Призванный (СИ) - Липатова Софья - Страница 49

— Стоп, — я присела на земле, облокотившись на локти, стараясь не разбудить сына, — меня новорожденную оставили в корзине на пороге Дома. Эти ботиночки никак не могли быть моими.

Оливер засмеялся, опускаясь на землю. Сморщив нос, я отвернулась, стараясь смотреть на Крейна. Все, что знала о своем прошлом, сейчас просто с легкой руки Чудовища было перечеркнуто. Но как же плевать.

— Ты прибыла в Дом в возрасте трех лет, Валери. То, что обитатели Дома считают иначе — не их заслуга. И не моя, надо заметить, — Оливер криво усмехнулся, — ты должна была найти след моей жизни на них. Это был один из вариантов призыва меня обратно, если бы ты не смешала черный поток.

Сглотнув слюну, я погладила белокурую макушку, лежащую у меня на животе. Волшебный ребенок. Пока Макс был рядом, все становилось как-то понятнее и спокойнее. Очень хорошо, что мой сын не входил в планы Оливера. Хотя и в этом нельзя быть уверенной до конца. Чудовище выдает лишь ту часть правды, что выгодна.

— Пергамент — это лист со страниц книги Дома, где осталось твое настоящее имя. А значит и настоящее имя Валери, ведь твой род — ее род до того момента, как она вышла замуж. Для призыва. Так? — Крейн подошел как обычно, абсолютно бесшумно, от чего я невольно вздрогнула.

Оливер кивнул, а лицо Лавра разрезала такая чужая ему улыбка.

— Все верно. Прочесть имя там не в силах ни я, ни Валери. Это может сделать только сам Всевышний. Ну или, — Оливер снова издал смешок.

— Или тот, кто обладает пламенем, что мощнее обычного магического огня, — договорил за Чудовище Эрик, — а родовое кольцо Крейнов, как указание на неверный путь.

Чудовище кивнул, жадно окидывая взглядом яблоко. Зеленые глаза сияли безумным блеском.

Ощущая голод другого, и мой тут же поспешил напомнить о себе. Поглубже вдохнув, я снова упала на траву, пытаясь разглядеть красную сеточку вен среди алого сияния на обратной стороне век. По твоим венам течет жизнь, дочь. Голос в голове настырно возвращал в тот день, когда я вступила на тропу с одной точкой назначения. Оставь я свою слабую энергию при себе, смирись со всем — и ничего этого не было бы. Ни уходящей на глазах жизни Эрика, ни моей собственной, о которой теперь не понятно, что и думать. Книга, оставленная мной на камне навсегда. Момент, когда я выбрала сторону.

Или же все еще нет?

Ведь в этой бесконечной игре у каждого своя сторона. Нет хороших или плохих. Это не фильм, где легко сказать, кто наш парень, а кого уже давно заждалась Безмолвная. Ведь сейчас в саду около Дома Лавров хорошим по обычным меркам можно назвать лишь ребенка, лежащего у меня на животе. Кто из нас здесь не убивал? Не переступал черту, после которой ты уже никогда не будешь прежним? Кто не чувствовал что это, когда слово Всевышнего, касаясь Книги, летит к цели?

Книга.

Ты должна была почувствовать мой след.

Сердце встало в горле, перекрывая кислород. Стараясь дышать ровнее, я цеплялась за пойманную за хвост мысль. Вот оно.

Вырванные из блокнота листы, разложенные на столе.

Так легко можно потерять что-то важное, Валери.

Открыв глаза, я захлебнулась собственной слюной, откашливаясь. Сердце от волнения билось в ушах, но я уже поймала мысль. Крейн опустился на корточки рядом, внимательно сканируя меня, погружая в омут бесконечного серого тумана его глаз.

— Оливер, ты хочешь совершить свою месть и уйти на покой, так? — Чудовище кивнуло, не отрывая прищуренных глаз от солнца, — Но не помнишь и не можешь знать наверняка, как на самом деле выглядит Всевышний, только знаешь, что его облик не менялся с веками, — Оливер снова кивнул, — если я скажу, что знаю, как его найти, ты можешь гарантировать, что Крейн выживет после того, как уничтожит Всевышнего?

Криво улыбнувшись, отчего белые зубы оголились, блестя на солнце, Оливер лениво улыбнулся. Кажется, что он уже и так знал, что я расскажу. Или же это паранойя? В этой игре мне срочно нужно преимущество, но видимо я все же промахнулась. Заинтересованно наклонив голову на бок, Оливер сложил руки на груди. Не понимаю, когда он врет, когда притворяется, а когда говорит правду. Сейчас было полное ощущение того, что вся ситуация под его контролем.

