Чисто семейное дело - Дельвиг Полина Александровна - Страница 29

— Она ждала ребенка от него?

— Нет. — Соню передернуло от подобного предположения. — Что вы! Просто когда-то она встречалась с моим братом.

— Получается, что он ее до сих пор так любил, что известие о ее беременности разорвало ему сердце?

— Мы с родителями думали, что Лев уже позабыл, как ее зовут, но сами видите… — девушка снова разрыдалась.

— Мне очень жаль, — мягко произнес полицейский, — любовь иногда делает с нами страшные вещи. — И после небольшой паузы добавил: — Однако кое-что в этом… происшествии меня смущает.

Соня убрала платок от глаз и недоверчиво покосилась на полицейского.

— Что вы имеете в виду?

Грузный комиссар встал с дивана и прошелся по комнате.

— О смерти вашего брата нам сообщила фрау Ноейр. Она давно работает у вас?

— Уже три года. — Соня по-прежнему не понимала, куда тот клонит. — Она приходит два раза в неделю.

— И сегодня должна была убирать?

— Да. В понедельник и четверг. А что?

— Не могли бы вы проверить, все ли вещи в доме находятся в целости и сохранности? Не хочу пугать, но сейф в кабинете наверху оказался открытым…

Соню бросило в жар, она нервно сглотнула и, стремясь скрыть замешательство, прикрыла лицо рукой.

— Что с вами? — полицейский все же заметил ужас, промелькнувший в ее глазах. — Вы что-то знаете? Вспомнили?

Но девушка уже пришла в себя и лихорадочно пыталась сообразить, как лучше выйти из создавшейся ситуации.

— Так, о чем вы вспомнили? — настойчиво переспросил мужчина.

— Вы знаете… я… просто представила, что мне придется сообщить о случившемся родителям, это может убить их.

Комиссар Гринбауэр внимательно следил за выражением ее лица. Сестра погибшего явно что-то скрывала, но по тому, как она твердо взглянула ему в глаза, Гринбауэр понял, что получить нужную информацию будет весьма непросто.

— Если не возражаете, мы сейчас проедем в комиссариат, оформим все официально, заодно снимем отпечатки ваших пальцев. Необходимо определить, были ли в доме посторонние.

Соня холодно взглянула на него.

— Что ж, извольте, но, как я понимаю, вам все равно придется ждать возвращения родителей, мои и брата отпечатки вам мало что дадут. И потом, если он умер от сердечного приступа, зачем такие сложности?

Для сестры, только что потерявшей любимого брата, фраза прозвучала слишком рассудительно. Комиссар кашлянул коротким кашлем застарелого курильщика.

— Ну, во-первых, мы еще не получили заключение судмедэксперта. Во-вторых, сейф был распахнут настежь, а там полно драгоценностей. Может, вы все же осмотрите дом?

Девушка устало прикрыла глаза.

— Из реальных ценностей в доме были только украшения, хранившиеся в сейфе. Все драгоценности застрахованы, и их список вы сможете получить непосредственно в страховой компании. Так что лучше обратиться прямо к ним.

Скорее из естественного любопытства, чем по служебной необходимости комиссар переспросил:

— А вас это совсем не интересует?

Соня снова начала нервничать. Не поворачивая головы, она раздраженно бросила:

— Я только что потеряла брата, а вы хотите, чтобы я беспокоилась по поводу каких-то побрякушек.

На самом деле она прекрасно знала, что все на месте. Не закрыть дверцу! Идиотка.

— Скажите… — комиссар, казалось, обдумывал свой вопрос, — а может, в вашей семье принято держать сейф открытым?

— Не говорите глупости. — Мысль о том, что подобные высказывания дойдут до ушей страховщиков, привела Соню Либерман в ужас. Если действительно что-то пропало, то они запросто откажутся возместить ущерб или, еще хуже, — поднимут сумму страховки. — Как вам такое в голову пришло?

— Но ведь сейф-то оказался открытым, — упрямо повторил полицейский.

Тот факт, что кто-то оставил практически на улице добра на сотни тысяч марок, был для него непостижим. Однако Соня уже справилась с волнением и, промокнув сухие глаза платком, пожала узким плечиком:

— Ну и что? Брат мог туда что-то прятать или, наоборот, доставать. Мог просто проверить, все ли в порядке. Да мало ли по каким причинам человек, сидя дома, открывает сейф! В конце концов, может, он захотел полюбоваться украшениями. — Она встала и одернула короткую юбку. — Пойдемте, не будем терять время.

