Нежное прикосновение - Деланси Элизабет - Страница 69

— Скажи что-нибудь, Стефен, — прошептала Анна чуть слышно.

Он встал и молча вышел из кухни. Стефен спустился в спарринговую комнату — полдюжины мужчин крутились вокруг ринга, разговаривая и покуривая. Они окликнули его, но он не услышал.

Бар был полон постоянными клиентами. Стефен подошел к стойке. Мужчины приветствовали его, поднимая кружки.

— Добрый день, Стефен!

— Этот Дэйви Райен ничего… Ты хорошо сделал, что взял его сюда…

Стефен заставил себя усмехнуться. Хлопнул говорившего по спине.

— Всем доброго здоровья! — крикнул он.

Как хорошо побыть иногда в мужской компании. Женщины хороши только для постели — поиграй с ней и забудь. Его ошибка была в том, что позволил бабе под шкуру залезть, внушив мысль, что он ее любит.

Он резко повернулся к стойке и крикнул:

— Бармен!

Подбежал Дэйви с белым полотенцем в руке.

— Шеф?

— Виски.

— Стефен, здесь сейчас, как в аду. Мне не до шуток.

— Виски, черт тебя побери совсем! И поскорее! Дэйви обеспокоенно вытаращил на него глаза:

— Вы разыгрываете меня. Вы же не пьете!

— Что должен сделать человек, чтобы его обслужили в собственном заведении?

В салуне повисла тишина. Дэйви со стуком поставил перед ним бутылку и стакан.

Стефен наполнил стакан доверху и опрокинул в себя. В желудке разлилось тепло. Снова налил и снова выпил.

— Скажи, чемп, что происходит?

Рядом с ним стоял Джил, положив руку ему на плечо.

— Заткнись, Джил, пей!

— Стефен…

— Слушать тебя не хочу. Пей, если хочешь, только со мной не разговаривай!

Стефен вглядывался в зеркало позади стойки, на лимоны и стеклянную посуду, на большие бутылки шампанского. Он думал, как это будет, если все это разбить сейчас?!

— Не нравится мне это, чемп.

Стефен допил виски в стакане и налил еще.

— Ради Бога, Джил, выпей! Подошел Эмет и. взял его за руку.

Стефен вырвался, уставясь на Эмета, пытаясь сфокусировать свое внимание на нем.

— Знаешь, в чем твоя трудность, юный Эмет? Ты не любишь своих соотечественников. Ты ожидаешь, что они такие же умные, как и ты, а они просто люди — со своими слабостями и недостатками, но и не без достоинств. Они все здесь сопляки, вроде нашего Дэйви. И ты их не освободишь, пока не полюбишь. Если ты не полюбишь нашего Дэйви, ты не сможешь их освободить. — Он остановился, забыв, что хотел сказать.

— Боже мой, — сказал Джил. — О чем это он толкует?

Эмет улыбнулся:

— Да, Стефен, я понял, что ты имеешь в виду. Еще одну порцию?

— Еще? — спросил Дэйви недоверчиво.

— Он сейчас отключится, и мы отведем его наверх.

Стефен отодвинул стакан и бутылку.

— Убери, я не хочу отключаться!

— Я приведу Анну! — воскликнул Дэйви.

Услышав ее имя, Стефен перегнулся через стойку и схватил Дэйви за рубашку, подняв его над полом.

— Если приведешь ее, я тебя убью!

Дэйви побледнел. Кто-то прошептал:

— Моуза… Приведите Моуза…

Стефен поднял руки.

— Нет, нет… И не думайте. — Слова застревали на языке. Он собрал лицо в улыбку и повернулся к Дэйви: — Извини, парень.

В салуне царило молчание. Несколько человек улыбались, другим было не по себе.

— Извините меня, парни… У меня есть неотложное дело… Личное.

Стефен пошел к выходу, стараясь идти прямо. Но это было труднее, чем он думал. Он толкнул дверь и тихо сказал:

— Очень обяжете, если не увяжетесь за мной… Повторяю — дело личное.

Он вышел на улицу. Спиртное притупило его чувства, хотя дикие мысли в голове были совершенно ясными. Он должен найти Магири и убить его. Если Магири умрет, он больше не будет мужем Анны. Безупречная логика. Так безупречна, что из Стефена брызнули слезы. Он вытер глаза и направился на Чэсем-стрит.

