Дочь генерала - Демилль Нельсон - Страница 54

— Этот вопрос поднимался. Но реальность такова, что это была женщина, ее изнасиловали, и она была дочерью генерала Кемпбелла... Несмотря на принцип равной справедливости, некоторые получают ее побольше, — добавил он.

— Я отдаю себе отчет в том, что решение принято без вашего участия. И все же не могли бы вы поговорить с генералом Кемпбеллом о том, как бы отменить его или по крайней мере изменить?

— Это уже сделано, отсюда и компромисс. Вы были отстранены от дела вчера в двадцать три ноль-ноль. Генерал Кемпбелл и полковник Хеллман добились отсрочки решения. Они аргументировали тем, что вы близки к завершению задания. Поэтому если у вас есть неопровержимые доказательства причастности полковника Мура, арестуйте его, мы возражать не будем.

Я немного подумал. Получается, что Мур — самый популярный кандидат в козлы отпущения. Почему бы и нет? Человек он чокнутый, занимается какими-то странными засекреченными изысканиями, одевается неряшливо, генералу Кемпбеллу, по словам Кента, не нравились отношения между ним и его дочерью, у Мура нет значительных наград, и вообще его не любят. Даже полицейский капрал рад-радехонек затравить его. Словом, Мур сам лезет в петлю, уткнувшись носом в книжку с ницшеанскими бреднями.

— Ну что же, — сказал я, — у меня есть еще тридцать часов. Постараюсь их использовать.

Полковник Фаулер ждал от меня, по-видимому, другого ответа.

— Что вас удерживает? Если есть доказательства — действуйте.

— Маловато их, полковник.

— Судя по всему, вполне достаточно.

— Это вам полковник Кент сказал?

— Да... Кроме того, вы сами утверждаете, что полковник Мур был на месте преступления.

— Но остается несколько вопросов, — объяснил я. — Нестыковка во времени, неясность мотива, характер самого преступления. У меня есть основания полагать, что полковник Мур так или иначе связан с тем, что произошло, но я не могу с уверенностью утверждать, что он действовал один и злонамеренно, не могу обвинить его в убийстве. Арестовать и спихнуть дело в суд — проще простого. Нет, надо еще поработать.

— Понимаю вас. Как вы думаете: он признается?

— Сначала надо допросить.

— Когда собираетесь это сделать?

— Обычно я допрашиваю, когда мы оба — я и подозреваемый — созрели. Не исключаю, что в данном случае я отложу допрос до последней минуты.

— Хорошо. Вам нужна помощь нашего УРП?

— Мне сказали, что майор Боуз тоже был любовником погибшей.

— Это слухи.

— Допустим. Но если я... Нет, полковник, если об этом спросите вы, он, может быть, скажет вам правду. В любом случае нам ничего не известно наверняка, и потому у него нет права участвовать в расследовании. Помощь его людей мне тоже не нужна.

— Понимаю, мистер Бреннер, но малообоснованное обвинение, даже признание в половой связи с жертвой не лишает автоматически майора Боуза такого права.

— По моему мнению, лишает. Более того, он автоматически попадает во вторую или третью очередь подозреваемых — пока не докажет свое алиби... Поскольку мы коснулись этой темы, могу я начать наше официальное собеседование, полковник?

Недрогнувшей рукой Фаулер налил себе еще кофе. Солнце поднялось еще выше, и на веранде сделалось жарче. В животе у меня бурчало от кофе и отсутствия чего-либо более существенного, и голова была не такая ясная, как хотелось бы. Я посмотрел на Синтию — она выглядела лучше, чем мне показалось полтора часа назад. Но поскольку предельный срок — завтрашний полдень, то приходится выбирать между сном, едой, сексом и работой. Вступает в действие второй вариант.

— Позвольте предложить вам завтрак?

— Нет, полковник, спасибо.

— Тогда открывайте огонь.

Я открыл огонь.

— Вы спали с Энн Кемпбелл? — спросил я.

— Нет.

— Знаете ли вы тех, кто спал?

— Полковник Кент сам признался в этом. Других имен называть не буду, чтобы они не попали в ваш список подозреваемых.

— Хорошо, перейдем к этому списку... Знаете ли вы, у кого мог быть мотив для убийства?

— Нет, не знаю.

— Вам было известно, что помощник генерала Кемпбелла, лейтенант Элби, был увлечен Энн?

