Форк 1941 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич - Страница 52

52

Или отпустили потому, что теперь уже вообще пофиг, когда стольким людям сразу меня и компы показали, и когда такое дело в самую короткую ночь на страну накатывает?

Отпустили… по настоящему поверил я лишь под стук колёс поезда Москва-Адлер, отъезжающего с Курского вокзала столицы…

* * *

Был просвещён отправившимися вместе со мной (не менее меня довольными визитом к морю), что поезда на курортном направлении считаются одними из лучших по стране, как и обслуживание в них, так и персоналом наиболее квалифицированным.

Не сильно удивился, между прочим.

Хотя мой прыжок произошел не ровно на – 78 лет, а чуть меньше, но раз уж я перешёл на местный календарь, то понял, что свой первый ДР в сталинской эпохе я сразу отмечу, как и в прошлом(2018!) году.

На курорте… 10 июня 1941 года… тем более, ДР сим месяцем и днём он и записан в моем паспорте гражданина СССР.

Поезд, в отличие от моего времени шёл, по немного более длинному маршруту – через Армавир. Что, как я понял из разговора с коллегами, объяснялось отсутствующими пока парой тоннелей через горы (длинный перед Туапсе и второй – короткий), через которые путь пролегал в моё время.

* * *

Мои знания об отдыхе 40-х в Сочи исчерпывались читанным про историю санатория «Кавказская Ривьера». Но конкретное место для отдыха я даже и не рассчитывал себе выбрать сам. Раз попросился поближе к Сочи, ну и выбрали. Как мне пояснил, выдавая путёвку и прочие бумажки Поташник, выбор шёл между санаториями № 1 и № 4. Во второй меня и направили.

Меня номер санатория конкретно пробил на воспоминания. Незадолго до попадания я наткнулся в сети на бурную дискуссию по розыскам, устроенным одним человеком с обнародованием их результатов аж со специальным сайтом, где тот сводил счёты за родственника с прошлым и давно уже мёртвыми палачами, но… ладно, дело – из «иной Вселенной», никому из отдела ничего не сказал. Всё равно, никто, кроме меня, не поймёт всех аллюзий.

Да уж… сперва, увидев число лиц в форме, так же как и на Лубянке, я несколько взгрустнул, прикинув, что и отдых будет по расписанию проходить, но всё оказалось не так плохо. Практически всё, что задумалось, реализовалось.

Когда есть деньги, и в советское время многое чего можно было позволить. Особенно на курорте. И даже за недели до войны.

Нет, никаких гулянок не было, всё было очень пристойно. Но моря и гор, как и мечтал, таки вкусил сполна, а тугая пружина внутри, которая начала сжиматься тогда, когда понял, что потерял целый свой мир 2018 – го, немного и достаточно плавно распрямилась.

Об отдыхе можно говорить много, со вкусом и долго, смакуя детали… особенно когда не просто проводишь время на пляже, а лезешь в горы, к водопадам, пересохшим руслам, смотришь с высоты вдаль, вдыхая полной грудью горный и морской воздух и далее… по всем красотам… а затем, уже в Москве – рассматриваешь сделанные там фото, когда оживают детали, упускаемые в устных рассказах, сильнее чувствуешь вкус одной из двух лучших природных зон страны (черноморское побережье Кавказа и ЮБК). Средиземноморский тип климата… не хухры – мухры.

Об прекрасных моментах отдыха я неоднократно вспоминал до осени 1942, когда совсем уж новые изменения в личной жизни и совсем неожиданные впечатления несколько притушили краски от Сочи-41…

* * *Июнь 1941. Москва.

В отличие от «прошлого раза», Сталин не рассчитывал на то, что удастся ещё хоть сколько то оттянуть нападение и «верного жеста» – выставления из Москвы посольств стран – жертв агрессии Германии не произошло.

Американцы же, как и в «той истории», явно отметившие (хотя и близко не понимавшие истинную причину) возросшие опасения Москвы насчёт поворота внимания Гитлера на восток, так же предоставили в начале июня дополнительные сведения.

Правда, в этот раз Сталин, от лица которого лично Молотов поблагодарил посла США Штейнгарда, делал это с высоты послезнания и своих новых, пока ещё до конца не оформившихся с итоговой целью, но уже начавшихся реализовываться планов.

