Властители ночи - Дембский Еугениуш (Евгений) - Страница 75

— Да? — заинтересовались оба.

— Вернемся к разговору о снах, — наконец выдавил я.

Они внимательно посмотрели на меня, потом коротко переглянулись. Мне это не понравилось.

— Нужно приложить все усилия к тому, чтобы найти ту специалистку по сновидениям, которая пропала, уйдя из собственного дома, — выпалил я и сразу понял, что это хорошая идея. — Раз уж мы заговорили о снах, нужно снова вернуться к тому, что мы в свое время обнаружили и отложили на потом.

Саркисян поскреб усы, затем кивнул и встал. Пока он стучал по клавиатуре, чтобы с помощью зашифрованного импульса привести в действие соответствующие службы, я выпил полкружки кофе. Мне всё еще хотелось спать, кроме того, зудело правое веко, словно там появился ячмень. Я поискал взглядом какое-нибудь лекарство, и Ник услужливо мне его подал. Назло ему я отказался, подошел к Саркисяну и через плечо посмотрел на экран. Он уже заканчивал отдавать свои распоряжения и вопросительно посмотрел на меня, спрашивая, не добавить ли что-нибудь еще, но в голову мне ничего не приходило. Я вернулся к столу.

— Что общего между снами и ликвидацией неудобных свидетелей? — спросил Ник. Вопрос повис в воздухе, не дождавшись ответа. — Я понимаю, если бы свидетелей ликвидировали во сне или вызывали у них такие сновидения, что они умирали бы или сходили с ума, — пусть так. Но тут? Тут я не вижу никакой связи!

— Может, ее и нет? — бросил я в пространство.

— Как это? — спросил Саркисян, подходя к столу. — Просто: представь себе, что кто-нибудь торгует отравленным мясом и одновременно является вице-чемпионом мира по дельтапланеризму.

— Да чушь это всё! — раздраженно сказал он и постучал пальцами по крышке стола. — Пима еще выдерживает это затворничество? — сменил он тему.

— Пока да.

И эта тема тоже внезапно закончилась.

Такие уж мы есть — если нет никакой работы, то весьма скверно. А работа явно обходила нас стороной за километры.

Я смотрел на бутылку с текилой, в серебристой этикетке отражалось изнутри лицо Дугласа Саркисяна. Пима, подумал я, пока выдерживает, но сколько еще? Конечно, она боится выйти отсюда и вернуться к «нормальной» жизни, не говоря уже о собственном доме… Фил и Бинки тоже пока еще выдерживали эти непрекращающиеся каникулы: бассейн, стадионы, тиры, корты… И всё это с охранниками, отличными ребятами, у которых столько интересных виртуальных штучек…

— Торгует мясом… Торгует мясом и… на эти деньги покупает дельтапланы!!! — воскликнул Ник.

Мы с Саркисяном вскочили. Казалось, будто по подземному бункеру пронесся порыв свежего холодного ветра.

— Ах ты… Ах ты чертов умник! — завопил Дуглас и хлопнул подчиненного по плечу, что было силы. Только поэтому я воздержался от такого же хлопка. — Именно!

Он стукнул кулаком по столу. Несколько мгновений мы стояли, глядя друг на друга, открыв рот. Потом Ник первым свалился на стул, я за ним.

— Конечно — они зарабатывают огромные деньги за устранение свидетелей! — сказал я.

Это не было каким-либо открытием, но следовало постепенно начинать собирать факты и гипотезы, соединять их, подгонять друг к другу…

— Они могут даже шантажировать своих прежних заказчиков! — выпалил Саркисян.

— Могут, — не сразу, но согласился я.

— Просто они выбрали такой способ зарабатывать и заодно уходить от налогов, но когда это всё началось?

Теперь уже меня осенило.

— Знаю! — крикнул я. — Когда Фирстайн представлял Скотту Уиттингтона, он сказал, что тот — его преподаватель, понимаете? Он отбирал себе студентов и из них создавал свою сеть.

— Погоди-погоди!.. — Ник протянул руку и сильно стиснул мои пальцы. — Нет, не так. Это было бы слишком просто, слишком непосредственно… Кроме того — слишком узкий круг, понимаешь? Он не мог иметь доступ к юристам, военным, интеллектуалам — одновременно, соображаешь? Да, наверняка студенты, но он должен был как-то иначе их отлавливать, из как можно более широкого круга. Только тогда…

— …он мог бы проникнуть на несколько уровней власти, сделать так, чтобы члены его сети тянули за собой других!