2

Ожидая, пока девушка подпишет все необходимые бумаги, комиссар мрачно крутил в руках сигарету, не решаясь закурить. Холодная надменность эмигрантки удивила его. Как правило, попав в неприятную ситуацию, бывшие переселенцы стараются держаться с полицией по-дружески, даже самые кристально-честные из них, так, на всякий случай. А в этой семейке дела обстояли не лучшим образом: по имевшимся у него сведениям, покойный скрывался за невыплату кредитов. Правда, папаша их известный ученый, но… могла бы вести себя и поприветливее. Он кашлянул, отложил сигарету и поднял на девушку холодные водянистые глаза.

— Извините, фройляйн, но я должен задать вам вопрос о том, где вы провели последние три дня?

Соня вскинула аккуратную головку и слегка прищурилась.

— Вы пытаетесь намекнуть, что я могла убить собственного брата? — Ее голос стал просто ледяным. — Видите ли, в еврейских семьях не принято убивать родственников.

— Да? — усмехнулся Гринбауэр. — А я, признаться, полагал, что Каин убил Авеля.

— Ах, вот оно что. — На щеках девушки заалели яркие пятна. — Так вы антисемит?

— Боже меня упаси! — не на шутку струхнул тот и вскинул руки, словно защищаясь.

Подобное обвинение официального лица в Германии грозило крупными неприятностями. Разумеется, комиссар, как и большинство немцев, к евреям нежных чувств не испытывал, но перед уходом на пенсию он не признался бы в этом даже собственной маме.

— Я имел в виду, что смерть, к сожалению, не имеет национальности, и я просто не имею права доверять или, наоборот, подозревать кого-то, исходя исключительно из традиций его семьи. Потому повторяю свой вопрос: где и с кем вы провели последние три дня?

Девушка колебалась, ситуация явно выходила из-под контроля. Наконец она решилась:

— Я была на свадьбе в Бад Кенигсхофене, меня видели сто человек. Вас устроит такой ответ?

Полицейский скосил глаза на карту Баварии, висевшую на стене:

— Но ведь это близко, километрах в пятидесяти отсюда? И еще вопрос: вы там были все три дня?

Соня снова оказалась в замешательстве. А что, если ее кто-нибудь видел? Ярко-красная «Ауди», которой она всегда так гордилась, теперь могла сыграть роковую роль. Черт знает, что может прийти в голову этому противному красномордому сыщику. Неторопливо убирая документы в сумочку, она ровно, может, с чуть большим акцентом произнесла:

— Хорошо, я скажу вам правду, но мне не хотелось бы, чтобы об этом стало известно родителям.

— Внимательно слушаю вас.

— Понимаете… один день я действительно была на свадьбе, а потом… мы с братом жениха на пару дней скрылись… он сделал мне предложение, ну и вы понимаете… — она замялась, — родители будут очень недовольны, если узнают, что мы провели ночь в одной гостинице еще до свадьбы.

— Понятно, — полицейский пошевелил усами. — Значит, вы утверждаете, что за последнюю неделю брата не видели ни разу.

— Не совсем так. — Соня по-прежнему не могла решить, говорить ему о своем визите или нет.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился тот. — Объяснитесь.

— Я брата не видела, но, скажем так, слышала. Три дня назад я заехала взять вечернее платье.

— И ваш брат был дома?

— Нет. Я полагала, что он в Эрфурте, он ездил туда каждую неделю в какой-то фехтовальный клуб. Но видимо, перепутала дни недели, потому как минут через десять Лев пришел с каким-то человеком.

— С человеком? С каким человеком? Как его звали, как он выглядел? — оживился Гринбауэр.

— К сожалению, не могу ответить вам на этот вопрос. Я не видела его.

— Вот как, почему?

— Понимаете… сейчас экзамены, и брату вряд ли бы понравилось, что вместо библиотеки я собираюсь несколько дней праздновать. Разумеется, он не может мне запретить этого, но я просто не хотела портить себе настроение перед предстоящим вечером… И поэтому спряталась в шкафу.