* * *19 июня 1941, Берлин. Гитлер, Гейдрих, Канарис.

– …Теперь последнее. Но главное. Я два вечера внимательно ознакомился с вашим последним докладом. Добавить к его содержимому… - фюрер легко похлопал ладонью по папке с листами текста доклада – … что сможете?

– У нас есть дополнение, мой фюрер! – Гейдрих, при полном непротивлении Канариса, с некоторых пор обзавёлся привычкой отвечать от лица обоих руководителей разведывательных спецслужб Третьего Рейха. Разумеется, когда они отчитывались перед вождём германской нации вдвоём – …вчера получены новые сведения из Москвы. На днях по всем важнейшим большевистским министерствам, так называемым наркоматам, прошли внутренние приказы о переводе в режим военного времени. Мы убеждены, что большевики знают о предстоящих событиях.

– Это как-то, по вашему мнению, может существенно помешать нашим планам? – немедленно бросил уточняющий вопрос Гитлер, впившийся взглядом в одного из своих любимчиков.

Тот не более секунды (Гейдрих и Канарис уже согласовали общую позицию на сей счёт) потянул с ответом, больше для приличия – не добавит ли ещё чего то фюрер, а затем выдал ответ.

– Учитывая известную неповоротливость русских, а сейчас и их большевистско-еврейских структур, не думаю, что они как-то особо смогут помешать натиску наших войск. Их судорожные попытки противостоять неизбежному не помогут им. А от обычных на войне неприятностей не застрахован никто.

О тех ранних мелких (при рассмотрении отдельно) накапливавшихся фактов явно растущих подозрений у большевиков в отношении целей и деятельности Германии он не стал упоминать. Война уже давно шла в Европе и за её пределами. И считать, что коммунистическая Россия совсем уж не будет ничего не делать… на это не стоило рассчитывать. Большевики лишь старались оттянуть неизбежное. В эту схему их поведения хорошо легли нашумевшее официальное признание тайных ранее дополнений к немецко – советскому договору о ненападении 1939 года.

Всего лишь – первым ткнуть пальцем, в расчёте на то, что у противоположной стороны частично собьётся темп.

Пустые расчёты большевиков!

Увидев однозначное отрицание у руководителей спецслужб насчёт высказанных опасений, что, в целом, совпадало с его собственным видением ситуации – большевики – колосс на глиняных ногах, фюрер подвёл черту в недолгом сегодняшнем разговоре.

– В наше время полностью пресечь деятельность шпионов практически невозможно, но мы должны верить в то, что неизбежные препятствия никак не помешают нашим храбрым солдатам…

Глава 12. Самый страшный день. Часть I

Июнь 1941 года во Вселенной, всё дальше расходящейся в своей истории от дурной поступи – повторения событий убежавшего немного вперёд оригинала.

В той неведомой части мегаверсума, откуда захлопывающаяся кротовая нора скопировала – спродуцировала энное количество живой (осознававшего себя Рожковым Н.Е.) и неживой материи в виде его средств ВТ, одежды и небольшого объёма атмосферы, события 22 июня, вопреки устоявшемуся мнению, были лишь только началом катастрофы приграничного сражения.

Да, потери РККА, относящиеся к самому страшному в памяти народа страны 22 июня 1941-го, были ужасными, но они, учитывая размеры ВС СССР, его территорию, запасы и мобилизационные возможности, не были катастрофическими! Дивизии, дислоцированные на границе, в меру сил, умений командиров, отваги и выучки бойцов сопротивлялись превосходящим (да-да, на главных направлениях это было так!) силам вермахта. И после первого дня летала авиация ВВС РККА и наносила удары. Не очень умело управляемая, разрозненно, но она действовала. Часто числом самолёто-вылетов усугубляя в головах тех, кто был в вышестоящих штабах, неверную картину происходящего.

Стрелковые дивизии, избиваемые намного более качественно управляемой авиацией и артиллерией врага, часто не успев вступить в бой, теряли бойцов на маршах, и позже на сколько-то сбивали темп наступления врага, заставляя того нести хоть какие-то потери.