— Точно! — выдохнул Саркисян, снова стукнув кулаком по столу. — Несколько десятков человек, которые какое-то время спустя занимают высокие посты в стране, могут прочно угнездиться в системе и использовать ее в собственных целях.

— Что ты заканчивал? — быстро спросил я Саркисяна.

— Университет штата Юта… — раздраженно бросил он, а потом опомнился и серьезно посмотрел на меня: — Черт! Мы ничего не можем сделать, пока не узнаем, каким образом он плел свою сеть, кого сумел прикормить…

— Именно…

— Но в принципе, мы знаем: официально Уиттингтона и так ищут, нет смысла что-то менять, пусть дело идет, как идет; самое большее — нужно будет внимательно присматриваться ко всем, кто будет пытаться его тормозить, направлять по ложному следу и так далее. — Ник посмотрел на меня, потом на своего шефа. — Особенно важными кажутся мне те ниточки, которые могут вести от Уиттингтона к специалистам по сновидениям.

— Он спонсировал где-нибудь учебные заведения? — вмешался я, выставляя над крышкой стола большой палец.

— Да, стипендии и гранты, — согласился Саркисян. — Нити, связывающие Эйприл и Фирстайна с Уиттингтоном…

— Конгрессы, съезды?

— Ладно, вы тут напрягайте мозги, а я подключу несколько человек. У меня есть те, за кого я ручаюсь, как за себя самого.

Саркисян вскочил и выбежал из помещения.

Решительным движением я убрал со стола бутылку. Может, она выполнила свою задачу, может быть, и нет, но в это я не вникал. Спрятав ее в бар, я закурил и взял банку пива.

— Не знаю, как ты, — сказал я Нику, — но у меня была такая сумасшедшая ночь, что сейчас я выпиваю пиво и валюсь в койку. Через два часа буду свеж и полон энергии.

Он покачал головой:

— Удивляюсь я тебе, Оуэн. Дело наконец-то сдвинулось с места, а ты идешь дрыхнуть?!

Я пожал плечами и потянулся к банке.

Не знаю почему, но вдруг мне вспомнился сержант Кашель, как он потрясал курсантов на первых занятиях по бронетехнике, одной рукой рисуя чертеж танка, а другой выписывая его тактико-технические данные! Аудитория сидела разинув рот и ловила каждое слово сержанта, ибо, как сказал кто-то, «даже Эйнштейн не мог действовать так, чтобы одна рука не ведала, что творит другая».

Другое дело, что сержанту для этого приходилось тяжко тренироваться, по пятнадцать минут в день в течение двух лет, — в этом он признался мне четыре года спустя, когда я уходил из части. Ничего другого он не умел. И его приводило в ярость любое изменение в параметрах танка. Но этого было достаточно, чтобы курсанты считали, что, когда в субботу вечером его нет в баре, это означает, что он демонстрирует Господу Богу свой трюк, а тот гневается, не в силах его повторить. Все торнадо и бури над нашими головами списывались на этот счет: «О, — говорили курсанты, — Господь Бог пытается работать обеими руками сразу».

Я же овладел другим трюком — научился засыпать после банки пива, когда в ближайшем будущем предстояла тяжелая и долгая работа.

Ничем другим впечатлить Ника я не мог.

Я причмокнул, подзывая Монти, и с удивлением обнаружил, что он уже стоит у двери, пытаясь открыть ее взглядом. Откуда он знал, что мы уходим? Понимает слово «дрыхнуть»?

Я отложил на потом исследования его интеллекта, так же как и разговор с Пимой. В спальне я допил пиво и поставил банку на столик.

— Может, пошлешь мне спокойного сна, а, сволочь? — тихо спросил я Уиттингтона-Тову. — Я еще спрошу тебя, что это в точности значит, — пообещал я. — Уже скоро. Ты удивишься.

Часто перед сном я пытаюсь подкинуть себе тему для сновидения, например продолжение сюжета или воспоминание о том, что происходило в предыдущих эпизодах сериала, который я смотрел, или книги, которую я в очередной раз перечитывал. На этот раз я целиком отдался естеству.

За мгновение до того, как я заснул, у меня возникло странное и прежде неизвестное ощущение страха из-за возможных последствий этого, как мне начало казаться, легкомысленного шага.