Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса - Страница 17

Их взгляды скрестились как клинки, высекая невидимые искры. Но внимания лорда Картмора Кевин удостоился лишь на мгновение. Филип сделал жест, подзывая к себе — не его, Роули, и, повернувшись к ним спиной, отправился назад в бальный зал.

Кэп поспешил следом, но прежде успел поднести свою багровую физиономию к лицу Кевина и шепнуть, обрызгав слюной: — Ежели у меня из-за тебя будут неприятности, Грасс, ты — труп. Такой же живописный, как тот, что осматривал с утра.

III.

Высокий чистый голос скрытого от глаз певца пел о божественном совершенстве неведомой красавицы. Ему вторили торжественные звуки оркестра, аккомпанируя танцорам, исполняющим фигурную куранту. В ней принял участие даже лорд Томас на пару с леди Вивианой, хозяйкой сегодняшнего бала. После медленной и величественной паваны Малин, открывшей бал, это стало его первым танцем.

Филипа радовало, что отец развлекается, но было немного забавно видеть, как он с каменным лицом опускается на одно колено и ходит в припрыжку, а тетя Виви выхаживает рядом с тем же суровым непреклонным видом, с каким подсчитывала расходы на хозяйство или ругала нерадивых слуг. Лишь пышные, подбитые соболем рукава отличали ее глухое темное платье от тех, что тетя носила каждый день. Сходилась ли когда-нибудь в танце менее жизнерадостная пара?

Перестав наблюдать за танцующими, Филип соблаговолил уделить внимание спутнику, покорно пробиравшемуся вслед за ним сквозь море сплетничающих, спорящих, веселящихся, блистательных гостей. Было ясно, что этот человек не привык к изысканному обществу — достаточно увидеть, как он держал свою шляпу. Поклоны командира Ищеек были поклонами солдафона, а кланялся он к месту и не к месту, постоянно промакивая уродливую потную физиономию огромным платком. Однако в манере речи и лексиконе гостя чувствовались следы когда-то полученного образования, и Филип мысленно определил его как отпрыска одного из бесчисленных обедневших дворянских семейств, с ранней молодости избравшего военную стезю, как многие другие в его положении.

— Мне жаль, что я заставил вас дожидаться, господин… сударь… — Филип прочел его имя в бумагах, присланных из Магистрата, но начисто забыл.

— Майлз Роули, слуга вашей милости, вышел в отставку в чине капитана, -

Очередной поклон. Какая же гибкая у этого Роули, должно быть, спина, в его-то годы!

— …Хочу сразу предупредить Вашу милость, что я не дворянин.

— Вот как? — Филип был немного удивлен. — Что ж, это только говорит в вашу пользу, не правда ли? Человек без имени, дослужившийся до такого чина, должен быть необыкновенно отважен или чертовски умен.

— Ваша милость найдет чертову кучу, простите за грубость, куда больших умников, чем ваш покорный слуга — простой солдат, и множество не менее храбрых, но вашей милости будет непросто, скажу по чести, отыскать человека более преданного, — Разумеется, такую тираду не мог не завершить поклон. — Вашему великому отцу и всему вашему благороднейшему семейству.

— Это самое ценное и редкое качество, — любезно заметил Филип. — Смельчаков у нас полно, и умников немало, особенно хитрецов себе на уме, но истинная верность — редкое сокровище. Меня не удивляет, что дядя решил доверить вам командование отрядом Ищеек. Вы служили под его началом? Он поднял из безвестности многих талантливых, но низкородных людей.

— Мне это известно, ваша милость. Гений его лордства позволяет ему видеть, что у людей в нутрях, и дерьмо и алмазы, так сказать. Но я не имел этой чести — я служил под началом его милости Высокого Лорда Сивила Берота.

— А у вас служит Кевин Грасс, — Филип остановился и взглянул на него в упор.

