Пути и ошибки новоначальных - Гармаев Анатолий - Страница 73

— А я буду все равно.

— Тогда, знаешь, давай поупражняемся, действительно ли это у тебя получится. Видишь, у нас какая большая семья, как нас много? Но все равно, даже все вместе, мы слона не составим. Мы составим всего «полслона». С сегодняшнего вечера ты будешь кормить нас. Значит, теперь каждый раз ты будешь накрывать трапезу и будешь убирать после нее.

Семья отца Валериана действительно большая, у него семеро детей, матушка, бабушка, а ребенку в то время было 6 или 7 лет.

И вот ребенок накрывает на стол, приносит с кухни все необходимые продукты. Взрослые и все остальные терпеливо ждут, пока он со всем этим управится, затем садятся кушать. После еды все уходят, а он еще долго-долго все это моет.

На четвертый день ребенок подходит так вкрадчиво к отцу и говорит:

— Папа, слона, наверное, покупать не надо.

— Почему так?

— Но ведь он же много ест…

Видите, какая педагогическая мудрость, вот мудрость находчивости, смекалки родительской, любящего родительского сердца. Родители должны знать, что прежде, чем заводить животное, надо серьезно подготовить к этому ребенка.

О внешних атрибутах церковной жизни

Священнику часто приходится встречаться с вопросами: «Как завязывать платок?», «Пить лекарство — это грех?», «Не фотографируйте!», «Не мойтесь в праздник!» Каждый из нас в свое время получил много таких наставлений. Как быть с ними?

Православие — это жизнь в любви, и поэтому человек, исполненный любовью к Богу и ближним, и есть православный. Господь говорит: «По тому узнают вас, что вы Мои, Христовы, если будете иметь любовь между собой» Не сказал: «По тому, как вы храмы посещаете», «потому, как к мощам прикладываетесь», «по тому, как вы любите молиться», или «как вы тщательно поститесь», или «как вы стремитесь к тому, чтобы по-православному одеваться», а сказал: «Как вы любите друг друга» И вот в этом — тайна православия, тайна, потому что любить, действительно любить можно только от Бога, а это значит — только по благодати, по действию Духа Святаго. А для этого надо уметь Его стяжать, надо уметь Его сохранять, поэтому необходимо уметь усваиваться Духу Святому, и только усваивающийся может нести Его в себе, от Него совершенствоваться в своих поступках и действиях, от Него любить.

От того, что кто-то как-то там завязывает платок спереди или сзади, вовсе не зависит состояние его церковности.

Я знаю, что для многих девушек и даже для многих женщин ношение платка есть тяжелое бремя, в то время как потребность воцерковления очень высокая. Ну и что же теперь делать? Значит, все, с этого момента, пока ты не начнешь носить платок, не смей даже войти в храм? Конечно же, нет.

Вся внешняя сторона церковной жизни является тем необходимым средством, внутри которого возможна правда жизни церковной. Внешнее благочестие нам необходимо. О нем надо узнавать, его нужно усваивать. Это ограда. Только не всегда сразу ее нужно ставить, многое приходит со временем. Почему? К примеру, мы хотим полить огород, а вода в километре или в пятидесяти метрах от нашего огорода. Чтобы эта вода дошла до грядок, нам необходимо проложить русло. Если же мы с вами, как неразумные, начнем вычерпывать эту воду насосом прямо на берег, чтобы вода самотеком добралась до нашего огорода, она растечется по всему пространству и в итоге дойдет ли до огорода вообще, неизвестно. А чтобы ее к своему огороду привести, мы прокладываем русло, и по этому руслу вода идет постепенно. Все внешние признаки церковного человека — это и есть то русло, та самая ограда, внутри которой православный характер жизни действительно может быть сохранен. Его очень трудно обрести, совсем непросто усвоить себе и усвоиться ему, но растерять его очень легко.