— Валери. И Крейн, и ты, выживете в любом случае теперь, — сцепив руки, Оливер поднял ладони вверх, — ну вернее почти в любом. Если я продолжу тянуть его жизнь, что ты так любезно кинжалом связала с этим телом, то так Сильнейший долго не протянет. Но если вы уничтожите Всевышнего, а после упокоите меня — не вижу никаких препятствий для долгой жизни.

Снова что-то промелькнуло в зеленых глазах, что хотелось поймать за самый кончик мелькнувшего перед носом хвоста и вытащить скорее наружу. Нет, он что-то скрывает. Но по крайней мере это не прямая ложь.

— Книга Всевышнего — это то, что всегда было у него под рукой, — вытерев ладонью пот, что проступил на лбу от напряжения, я выдохнула, стараясь не замечать забивающего нос аромата энергии Крейна, — то, что даже у самого педантичного Рэндала или у Эрика всегда и везде было с собой. Даже у меня дома, вчера днем, когда я просматривала записи и вырывала страницы, — сглотнув слюну, я прокашлялась, прочищая горло, — это же обычная записная книжка. А в такую, обычно, вносят расписание встреч, важные детали и…

— Имена, — Эрик закончил за меня, а я кивнула, — ты думаешь, что лист, вырванный и сожженный когда-то в Доме Рабоса, уничтоженная Книга — это Книга Всевышнего? — Эрик внимательно смотрел на меня.

— Да. А уничтожили ее не из-за имени Оливера в нем, — пожав плечами, я поправила, — вернее не совсем. Ее сожгли, чтобы никто не смог найти следа жизни Всевышнего. Но, — я снова повернулась к Чудовищу, — как уцелел этот клочок?

По реакции Оливера совершенно было непонятно, сказали мы что-то новое для него, или за шесть столетий он и так до этого додумался. Но вот про пергамент со своим именем он знал наверняка. Поэтому просто улыбаясь смотрел, как мы сами закончим начатую мысль. От раздражения, я поморщилась, отворачиваясь обратно к Эрику.

— Безмолвная. Она не могла оставить себя без оружия против их обоих. Ведь сила тысячи мертвых потоков способна противостоять пламени, разве не так, Оливер? — Крейн смотрел на лицо Чудовища, пытаясь прочитать реакцию, — Да, она не могла прочесть, написанное там, но точно так же, как и ты, ждала появления того, кто сможет и прочесть, и уничтожить Чудовище и Всевышнего навсегда.

Уголок губ Оливера дернулся. Или же игра света? Сейчас было сказано что-то очень важное, мы где-то нащупали нить к настоящему плану Чудовища, но где именно? Каждое слово проносилось в голове снова и снова, но момент был упущен. Лицо Лавра сияло ледяным спокойствием.

— Как ты связан с ним? — я повернулась туда, где полулежал на траве некромант, а Лео криво усмехнулся, не открывая глаз.

— Оливер, сколько еще твоих детей, кроме этих двух, ходит сейчас по земле? — вопрос Крейна не сразу дошел до моего сознания.

Что? Подбирать челюсть сейчас перед взглядом Чудовища было крайне неудобно, но я не в силах больше прятать свое удивление. Оливер пожал плечами, рассматривая линию горизонта. Вот значит как. Еще один план Чудовища в теле человека. Закрыв глаза я вдохнула поглубже, стараясь сосредоточится на конечной цели. Все это не важно сейчас. Просто как можно скорее сделать то, что он просит и отправить Чудовище за Врата.

— Где сейчас пергамент? Ты, — я кивнула Эрику, тут же отводя взгляд, — можешь спросить у Бака, где он?

Когда-то, Дом Рабоса

Эрик

Вот все и не так страшно. Скрип пружин на железной кровати заставил подпрыгнуть на ноги, судорожно отряхивая запылившуюся вмиг одежду. Поморщившись, я закрыл нос платком, стараясь не вдохнуть поднявшуюся в воздух пыль. Конечно, к такому еще придется привыкнуть. Нет горничных, служанок, вкусной еды и постоянного тепла. Сквозняк, проникающий через щели проник под тонкий плащ, от чего я поежился. Отец упорно отговаривал меня от поступления в Дом, рассказывая жуткие истории про бегающих по полу и стенам насекомым, собирающимися под одеялом и через уши проникающие в голову, пока ребенок спит. Но ведь папа и мама учат быть сильным. Конечно, если бы не наш глупый спор с братом, не было бы ни моей, ни его ноги на территории Дома.