Капитан в отставке с трудом сглотнул. — Это грубый человек, мой лорд, очень странный, почти неуправляемый. Я неоднократно собирался прогнать его, но каждый раз давал еще один шанс, больше из жалости — у него больная мать, и из уважения к славному имени — его мать из рода…

— Ксавери-Фешиа. Да, мне это известно, — Филип поймал взгляд вдовствующей леди Аннери, лучезарной в лиловом траурном шелке. Рукава и подол ее платья украшал мотив из золотых черепов, на груди висел миниатюрный портрет покойного супруга, окруженный алмазными подвесками-слезами, но улыбка Филис напоминала о радостях мира сего. Он поклонился безутешной вдове и послал ответную улыбку. Надо будет найти ее позже…

— Этот Грасс отлично владеет мечом, мой лорд, а нам нужны такие люди, но в голове у него полный беспорядок. Способен выкинуть все, что угодно. Я дал ему последнюю возможность исправиться, ваша милость, еще и из уважения к вашему знаменитому дяде — это ведь его милость Оскар порекомендовал мне Грасса…

Ничего себе новость. Он догадывался, конечно, что без дяди тут не обошлось… — Но подчиняется-то Грасс вам, не так ли, — отрезал Филип.

Роули замолк, а в глазках его, на редкость маленьких и красных, читался чуть ли не ужас. Кажется, он ожидал, что его в любой момент могут арестовать и колесовать на пару с Кевином. — О, ваша милость, про этого человека сложно сказать, что он кому-то подчиняется, — Наконец он смог выдавить из себя судорожную улыбку. — В армии его давно бы уже подвесили за шею на первом попавшемся дереве. Иногда мне кажется, что он просто сумасшедший. Я как раз поставил перед ним ультиматум, объявил, что ежели он не начнет себя вести как полагается и соблюдать дисциплину, я его пинками погоню на улицу, невзирая даже на его благородную кровь. Одно ваше слово, и я расправлюсь с ним собственными руками!

Этот тип забавлял Филипа все больше и больше. Он явно понятия не имел, что натворил Кевин, но не сомневался, что нечто ужасное. — Значит ли это, что действия вашего человека не встретили вашего одобрения?

Роули немного оживился. — Он заслуживает самого сурового наказания, ваша милость! Моя ошибка была в том, что я понадеялся выбить из него дурь, но это даже тысяче чертей не под силу, ибо в нем и нет ничего, кроме глупости да наглости!

— Любопытно, — улыбаясь, поинтересовался Филип, — какое наказание вы хотели бы назначить ему за то, что он спас нас с супругой от нападения?

Теперь Роули заткнулся надолго, а его и без того красная физиономия стала свекольной. В конце концов, он обрел дар речи и забормотал, сперва едва разборчиво: — Какая честь для него! Я счастлив… я безумно горд, что мой человек… Он так все путано объяснил, что я просто не так его понял, ваша милость. Отважный человек, львиное сердце, но излагать не мастер.

Их преподаватели риторики сильно удивились бы, услышав это. — Я не собираюсь устраивать шумиху по этому поводу, никаких орденов, вообще не стоит болтать об этом.

— Разумеется, ваша милость, — закивал Роули. — Счастье послужить вашей милости будет для него высшей наградой. Я и мои люди — мы все с радостью умрем за вашу милость.

— Но Грасс не умер, и, хотя у него и впрямь дурные манеры, я все же не хочу остаться в долгу. Позже мы с вами спустимся вниз и я лично его награжу.

Роули рассыпался в утомительных похвалах щедрости "Его милости".

Надо попросить отца, чтобы он издал указ, запрещающий это обращение.

— То, что напало на нас… — продолжил Филип, внимательнее вглядываясь в лицо необычного гостя, — это был не человек и не зверь. Нечто… не от мира сего, я мог бы сказать.

Роули не выказал ни малейшего удивления.

— Я не желаю, чтобы разговоры об этом поползли по городу, негоже сеять панику. Скажите — похоже, вы поняли, о чем я говорю. Вы и ваши люди, вам встречались уже подобные создания? Часто?

— Это как будет угодно вашей милости, — В глазках появился хитренький блеск.

— Я спрашиваю о том, как обстоят дела в действительности, — сказал Филип не без раздражения.

— Да ходят слухи, ваша сиятельная милость, не без того. И ребята рассказывают истории. Дык ведь мои ребята, с вашего позволения, бродят по самым кишкам этого города, по гнусным темным вонючим местам, а там всякое водится, ваша милость. Но неужто богомерзкие гадины осмелились напасть на такого человека как вы, мой высокочтимый лорд!