Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса - Страница 64

Страх проступал на его лице, в его голосе.

Это было плохо. Но коли надо, Кевин станет драться за двоих. Не боязнь смерти заставляла неистово биться его сердце.

Он тоже был убийцей. Должен был быть. Иначе, какой от него прок? Вот он, час истины, первое испытание, жизнь или смерть. Час когда…

Они обрушились на них в лязге оружия.

III.

…Луна лизала сталь в руках бандитов — мечи, ножи, кинжалы. Мерзавцы не все были обучены благородному искусству фехтования — один из противников Кевина помахивал топориком на длинной ручке, рассекая воздух в опасной близости от его лица. Бандит с огромной головой, доставшийся на долю Филипа, держал в лапах два больших тесака. Время от времени он водил лезвием о лезвие, как мясник, готовящийся к разделке туши, и воздух прорезал алчный скрежет.

— Сколько вас еще, ребятки? — А этот долговязый был среди них, кажется, самым опасным. Он отлично орудовал мечом, дюйма на три длиннее, чем меч Кевина.

— Целый отряд, — Руки Филипа не переставали двигаться, рисуя в воздухе серебряный узор. — Вам лучше убраться, пока остальные не нашли нас. Его взгляд метался от одного противника к другому.

— Вы одни, щеночки, — почти ласково, с уверенностью заключил долговязый. Он улыбался, покачиваясь из стороны в сторону и перекладывая клинок из руки в руку — только успевай следить. — А вот наши приятели здесь поблизости.

— Да! — подтвердил большеголовый. — Именно. Незачем вам губить свои молодые жизни. Сдавайтесь, и слово чести, мы вас отпустим, облегчив на вес ваших кошельков.

Они не походили на людей, у которых есть честь. А иные — вообще на людей. У бандита с топориком левая рука заканчивалась крюком, бритый череп взбух уродливыми наростами. Другой, волосатый, как обезьяна, горбился, почти касаясь земли неестественно длинными лапами, царапая грязь ножом и грубым подобием фальшиона. Большая Башка же напоминал Кевину гигантский гриб, разросшийся на гнилостной почве Тьмутени.

Им с Филипом удалось отбить первую бешеную атаку бандитов, и теперь те играли с ними, как кошки с двумя на редкость зубастыми мышами. Зачем рисковать жизнью, когда есть численное преимущество! Можно утомить противника, запутать, дождаться, пока даст слабину.

— Да, отпустим всех, кроме девки, — согласился урод с крюком. — Это наша добыча.

— Это моя сестра! — прорычал Филип.

"Только не ведись!" беззвучно взмолился Кевин. Они пытались их взбесить, заставить потерять выдержку. Так поступал Оскар, и Кевин быстро научился следить за его движениями, не за словами.

— А что, он еще смазливее, чем его сестренка, — усмехнулся самый старший из бандитов. Заурядное лицо, седые виски, невысокий рост, — но именно он едва не снес Кевину голову своим коротким мечом. — Будет только справедливо, ежели мы оставим себе их обоих.

Кевин сделал глубокий вдох и мысленно поставил мерзавца во главе списка.

Главное — сохранять хладнокровие. Алый Генерал не позволил бы вывести себя из равновесия. Живо бы смекнул, что раз бандиты так тянут время, значит, и впрямь надеются на подмогу. Надо атаковать. Но готов ли возобновить схватку его друг?..

Кевину не раз приводилось сражаться против двоих и троих на занятиях со Сворой. Если в схватке один на один он уже начал одерживать победы, то действуя вместе, как единое существо, бойцы всегда загоняли его в угол. Но ведь то была Свора, отборные псы самого Алого Генерала! А не простые бандиты, уличная шваль.

Вывести бы из игры хоть одного — тогда на долю Филипа придутся двое соперников, а это уже реальный шанс.

— Брат и сестра… — задумчиво протянул долговязый. — Сколько интересных вещей можно с этим сделать! Признайся, мальчик, ты ведь мечтал заглянуть сестрице под юбку?

— Почему ты думаешь, что только мечтал? — заржал Большая Башка.

— Это можно устроить, — продолжал тот. — А с нами поделишься… по-братски.

— Не слушай их, — бросил Кевин другу, чуя его ярость.

— Вы вшестером против двоих, храбрецы, — голос Филипа сочился презрением. Похоже, он сумел справиться со страхом. — Вам не надоело болтать?

