Тортоделка (СИ) - Grozd Evgesha - Страница 103

Неправда

Вика

Поверила. Я никогда его таким страстным и нежным не знала. Это и правда наконец был наш мир. Его объятия и ласки уносили круговоротом. Он не владел мной, а был одним целым. Мы, словно два пазла из тысячи от огромной картины мира, которые нашли друг друга в хаосе и неразберихе человеческих судеб.

У нас не осталось ни сил, ни желания говорить о произошедшем сейчас. Просто, крепко обняв друг друга, уснули. Впервые счасливые и без лишних мыслей и терзаний, как истинная доза успокоительного.

Утро было таким же приятным и умиротворяющим. Из сна вытягивали нежные касания к вискам, лбу. Чувствовала, как он бережно и почти невесомо касается губами моего лица и плеч. В блаженой неге тонула в его объятиях. Как же не хочу, чтобы это заканчивалось. Словно именно здесь и в этой постели мы в абсолютной безопасности и стоит нам выйти из комнаты, то темные силы тут же сломают нашу идеальную сказку.

Шершавая ладонь прошлась по щеке.

— Доброе утро, родная, — поцелуй в висок, скулу и нос.

— М, доброе утро, — словно засмущавшись, проронила я и сильней прижалась к нему. — Давай, тут останемся.

— С удовольствием, — засмеялся он. — Ты больше никуда от меня не уйдешь. Не отпущу.

Подняла голову, чтобы увидеть своими глазами его лицо. Он абсолютно искренен.

— По правде сказать, не ждала от тебя такой реакции.

— Вика, я очень хочу забыть всё, что было до сегодняшней ночи. Прошу тебя, давай попробуем. Хочу, чтобы эта ночь нас наконец переродила, сделав единым целым. Ты — моя, а я полностью твой.

— Снова стать твоей женой? — спросила, колеблясь. Заметила в его глазах страх. — Мы тогда с тобой поспешили. Может в этом и была наша ошибка? Я поспешила сказать тебе "люблю", ты — жениться на мне. Ты хотел излечиться, а я верила, что я — твоё лекарство. Оно израсходованно. Я пустая оболочка…

— Но лекарство помогло. Вика, я понимаю, что причинил тебе немало боли из-за своей дурости, но я очень хочу измениться ради тебя, ради нашего малыша. Мне очень плохо и стыдно оттого, что творил. Ты многое отдала мне, позволь теперь это всё вернуть. Заново заполнить тебя. Я очень этого хочу.

Пока слушала ни на йоту не усомнилась в его словах. Этот месяц, живя с ним под одной крышей, многое заметила в нём. Он, действительно, очень старался ради меня. Проявлял терпение, когда кавалеры крутились вокруг да около, брал на себя весь груз работы в кондитерской, был всё время рядом в минуты опасности. Не колеблясь, бросился спасать от Виктора, даже в деле об убийстве Саввы делает всё, чтобы уберечь меня от тюрьмы.

— Как насчёт первых свиданий? — мысль в голову пришла внезапно. — У нас с тобой этого не было. Возможно, это неплохой способ узнать друг друга заново?

— Может без первых? — Герман игриво сощурился. — А то, выходит, ты переспала со мной ещё до первого свидания, развратница, — целует нежно в губы. — А ты точно не такая.

Засмеялась в ответ, уткнувшись ему в грудь.

— Это видимо тупик.

— Неправда, — в пряди волос скользнули его пальцы. — Я понял тебя. Не будем торопиться. Сам так же думаю. Сегодняшняя ночь просто отправная точка, согласна?

Кивнула и получила в ответ сладостный поцелуй. Раз, два… И смеясь, вновь растворилась под ним.

Выползать из постели так и не стали. Еду готовила прислуга, а ноутбук крутил любимые фильмы. Только под вечер вышли в сад, чтобы немного подышать свежим воздухом. Солнце уже почти опустилось за горизонт, оставляя за собой алый закат в небе.

Гера вёл меня вдоль аллейки, где, несколько месяцев назад, я так же прогуливалась с его отцом. На душе стало тяжело и тоскливо.

— Ты чего? — Герман сразу же уловил мою грусть.

— Мы с твоим отцом так же прогуливались здесь, — посчитала нужным напомнить ему о нём, словно проверяя. — Я скучаю по нему.

Гера двигался рядом. На лице отразилась былая боль, но в ней больше нет злобы, обвинений и обид.

