Тупиковое звено - Дельвиг Полина Александровна - Страница 70

— А о том, как твой дед оказался на Украине?

— Я ничего не знаю. Эта коробка — все, что у меня есть.

— Плохо…

Даша перевернула страницу. Желтовато-коричневые снимки в резных рамочках. Мужчины и офицерских мундирах, их жены и дети… Кудрявые мальчики в шелковых рубашках, кудрявые девочки в бантах и панталонах с оборками… Не требовалось сложной экспертизы, чтобы разглядеть и в офицерах, и в детях знакомые черты. Защемило сердце. Стараясь не расплакаться, Даша осторожно вынула один из снимков. Статный юноша держит на руках прелестную девочку с капризным ртом, «Кока и Мусечка, 1913».

Трудно представить, что Кока — это дед, которого уже более полувека нет на свете, а Мусечка — старая изможденная болезнями женщина… На последней странице альбома — уже знакомая красавица в облегающей шапочке. Она призывно смотрит вверх, длинная шея красиво изогнута, полные губы четко очерчены. Дата вынула снимок, перевернула. «Галочка Новикова, Москва, 1921 год, „Летучая мышь“.

— Новикова — это ее девичьи фамилия?

— Не знаю. — Богдан пожал плечами. — Это была единственная фотография, подписанная полным именем. Поскольку я похож на нее, то предположил, что она, скорее всего, мои прабабка, вот и решил через Интернет попробовать… С тех пор два года прошло, я уже и думать забыл, и вдруг сегодня ночью звонок…

Даша отложила альбом.

— Богдан, я должна тебе кое-что сообщить. Нечто очень важное.

Титаевский замер.

— Вполне возможно, что в ближайшем будущем твоя жизнь кардинальным образом изменится, и ты станешь очень богатым человеком.

Выражение лица Богдана начало меняться. Долю секунду на нем можно было увидеть растерянность, но почти сразу оно стало настороженным и вдруг совсем чужим, отстраненным.

— Я не понимаю, о чем ты. — Пальцы беспокойно бегали по поверхности стола.

Даша все еще не была уверена, правильно ли она поступает, но что-то заставляло ее продолжать рассказ:

— Наш дедушка был очень богатым человеком. До революции, разумеется. Он погиб, но во Франции живет его сестра. — Она раскрыла альбом и указала на фотографию юноши с девочкой на руках. — Вот эта самая Мусечка.

— Живет? — Сквозь отстраненность еле заметно проглянуло удивление, Богдан взял снимок. — Сколько же ей сейчас лет?

— Много. Девяносто.

— И ей, конечно, нужна операция? Тут настал Дашин черед удивляться.

— Операция? Какая операция? Я ничего не знаю об этом.

— Значит, не нужна? Она здорова и прекрасно себя чувствует?

Странный какой-то получался разговор.

— Так, момент. Она, конечно, жива, по крайней мере других сведений у меня на этот счет нет, в операции, насколько мне известно, также не нуждается, однако назвать девяностолетнюю женщину здоровой, — Даша покачала головой, — у меня просто не поворачивается язык.

Богдан смотрел в пол.

— Извини, что перебил.

— А на чем я остановилась?

— Что сестра нашего деда еще жива.

— Ах, да. Так вот, она — последняя из рода Вельбахов. По крайней мере всегда так считала. Случайно узнав, что ее брат и, соответственно, наш дед не погиб в шестнадцатом, а выжил, был несколько раз женат и имел детей, баронесса Вельбах ищет теперь наследника, которому могла бы передать все состояние и титул.

Взгляд Богдана стал совсем диким.

— И за этим ты приехала ко мне?

— Почти. По условиям завещания наследство может получить только мужчина, к тому же имеющий наибольшее количество наследников мужского пола.

Медленно опустившись на стул, Богдан облизнул губы: они снова стали мягкими и влажными.

— Ты хочешь сказать, что… я могу надеяться?

— Есть еще кое-какие процессуальные тонкости, но… думаю, что ты не только можешь надеяться, но и, по большому счету, паковать чемоданы.

Богдан провел рукой по волосам. Даша заметила, как дрожат его пальцы.

— А что, разве других мужчин не осталось? — спросил он.

— Остался только мой папа и… еще один человек. Но по сравнению с тобой они оба вне конкуренции. Так сказать, тупиковые звенья. Тебе же остается только помириться с женой и вплотную заняться проблемой увеличения народонаселения. Кстати, у тебя братьев, случайно, не было?