— Мы просто не хотим вас убивать, малыш, — пояснил долговязый.

Не хотите убивать нас сразу, понял Кевин.

— Потому что это было бы жестоко, — согласился Большая Башка, — а мы не лишены милосердия. Вы такие юные…

— Потому что это не так весело. Долговязый сделал резкое движение, словно хотел поддеть Филипа на меч, и тихо засмеялся, когда тот подскочил на месте.

Кевин прикусил губу. Он сам едва не дернулся. Его тянуло защищать их обоих, но если он попытается блокировать атаки всех шестерых, то вскоре раскроется и получит кусок железа в бок или спину. Тогда Филипу и Офелии тоже конец.

— Мы славно развлечемся, все вместе, — в сиплом голосе долговязого звучали мечтательные ноты. — Уж поверь мне, мальчик, нет ничего слаще, чем познать родную сестру. Разве что — мать. Кровь всегда зовет кровь. Мы уступим тебе честь сорвать цветок ее невинности. Кто знает, может тебе даже понравится все остальное.

Пора с этим кончать.

Атаковать превосходящего силами противника — не самое разумное. Но это лучше, чем ждать, пока к бандитам подойдет подкрепление, в то время как в уши из поганых ртов вливаются потоки гноя.

— Слушай, крепыш..

Глаза Кевина сузились — Большая Башка обращался к нему.

— Ты и твой засаленный плащ нам не нужны. И это же не твоя сестрица, верно? Бросай меч, мы заберем твой кошелек, а тебя не тронем.

Остальные его поддержали.

— Ну да. Только малость поколотим, на прощанье.

— Или глаз там выколем.

— Или руку отрежем.

— И отпустим!

— В реку.

— Нет, отпустим и точка, — огрызнулся на товарищей Башка. — Не порите чушь.

Долговязый опять засмеялся. — Успокойся, Свищ. Наши новые друзья не настолько тупы, я вижу по их лицам, что они — образованные молодые люди из хорошего общества. Вот ты бы себе поверил?

— Нет, — подумав, ответил тот, и печально покачал круглой башкой. — Но я циничен не по годам.

— Вот видишь! Ладно. Мы голодны, а к трапезе все готово, — Долговязый выдержал паузу.

Теперь тишину нарушало лишь тяжелое дыхание бандитов. Казалось, они вот-вот начнут пускать слюни, словно стая уличных псов. Чертова луна равнодушно взирала с небес…

В голове Кевина стало вдруг пусто. Ни стратегии, ни сомнений. Только рукоять меча в правой руке и кинжала — в левой, да готовность убивать.

— Этого можете прикончить, — Долговязый ткнул клинком в его сторону.

Когда два бандита кинулись на Кевина, первый — с воплем и занесенным вверх фальшионом, второй — бесшумно, нацелив острие клинка ему в кишки, Кевин был готов. Метнулся вправо, отбив удар меча и толкнув второго на первого. Они затанцевали в грязи, восстанавливая равновесие — а перед Кевином вырос третий, которого он упустил из вида.

Стальной крюк взлетел снизу-вверх, и если б он не отшатнулся, быть бы ему насаженным на острие, как рыбине в лавке. Металл вспорол одежду, оцарапал живот, задел по подбородку.

Кевин отпрыгнул, едва не поскользнувшись, и топорик в цельной лапе Однорукого рубанул лишь воздух рядом с плечом. Снова сверкнул крюк, описывая смертельную дугу… Кевин взмахнул мечом, почти вслепую, и — крюк, скрипнув по клинку, зацепился за него, лишь на мгновение.

Мига Кевину хватило. Топорик дернулся недостаточно быстро — Кевин уже вонзил кинжал в кишки врага, и повернул. Топорик упал в грязь из разжавшихся пальцев, а когда Кевин подался назад, высвобождая кинжал, туда же свалился и Однорукий.

Все произошло за несколько вздохов.

Двое других бандитов обошли товарища, который корчился в смертной муке, не удостоив и взглядом, словно груду мусора.

Прежде чем сцепиться с ними по новой, Кевин успел глянуть, как дела у Филипа.

Тот сражался на славу. Длинный кинжал в правой руке норовил ужалить противников, меч в левой летал так быстро, отражая свет луны, что зажигал во тьме целое созвездие вспышек. Филип склонился вбок, уходя от тесака Большой Башки, парировал выпад Седого кинжалом. Любая, ничтожнейшая ошибка…