— Да, известно; внимание к дочери своего начальника — что тут необычного или неприличного? Оба молоды, привлекательны, офицеры. Из таких получаются отличные семейные пары... И я уважаю его за выдержку.

— А Кемпбелл отвечала ему взаимностью?

Полковник Фаулер секунды две подумал, прежде чем ответить.

— Энн не знала, что это такое — отвечать мужчине взаимностью. Она сама начинала знакомства и сама же прекращала их.

— Неожиданное с вашей стороны заявление, полковник.

— Бросьте, мистер Бреннер, вам не хуже меня все известно. Я не собираюсь обелять репутацию Энн Кемпбелл. Она была... не могу подобрать слова... не соблазнительница и не совратительница, нет... И не то чтобы примитивная потаскушка... — Он повернулся к Синтии: — Помогите найти слово.

— Я думаю, что лучше всего определить ее словом «мстительница», — сказала Синтия.

— Мстительница?

— Она вовсе не была жертвой слухов и сплетен, в чем нас пытаются убедить, не предавалась распутству в общепринятом смысле и не страдала нимфоманией. Она использовала свои чары и тело для того, чтобы мстить. И вы это прекрасно знаете, полковник.

Фаулеру не понравилась эта характеристика. Очевидно, Кент передал ему отредактированную версию того, что он поведал нам, умолчав, что половая жизнь Энн Кемпбелл имела определенную цель — выставить папочку последним ничтожеством.

— Да, она ненавидела армию! — вырвалось у Фаулера.

— Она ненавидела своего отца, — поправила его Синтия.

Первый раз на протяжении всего разговора полковник растерялся. Мужик он стойкий, его меч и доспехи были испытаны в сражениях, и вот Синтия сказала, что тыл у него незащищен.

— Генерал всей душой любил дочь, — медленно заговорил он. — Поверьте, это так. Но Энн была одержима какой-то беспричинной ненавистью к отцу. Я консультировался у одного знакомого психиатра, и хотя точно проследить механизм этого явления невозможно, он сказал, что у дочери генерала, вероятно, одна из промежуточных форм расстройства психики.

— Из того, что нам известно, не такая уж промежуточная, — заметила Синтия.

— Разве разберешь, что они говорят, эти медики?

Я не все понял, но смысл сводится к тому, что дети высокопоставленных и влиятельных людей, которые пытаются следовать по стопам отца, часто разочаровываются, потому у них наступает период сомнения в собственной значимости. Затем у них появляется желание доказать себе и другим, что они чего-то стоят. Чтобы не вступать в прямое соперничество с отцом, они берутся за дело, далекое от его профессии, поэтому многие из них, как сказал мой знакомый, становятся социальными работниками, учителями, сиделками, людьми других душеспасительных занятий... включая психологию.

— Ничего себе, душеспасительное занятие — психологическая война, — заметил я.

— Соглашусь с вами, но вот здесь и начинается исключение из правила. Психиатр, с которым я консультировался, утверждает, что если сын или дочь начинает работать в той же области, что и отец, то часто это происходит потому, что они хотят причинить ему вред. Им трудно соперничать с отцом, они не хотят или не могут идти своей дорогой и ведут, образно выражаясь, партизанскую войну — от мелких беспокоящих стычек до крупных диверсионных актов... Для них это единственный способ отомстить, вы верно подметили, мисс Санхилл, за обиды, якобы нанесенные им. В этом смысле капитан Кемпбелл находилась в уникальном положении. Отец не мог уволить ее, она выстроила надежную линию обороны. Многие дети, испытывающие отрицательные чувства в отношении отца, ведут, как сказал мой психиатр, беспорядочную половую жизнь, пьют, играют, совершают всякие антиобщественные действия, чтобы скомпрометировать влиятельного отца. Капитан Кемпбелл, вероятно, пользуясь своими познаниями в психологии, пошла еще дальше — стала совращать мужчин из отцовского окружения. — Фаулер подался вперед. — Надеюсь, вы понимаете, что поступки Энн не поддаются разумному объяснению и не связаны с отношением генерала к ней. У каждого из нас есть воображаемые враги. А когда таким врагом оказывается отец, самая горячая родительская любовь и забота не могут вытравить идею фикс из головы сына или дочери. Энн была нездорова, нуждалась в медицинской помощи, но не получала ее. Мало того, этот сукин сын Мур только раздувал пламя ее неприязни в своих интересах. Думаю, ему хотелось посмотреть, как далеко она зайдет, наблюдать за ней, как за подопытным кроликом, и контролировать события.