— Я тоже скучаю, — муж притянул меня к себе и, остановившись, поцеловал в лоб и висок. Замер так, прижимая к себе. Слышу голос возле уха: — Он очень ждал этих прогулок с тобой. Часто рассказывал, как гордиться моим выбором. Папа чувствовал, что ему недолго оставалось, потому старался чаще быть с нами. Я повёл себя так, потому что мне было проще обвинить кого-то в его смерти. Я не хотел думать о том, что просто пришёл его срок. Что это он сам решил уйти, оставить меня впервые одного. Я ведь всегда чувствовал на себе его заботу, поддержку и любовь, а тут резко всего этого не стало. В тот момент мой плот в океане потерял огонь маяка и началась паника.

Заметила блеск слезы на краю его век и сильней прильнула к широкой груди, обвила руками.

Вернувшись в дом, приняла решение проститься на ночь. Обнимал, не желая выпускать.

— У нас свидания, — улыбнувшись, напомнила, хотя самой не хотелось его оставлять. Но снова с головой залазить в омут боялась, слишком мало на сердце осталось здоровых мест.

Герман зарычал и, собравшись с силами, разомкнул объятия.

— Завтра увидемся на работе, — отступила.

— Нет. Раньше. Я отвезу тебя, — настойчиво мотнул он головой.

— Буду готова в девять, — лучезарно улыбнулась и послала воздушный поцелуй.

— Лучше уходи скорей, пока не догнал, — Гера судорожно вцепился в перила лестницы. — Сладких снов.

— Спокойной ночи, — засмеялась и поспешила к себе.

Лежа, однако, в остывшей постели, снова мечтала под крыло мужа, но условие есть условие. Это нужно прежде всего мне.

Готова была в назначеный срок. На работе уже вовсю шёл процесс. Была немного удивлена, когда после завтрака, Герман не переоделся в рабочее.

— Ты уходишь? — чуть расстроено посмотрела на него.

— Да. Мне нужно кое-куда заехать ненадолго, — отвечает нехотя.

— Куда? — в груди вновь начало нарастать тревожное и неприятное чувство недосказанности.

— Я тебе обязательно всё расскажу, как вернусь, — сжал мою ладонь и поцеловал тыльную сторону. Опять двадцать пять. Чмокнул в щеку и ушёл.

Ладно, спокойно, Вик, может всё не так, как тебе кажется. Ты, похоже, выработала привычку тотального недоверия мужу. Отмахнулась от негативных мыслей и включилась в рабочий процесс.

Герман

Я очень боялся, что ничего не выйдет, но шёл до конца. Она должна ощутить насколько сильны мои чувства. В эту ночь отдал всего себя, ставя на пьедистал только её. Весь следующий день тоже с удовольствием посвятил ей, но на следующий запланировал серьёзную и необходимую, на мой взгляд, поездку. Доставил жену на работу, а сам поехал к Романенко. Нет, видеть Лику не собирался. Чур меня! Я стремился к её родителям, чтобы побудить их вразумить дочь.

Отец её, как всегда, пафосно рассмеялся мне в лицо.

— Моя дочь всегда отвечает за свои действия, в отличие от тебя. Ты сам мечешься от одной к другой, лишний раз раня Лику, которая любит тебя, несмотря ни на что. Ты ещё пожалеешь, что потерял такую женщину.

— Речь не о моих отношениях с вашей дочерью. Что было, то было и мы оба неидеалы. Но Лика становиться угрозой для моей жены, которая ни разу не провоцировала её. Ваша дочь напала на мою беременную супругу в кондитерской и клялась убить. Это слышали другие сотрудники и так же есть записи с камер. Сейчас я лишь прошу вас повлиять на Лику для её же блага, но в следующую подобную выходку, не сомневайтесь, мы вызовем полицию.

— Ты вздумал мне угрожать, сопляк?! — лицо Романенко вмиг покраснело и он начал походить хищную пиранью.

— Угрозы мои обычно звучат иначе, — пронизывал его не менее убийственным взглядом. — Вика для меня всё, и я не побоюсь схлестнуться и с вами, Алексей Петрович, если ваша дочь станет опасна для моей жены.

— Живо покинул наш дом! — рявкнул Романенко.

— Выход найду! — прорычал в ответ.

Идя к машине, вздрогнул, услышав оклик со спины. Нет, только не ты! Сука! Обернулся, но увидел мать Лики — Наталью Александровну. К ней я никогда не питал отрицательных эмоций и вообще больше считал, что в этом семействе есть папина дочка и маменькин сынок. Наталья хоть и была так же спесива, но чувств присущих человечности ещё не лишена, как и брат Лики.