Книга алхимика
(Роман) - Уильямс Адам - Страница 90

— Иосиф! — нетвердым голосом обратился ко мне Абу. — Раздери меня Иблис, если я вспомню твое настоящее имя. Впрочем, неважно. Заходи! Рад тебя видеть. Мы тут решили устроить прощальный вечер. Присоединяйся. Видишь, у каждой девушки свой бокал. Бери и себе. Сейчас будем пить за здоровье друг друга. Пока не настанет время прощаться.

Только тут я заметил, что напротив каждой наложницы стоит по небольшой чарке. Мне не составило труда догадаться, что именно добавили в вино. Следы белого порошка на ковре и легкий запах миндаля говорили сами за себя. Я глянул на дверь, что вела в помещение, где я хранил всякие снадобья. Она была взломана.

— Зачем, о эмир! — воскликнул я. — Еще есть время. Мы можем спастись. Вы же знаете о тайном ходе. Давайте отправимся туда все вместе!

— Чтобы мои курочки карабкались по горным тропам? Ну и уморительное будет зрелище! — Он откинул голову и расхохотался. — Нет, Иосиф, я слишком стар, а они чересчур красивы. — Устроившись на стуле поудобней, он с нежностью посмотрел на своих наложниц. — Мои славные голубки, если мы попытаемся бежать, эти жестокосердные крестоносцы нас непременно догонят. Лучше оставить этот мир на прекрасной ноте, вспоминая о красоте, вкусе чудесного вина, сладкозвучной песне, любовных утехах… Ты согласен со мной, Иосиф? Мы умрем так же, как жили. Во славу Мишката.

Я окинул залу диким взглядом. Если охранников всего двое, можно попытаться прорваться. Затем я услышал протяжный стон, доносившийся из покоев Джанифы. Сквозь тонкую ткань занавески я различил силуэт наложницы с раскинутыми стройными ножками, меж которых двигались, поднимаясь и опускаясь, темные ягодицы нубийца. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я разглядел и приятелей стража, дожидающихся своей очереди.

Заметив, что именно привлекло мое внимание, Абу рассмеялся.

— Так я выразил свою признательность верным слугам, Иосиф. Две девушки добровольно согласились на деле показать им, что их ждет в раю. Этих бедолаг надо наградить. Скоро именно им предстоит помочь всем и каждому опорожнить свой бокал. Они не с нами. Они решили умереть так, как сами считают нужным, — защищая нашу гробницу, — эмир ласково мне улыбнулся. — Я знаю, о чем ты думаешь. Прошу тебя, не надо глупостей. Ты этим все испортишь. Дело закончится тем, что мои нубийцы отрубят тебе голову, все забрызгается кровью, крики, вопли… Зачем? Ни к чему это. Дай нам достойно уйти. Мои красавицы согласны. Они знают, что их ждет в противном случае. Об этом им поведала Зубайда. Правда, роза моего сердца?

Любимица эмира гордо вскинула подбородок. Я увидел едва заметный шрам на ее щеке, оставшийся после того, как я вскрыл ей фурункул.

— Я лишь презренная наложница, рабыня нашего доброго повелителя эмира, однако его милостью я жила как принцесса. — Она запнулась, а потом заговорила снова, столь жарко и страстно, что ее голос звенел: — Да, я жила как принцесса. И я не умру, ублажая неверного варвара. Я боюсь смерти! О, как же я страшусь ее, но позор для меня еще ужаснее. Мой повелитель обещал, что это будет быстро и совсем не больно. Словно сонное снадобье. Это так? Ты должен знать ответ, милый Самуил, ведь ты хороший лекарь.

Я чуть заметно кивнул, опустив взгляд.

— Вот и славно. Я очень рада. Не печалься о нас. Так будет лучше.

С тоской в сердце я увидел, что некоторые из наложниц согласно закивали. Некоторые заплакали, и их подружки потянули к ним руки, чтобы ободрить бедняжек. Абу с нежностью посмотрел на Зубайду.

— Спасибо, моя хорошая, — промолвил он и поцеловал ее в грудь. По телу красавицы пробежала легкая дрожь. На ее лице оставалось все то же торжественное выражение, но своими зелеными глазами она улыбнулась эмиру и погладила его по лысой голове.

Я понял, что мне здесь делать больше нечего. Я сказал Абу, что желаю кое-что передать Джанифе и потому мне хотелось бы узнать, где она находится.