Он пересек Брум и отправился на Вязовую улицу. По дороге он еще выпил виски в каком-то салуне и неожиданно вспомнил рассказ Анны о том, что случилось с ней в задней комнате при магазине. Ему было ненавистно об этом думать, но он не мог выбросить это из головы. Он достал носовой платок и вытер слезы. А ведь она была совсем маленькая девочка… Господи помилуй! Полуголодная маленькая девочка…

Он навалился на стойку бара и попросил еще порцию виски. Когда Стефен уходил из салуна, владелец магазина, изнасиловавший Анну, в его уме перемешался с Били Магири. Ему казалось, что они оба насиловали Нэн и оба заслуживают смерти.

Когда он подошел к «Большому Шестому», едва держался на ногах. Он оглядел салун, пытаясь сфокусироваться на чем-то неподвижном.

Он слышал, как Дмими Хэгерти сказал:

— Матерь Божья! Да это же Флин…

И тогда он разглядел Магири, прислонившегося к стойке бара с пенящейся кружкой у локтя. Магири улыбался, разговаривая с парнями из своей шайки. Эта улыбка привела Стефена в ярость.

Он сжал пальцы в кулаки и ударил по стойке бара.

— Магири! — взревел он. — Я собираюсь тебя убить!

Стоя на коленях в спальне, Анна складывала кучки белого льна и кружева в сундучок. Больше она ничего не возьмет из дома Стефена — только то, что принесла — кружева и несколько нарядов. Книги своего отца она отдала Рори. Лучше пусть они будут у него — листать их самой только печалиться.

Она приняла единственно правильное решение. Комната, которую она сняла у миссис Тати, была чистая и хорошо освещенная, но крошечная. Но Анна была благодарна, что у нее есть хоть какое-нибудь пристанище. Хозяйки пансионов, расположенных в таком благородном районе, как Четвертая улица, обычно не сдавали комнат женщинам-ирландкам, но миссис Смит-Хэмптон послала записку с похвальной рекомендацией, аттестуя достойное поведение Анны.

«Стефену нелегко было согласиться, — подумала Анна. — Его приговор был написан на его лице, когда я рассказывала ему о Били». Это же выражение у него было и на корабле, когда она созналась, что замужем, — недоброе, со сжатыми губами.

Вспоминая Розу, ее целомудрие и чистоту, он наверняка сравнивал ее с Анной, падшей женщиной, которой все попользовались.

Она поднялась и подошла к туалетному столику, остановившись понюхать маргаритки и купальницы в горшке. После всего, что ими вместе было пережито, ей горько было до боли снова увидеть на его лице выражение оскорбленного самолюбия. Она чувствовала себя опустошенной.

— Анна! — Это был Дэйви. Он был возбужден, лидо покраснело. — Анна, что-то происходит со Стефеном!

— А что он сделал?

— Он напился. — Голос Дэйви возвысился до дрожи. Он огляделся — куча одежды, открытый сундук. — Что это ты делаешь? Почему пакуешь вещи? Что случилось?

Анна устало смотрела на него:

— Сядь, Дэйви, я тебе все расскажу.

Кулак Магири ударил его в голову, ослепив ярким красным светом. Другая рука опрокинула его на стойку бара. Кулак ткнул ему под дых, выбив из него дух вон. Ноги Стефена подогнулись, его прямо прибило к стойке, широко раскрытого для ударов, которые сыпались отовсюду. Боли он уже не чувствовал, только толчки, когда кулаки врезались в его плоть и кости. Он слышал яростные крики мужчин, ощущал вкус крови. В горле росла тошнота, ему хотелось упасть на колени, чтобы услышать крик «Время!». Но это был не призовой матч с рефери и с судьями… Здесь все решает Магири.

Магири схватил его за перед рубашки и поволок вдоль стойки.

— Она твоя жена? Ты сукин сын, Флин!

Стефену очень хотелось, чтобы он перестал говорить об Анне. «Любимая Нэн, — думал он. — Я за тебя умру. Я за тебя уже умираю…»

Магири отпустил его, и Стефен упал навзничь. Он лежал, мечтая о ней. Невзирая на крики Магири, на удары его башмаков, он думал об Анне, стыдливой и полной страсти в его объятиях… Анне, целующей Рори… Анне ворчащей… Анне улыбающейся…

Он отполз в сторону. Он любил ее. Он надеялся, что она знает об этом… Непроглядная темнота поглотила его.

Анна стояла в дверях спальни, дрожа от страха. Стефен пошел к Били. Он напился и ушел к Били!

А сейчас Дэйви пошел за Стефеном — спасать его. «Я найду его, — сказал он. — и приведу обратно. Вот увидишь!»