значит, что командующий должен всегда отсиживаться в штабе. Присутствие командующего в войсках имеет огромное значение. Но все зависит от времени и обстановки».

Со своего КП он контролировал положение.

Выдержав удар гитлеровцев, советские войска перешли в контрнаступление. И ровно через месяц, в первый раз с начала войны, 5 августа 1943 года, в московское небо взметнулись залпы артиллерийского салюта в честь победы под Орлом и Белгородом.

…Приближалось четвертое военное лето. К этому времени от гитлеровских захватчиков была очищена огромная территория. Но еще стонала от фашистов Прибалтика, большая часть Белоруссии, Правобережной Украины и Молдавии.

К проведению операции «Багратион» — одной из крупнейших операций Великой Отечественной войны по освобождению Белоруссии привлекались четыре фронта: 1-й Прибалтийский, 3-й Белорусский, 2-й Белорусский и 1-й Белорусский.

Генерал армии К. К. Рокоссовский — командующий 1-м Белорусским фронтом провел большую подготовительную работу на местности. В результате у него созрело необычное решение: на правом крыле фронта нанести первый удар в направлении на Бобруйск, второй — на Слуцк. На левом крыле наступать на Люблинском направлении.

Рокоссовский понимал, что такое решение было необычным. Ведь испокон веков считалось, что нельзя распылять силы, надо наносить концентрированный удар в одном направлении. Почему же Константин Константинович решил иначе?

А дело в том, что при одном ударе командование фронта не имело возможности сразу ввести в бой крупные силы — не было доступных дорог, местность изобиловала болотами, густо стояли леса. Противник же мог свободно перебросить свои войска в район главного удара.

Замысел же Рокоссовского позволял сразу ввести в сражение крупные силы и тем поставить врага в трудные условия.

Теперь этот замысел нужно было отстоять в Ставке при окончательном обсуждении плана «Багратион».

Соображения Рокоссовского о наступлении войск левого крыла на Люблинском направлении были одобрены, а вот решение о двух ударах на правом крыле подверглось критике. Верховный и другие представители Ставки настаивали на том, чтобы нанести один главный удар — с плацдарма на Днепре (район Рогачева). Дважды командующему 1-м Белорусским фронтом предлагалось выйти в соседнюю комнату, чтобы продумать предложение Ставки. Рокоссовский после каждого такого «продумывания» с новой силой отстаивал свое решение. Убедившись, что он тверд в своем мнении, Верховный Главнокомандующий утвердил план операции в том виде, как представил его Рокоссовский.

— Настойчивость командующего фронтом, — отметил он, — доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надежная гарантия успеха.

Большой объем подготовительной работы пришлось провести командующему фронтом. Облазив передний край 48-й армии генерала П. Л. Романенко, Константин Константинович убедился, что наступать ей на этом участке будет невозможно. Поэтому он приказал командарму перегруппировать силы на плацдарм 3-й армии у Рогачева и действовать вместе с войсками А. В. Горбатова.

Рокоссовский вместе с представителем Ставки Верховного Главнокомандования Г. К. Жуковым побывали в расположении войск 3-й армии, заслушали доклад командарма Горбатова о том, как планируется наступление. Рокоссовский при этом обнаружил, что решение, выработанное штабом армии, сильно отличалось от данных им указаний. Но, взвесив еще раз доводы Горбатова, командующий фронтом без колебаний утвердил их.

Такой творческий подход к выработке решений, умение чутко относиться к мнению подчиненных — замечательные качества военачальника. И Рокоссовский поступался своим собственным решением в пользу решения подчиненного, если видел, что тот предлагает более правильное, обещающее больший успех.

Наступление войска 1-го Белорусского фронта начали утром 24 июня двухчасовой артиллерийской подготовкой. За пять дней, прорвав оборону врага на 200-километровом фронте, они окружили его бобруйскую группировку и продвинулись в глубину до 110 километров, проходя 22 километра в сутки.

В результате Белорусской операции была разгромлена группа армий «Центр» и нанесено крупное поражение группе армий «Северная Украина», освобождена Белоруссия, большая часть Литвы, значительная часть польских земель к востоку от Вислы. Советские войска форсировали реки Неман, Нарев и подошли к границам Восточной Пруссии. А позднее достигли Вислы и захватили на ее западном берегу обширные плацдармы. Заслуги командующего 1-м Белорусским фронтом были по достоинству оценены. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1944 года К. К. Рокоссовскому было присвоено воинское звание Маршала Советского Союза.

Но впереди были новые бои. Осенью 1944 года уже проглядывалась ясная победная перспектива войны, а 1-й Белорусский фронт стоял на главном направлении, нацеленном на Берлин. Рокоссовский, как командующий, вправе был рассчитывать, что именно его фронту будет поручена почетнейшая задача — штурмом взять логово фашистского зверя — столицу Германии.

Но его надеждам не суждено было сбыться. В середине ноября он был назначен командующим 2-м Белорусским фронтом. Это было настолько неожиданно, что Рокоссовский решил прямо спросить у Верховного, почему его с главного направления переводят на второстепенный участок.

Получив разъяснение, что он ошибается, что от тесного взаимодействия 1-го и 2-го Белорусских фронтов, а также 1-го Украинского зависит успех предстоящей решающей операции, Рокоссовский выехал к месту нового назначения.

Еще в начале ноября 1944 года при разработке планов осенне-зимней кампании советское Верховное Главнокомандование пришло к убеждению, что для успешного наступления на главном — Берлинском направлении необходимо прежде разгромить восточно-прусскую группировку противника. Именно такой разговор шел в Ставке, куда Рокоссовский был вызван во второй половине ноября.