— Братьев? Нет, не было… Черт побери! — Богдан вдруг схватился за голову. — Черт меня побери! — Он посмотрел на Дашу и прикрыл ладонями глаза. — Нет, я просто не могу в это поверить. Ущипни меня, ударь…

— Как-нибудь в другой раз. А сейчас, дорогой племянник, нам надо обсудить несколько вопросов.

— Вопросов! — Богдан все еще пребывал в состоянии шока. — Я готов обсудить с тобой сто миллионов вопросов. Только… Подожди одну секунду…

Он встал и быстро вышел, почти выбежал из комнаты. Хлопнула входная дверь. Даша растерялась. Может, не стоило вот так ему все сразу выкладывать? Вдруг у человека от неожиданности разум помутился, еще, не дай Бог, сиганет под машину.

Через десять минут она действительно начала нервничать. Каждый раз претендент погибал, как только узнавал о наследстве. Какой же надо было быть дурой, чтобы…

Однако стоило ей встать, как дверь опять хлопнула, и на пороге возник взъерошенный раскрасневшийся Богдан. В высоко поднятой руке он держал бутылку шампанского.

— Вот!

Даша приложила руку к сердцу и рассмеялась:

— Ну и напугал ты меня! Неужели нельзя было предупредить?

— Прости! — Он подлетел и поцеловал ее в щеку. — У меня в голове все перемешалось. Даже если я никогда не получу и цента из этого наследства, все равно буду помнить этот день всю жизнь. Послушай, ведь в любом случае я смогу поехать во Францию?

— Да, конечно. И даже будешь обязан туда поехать.

— Боже! Боже! Благодарю тебя, Господи! Скажи, а можно мне там будет учиться?

— Учиться? — Даша растерялась. — На кого?

— Я танцую.

— Танцуешь? — Только теперь Даша поняла, отчего у племянника была такая странная походка — это походка профессионального танцора.

— Да. Я занимаюсь современным балетом. Но мне не хватает школы. Все говорят, чтоу меня неплохие данные, но… Понимаешь, Франция — цитадель современного балета. Поехать туда хотя бы на полгода — мечта всей моей жизни.

Эмоции, нахлестывающие Богдана, Дашу забавляли, но вместе с тем она не переставала внимательно следить за каждым его жестом. Хоть наследник и обнаружен (а в этом Даша почти не сомневалась: семейные фотографии и сходство Богдана с Галиной — больше, чем аргумент), но для полного отчета перед адвокатами Марии Андреевны требовалось установить документально подтвержденную родственную связь.

— Ты действительно ничего не знаешь о своих предках?

— Нет. Я всю жизнь хотел найти кого-нибудь из родственников, но чтобы так…. — Он закинул голову, стараясь сдержать слезы. — А сейчас я просто счастлив, счастлив!

— И тем не менее придется собрать кое-какие документы.

— Какие?

— Например, наверняка потребуется свидетельство о рождении твоего отца.

Темные глаза потускнели, лицо замерло.

— У меня его нет. Его не было среди документов.

— А свидетельство о браке родителей?

— Его в коробке тоже не было. Даша тяжело вздохнула:

— Ну вот, приехали. А как тогда доказать, что ты законный наследник? Одних фотографий недостаточно.

Титаевский беспомощно молчал.

— Хорошо, давай начнем с того, что у тебя есть.

— Да, да, конечно. Одну минуту.

Он достал из шкафа старую картонную коробку.

— Вот. — Сняв крышку, Богдан вынул какие-то бумаги. — Это документы родителей отца: свидетельство о браке дедушки и бабушки, их паспорта…

— Подожди, подожди… — Даша сжала виски. — Твой дедушка — сын моего дедушки.

Богдан неуверенно пожал плечами. Даша продолжала:

— Значит, его отчество должно быть Николаевич. Посмотрим, что у нас здесь… — Даша взяла свидетельство о браке. — Николай Николаевич Титаевский… Людмила Гавриловна Шустова… Пока все правильно. Теперь давай разберемся с датами. Расписались они 12 сентября 1951 года, а родился он…

— Я могу дать тебе его паспорт. — Богдан протянул темно-коричневую книжечку с надписью «паспорт» на нескольких языках.