Ограждением от потерь являются внешние формы нашей православности, и в этом смысле они очень важны. Но не они — наша цель, они вообще не являются целью. Они не являются даже признаком православности человека. И поэтому мы говорим, что надобно иметь одеяние православного человека, чтобы не соблазнять других и чтобы самим собою не соблазняться, как внутренне, так и перед зеркалом. Но всему свое время. Полагать, что, будто бы одевшись православно, я уже стал православным человеком, будет неверно. В то же время одежда православного человека прямо относится к его целомудрию. Как внешнее она есть ограда, приуготавливающая возможность внутреннего. Так, платок на голове по мере воцерковления становится внутренней необходимостью женщины. До тех пор, пока не обретен церковный дух и не изгнан из сердца дух эмансипации (самоутверждения, дерзости), платок для женщины будет бременем.

О язычестве в Православии

— В связи со сказанным Вами хотелось бы услышать, где кончается христианство и начинается язычество?

— Язычество начинается всякий раз, когда мы каким-то предметам придаем самостоятельную духовную силу, а не от благодати исходящую. Например, святые мощи — это ведь тоже предметы. Мы веруем в их силу, но что это за сила? — Святые мощи — это останки тех людей, которые всею жизнию своею пребывали в общении с благодатью Божией. И по смерти их Господь ради славы Церкви Своей это благодатное присутствие сохраняет в их мощах и являет через них чудеса. Это не просто останки какого-то церковного человека, не просто предметы, которым мы вдруг придаем какую-то особую силу, мы почитаем их святынею в силу того, что им присуща благодать от Бога.

Если же идет речь о церковных предметах таких, как вода святая, просфоры, они освящаются сугубым чином в Церкви. Сами чинопоследования освящений преподаны через святых угодников Божиих, опять же через тех, которые имели благодатное общение с Богом. И поэтому все оказывается освящено жизнью православных людей, жизнью, исполненной Евангельского Завета и живым общением с Богом по вере, в Его благодати. Это важнейший критерий освященной вещи. Таковые вещи являются носителями благодатной силы в Церкви. Если же такового усвоения благодатной силы не происходит, а мы, тем не менее, приписываем вещи какую-либо силу, это есть язычество.

О «мытье» после Причастия

— Мне говорили, что после Причастия грех мыться. Так ли это?

— Опять же дело не в том, что мы будто бы «вымоем» Причастие… Кто может вымыть благодать Божию? Разве вода вымывает благодать? Другое дело, когда человек во время мытья может невольно захлебнуть в рот воды. Если захлебнули проглотил — это ничего, потому что все равно все вовнутрь ушло… А если выплюнул обратно, в грязь, под ноги… По благочестивому обычаю Церкви после Причастия стараются, чтобы слюна не разбрызгивалась, не разбрасывалась. Мне приходилось наблюдать, как некоторые из нас после Причастия, приняв в себя Тело и Кровь Христову, тотчас восклицают: «Слава Тебе, Боже!» Если бы вы знали, сколько брызг при этом исходит. Возьмите зеркало, поднесите ко рту и начните говорить. И вы увидите, что делается на зеркале — все это брызги слюны. Особенно если вы Причастие потребили, все разбрызгивается — дело это не благочестивое. Это признак явного неблагоговения и неблагочестия. И поэтому есть в Православии обычай — после Причастия ничего не вынимать изо рта, не вкушать, а если что и вкушается, то соблюдаются некоторые правила. Если мы вкусили рыбу или мясо, то эти косточки не выбрасываются, а предаются огню или закапываются в непопираемом месте.

О суевериях в церковной практике

— Подруга говорит: «Вот причащусь десять раз, двадцать пять записок закажу и излечусь». Ведь это тоже язычество в христианстве?

— Почему же? Тут есть соблазн к язычеству, но можно это сделать так, чтобы язычества не было. Правильный или неправильный смысл в том, на что ставит акцент причащающийся человек — на Причастии или же на количестве («именно 10 раз»). Если десять раз — самое главное для него, то пусть знает, что десять просто число, оно не освящаемо и поэтому само по себе силу никакую не имеет. А если я иду к Причастию, то важна воля Божия о моем исцелении или соблюдении меня в болезни.