— Она, скорее всего, в потайной комнате, о которой тебе известно. — Рукой, в которой он держал кубок, эмир показал на портьеру. — Там ты найдешь и мою сестру, и ее подопечных. — Абу усмехнулся. — Ты ведь, Иосиф, не знал о них? Еще один наш секрет. У нас их много, — вздохнул он. — Жаль, что мечеть не успели достроить. Это единственное, о чем я печалюсь. Это ты виноват, Иосиф. Я понимаю, ты действовал из лучших побуждений, но сунул нос не в свое дело. Некоторое время я на тебя гневался. Именно поэтому, несмотря на мучения из-за подагры, я все равно держал тебя в темнице. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Ступай. Беги, спасайся, если сможешь. Если увидишь моего внучатого племянника, передай ему, что я умер достойно, как эмир.

За портьерой скрывалась лестница. Спотыкаясь, падая, обдирая колени, я кинулся вниз по каменным ступенькам и наконец оказался у окованной железом двери, что вела в комнату, где сочетались браком Паладон и Айша. Я забарабанил по ней кулаками. По тоннелю пошло гулять гулкое эхо.

— Джанифа! Джанифа! Это я! Самуил! — заорал я.

Ответом мне была лишь звенящая тишина. В отчаянии, без сил, я прислонился к каменной стене. Если Джанифа уже сбежала, я ее никогда не найду.

Раздался громкий щелчок, и дверь со скрипом приотворилась. На пороге возникла мощная фигура, залитая струившимся из комнаты светом. Я почувствовал на шее холодную сталь. Дверь раскрылась шире, и я узнал человека с мечом. Передо мной было худое, обрамленное короткой седой бородой лицо тысячника Хазы.

— Визирь, — позвал он, — это иудей.

— Сюда его, — раздался в ответ слабый голос Азиза.

Закованная в железо рука схватила меня за шиворот и рывком затащила в комнату. Дверь за спиной с шумом захлопнулась. Снова лязгнул замок. Я приземлился на четвереньки на ковер — тот самый, на котором стоял во время бракосочетания. Подняв голову, я увидел Джанифу, опустившуюся передо мной на колени.

— Самуил! Ты нашел нас! — воскликнула она.

Я посмотрел ей за спину. Азиз лежал на диване. На полу валялась его кольчуга. Грудь принца была перевязана красными от крови бинтами. Из плеча торчал обломок стрелы. Женщина с закутанным лицом вытирала ему лоб тряпицами, которые смачивала в серебряной миске с водой.

— Удивительный ты человек, Самуил, — усмехнулся Азиз. — Стоило завести речь о том, что мне нужен лекарь, как ты уже здесь.

— Ты жив, — прошептал я. — На рыночной площади солдаты кричали, что тебя убили.

— Пока еще нет, — ответил он.

Несмотря на его улыбку, я увидел, что он смотрит на меня обеспокоенно и даже смущенно. Точно так же на меня смотрела и Джанифа.

Женщина, вытиравшая Азизу лоб, обернулась. В тот же самый момент маленький русоволосый мальчик высунул из-под дивана голову. Мне показалось, что я снова схожу с ума.

Взглянув на женщину, я увидел широкую улыбку, знакомые ямочки на щеках и карие глаза Айши.

ПЕЩЕРА

Аль-Андалус, 1086–1091 годы

Повествование

В котором речь идет о том, как двое иудеев увидели наяду и о том, как кардинал предложил одному из них работу.

Мало кто не слышал легенду о падении Мишката. Если ей верить, то распаленные похотью и жаждой убийства норманнские и франкские рыцари ворвались в обезлюдевший дворец и принялись искать знаменитый гарем, а эхо их воплей гуляло по пустынным мраморным покоям. Наконец крестоносцы по аромату духов отыскали погрузившийся в тишину зал. Там они нашли эмира и его красавиц, одетых в их лучшие наряды. Все они спали вечным сном, сжимая в руках золотые кубки. Гордость и торжество застыли на их лицах, надменно смотрели на врагов их остекленевшие глаза. Поэты потом описывали, как христианские рыцари, сжимая мечи, с которых капала кровь нубийцев, застыли от ужаса при виде тихого величия смерти, как, придя в смятение, кинулись прочь, гонимые силой Аллаха.

Я слышал, что стихи об этом читают даже во дворцах Каира и Багдада. В этом нет ровным счетом ничего удивительного. Буквально каждый день приходят известия о том, что крестоносцы то на Сицилии, то в Малой Азии, то в Сирии, то в Палестине захватили очередную крепость или город. Само собой разумеется, мусульманам хочется представить себялюбивый поступок эмира Абу примером того, что, даже потерпев поражение, можно одержать над врагом нравственную победу.