Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2 (СИ) - Иванов Александр Анатольевич - Страница 62

— Аркадий Станиславович, хоть вы этого и не заслуживаете, но я дам вам возможность остаться в живых.

Оба, муж с женой, с шумом выдохнули, а затем, с надеждой уставились на меня.

Я улыбнулся. Впервые за все время нахождения в этом доме.

— Я позволю вам сделать выбор, Аркадий Станиславович, — продолжил я

— Какой? — тут же спросил он

— Довольно простой, — ответил я, — ваша супруга здесь и сейчас умрет. Кровь за кровь, как говориться.

Аня истерично взвизгнула, запричитав:

— Арик, сделай что-нибудь, пожалуйста! Они хотят убить нашего ребенка…

Я ее перебил.

— Ваша супруга, так и так обречена, но вы, Аркадий Станиславович, сможете продолжать жить. И для этого, вам всего лишь надо своими собственными руками убить свою собственную жену, носящую под сердцем вашего же ребенка. Впрочем, вы, конечно, вольны отказаться это делать. Вольному — воля, как говорится, но, в таком случае, вы здесь умрете вместе с ней. Будет, как в сказке: «И жили они долго и счастливо. И умерли в один день». Это и есть выбор. Ваш выбор. Я приму любой его исход.

Я взглянул на «безопасника», тот, проведя ладонью по лицу, вновь уставился на меня. Я «слегка» отклонился от «сценария», ага. Но тот сценарий и в самом деле не гарантировал того, что предатель на Суде все скажет, как надо. А это неприемлемо! Для меня…

— Отгоните этих, — я указал рукой на предателя и его жену, — к печке.

Бойцы повиновались.

— Запишите все на камеру, — распорядился я и после одобрения со стороны начальства, один из бойцов достал камеру.

— Нож, — сказал я, — бросьте его… этому.

Боец, державший в руках принесенный с кухни нож, после кивка со стороны Николая Семеновича, бросил нож на пол, под ноги Аркадию.

Нож, с глухим звуком, ударился об пол.

— Ну что же, Аркадий Станиславович, я даю вам ровно минуту на то, чтобы вы сделали свой выбор. Если через минуту ваша супруга будет жива и здорова, вас обоих задушат. Но… вы еще довольно молодой человек. Вы еще можете вполне счастливо жить. Пусть и не с конкретно этой женщиной и ее ребенком, но… Деньги у вас имеются, а значит и проблем найти себе новую юную и красивую женщину, нарожав с ней детей, у вас не будет. Так стоит ли вам «уходить» вместе? Подумайте, как следует. У вас есть минута. Ваше время пошло.

Я выразительно посмотрел на часы.

10 секунд. Аркадий просто стоял, как вкопанный, она — усевшись на полу, выла.

20 секунд.

40 секунд. Я кивнул бойцу. Мое движение не укрылось от взора супругов.

— У вас осталось десять секунд, — напомнил я, а Аркадий, внезапно, поднял с пола нож…

— Неееет! — быстро, насколько это могла сделать беременная и сильно избитая женщина, поднялась на ноги Аня, и завизжала, поняв, что сейчас произойдет, — ты не можешь так со мной поступить! Я мать твоего ребенка!

Под Аней, на тепличной пленке, стекая по бедрам, начала образовываться лужа мочи.

Бывший финансист, пробубнив что-то нечленораздельное, сделал шаг к супруге, которая вжавшись в стену и выставив вперед руки, визжала:

— Отойди от меня!!!

Аркадий, хватив супругу за горло, нанес удар. Короткий и сильный. Женщина безумно завыла и захрипела.

Затем был еще удар. И еще! И еще! И еще…

Анна, заливаясь кровью, упала на пол, а ее муж, в диком остервенении продолжал наносить и наносить ей ранения.

Зрелище было столь ужасным, что я попытался закрыть глаза руками. Как девчонка! Николай Семенович не позволил мне этого, сказав:

— Отыгрывайте вашу роль до конца, барышня!

— Все записано! — доложил боец, делавший виртуальную запись

— Хорошо, — ответил Николай Семенович, — принеси мешок!

— Так точно!

Затем, Николай Семенович обратился уже ко мне:

— Вы все сделали очень хорошо. Теперь, если он сделает что-то не так — его вздернут за убийство супруги.

Нож у убийцы собственной жены забрали.

Несколько минут спустя. Согнав с колен кошку, я, встав с кресла на негнущихся ногах, пошел в сторону двери, на выход из дома.

Проходя мимо сидящего у трупа своей супруги, в луже крови и мочи, рыдающего предателя, я остановился и сказал, не глядя на того, удивившись, насколько ровно прозвучал мой голос:

— Ну что ж, свой выбор вы сделали. Живите…

И пошел дальше. Кошка шла за мной.

— Знаете, барышня, — вдруг позади раздался голос Аркадия, на удивление спокойный, — в один прекрасный день, вы заплатите за то, что произошло здесь. Не может такого быть, чтобы не заплатили.

Я вновь остановился, посмотрев на него через плечо и ответил:

— Возможно. Однако, сейчас — ваш черед платить по счетам.

Не говоря более ни слова, вышел из дома и спустившись с крыльца, согнулся. Меня начало «выворачивать наизнанку».

Глава 48

Санкт-Петербург. Главная резиденция императорской Семьи. За несколько дней до произошедших с Аркадием Станиславовичем и его супругой печальных событий.

В зимнем саду. В плетеном кресле, в одиночестве, что для нее было совершенно не характерно, сидела самая могущественная женщина Империи. По крайней мере, пока.

Она задумчиво наблюдала за тем, как с ветки на ветку перелетают экзотические птички, привезенные сюда из «заморских территорий».

Впрочем, несмотря на то, что в Саду она находилась без своего обычного сопровождения, одна она здесь и сейчас не была.

Одна, да не одна.

В паре метров от ее кресла, стоял невзрачный мужчина, неопределенного возраста, в невзрачном же костюме.

Мужчина, да. Но, не человек. Ведь у любого, даже самого никчемного человека, должно быть собственное имя. Обязано быть!

А у стоящего перед ней, имени не было. Вернее, оно наверняка когда-то было, конечно, ведь должны же были родители как-то назвать своего ребенка. Но, человек, пришедший делать свой доклад, не слышал его уже очень много лет. Так много, что, возможно, и сам забыл, как его когда-то звали.

Одним словом, «тайный человек».

Государыня была очень опытным и ловким политиком, а поэтому, несмотря на то, что изнутри ее раздирала злоба на гостя, впрочем, не только на него одного, внешне она оставалась спокойной.

Она не без удовольствия наблюдала за тем, как ее умение, оттачиваемое годами, делать так, при необходимости, конечно, что ее собеседник чувствовал себя «не в своей тарелке» рядом с ней, работает даже на ее бесстрастном госте.

— … И в результате, я утратила расположение Его императорского Величества, моего законного супруга, — нарушила, наконец, Государыня свое молчание, — в конце-концов, в случившемся виновата сама. Ведь именно я доверила это, казалось бы, плевое дело, тем людям, которым, как выяснилось, нельзя доверить даже выносить ночной горшок, без того, чтобы они его не разбили или не потеряли! И ладно бы, только Николай и его головорезы, но «вы»!

Она замолчала.

— Когда Вдовствующая Государыня передавала мне ту папку, она сказала, что «вы» — средство верное. Безотказное. И крайнее. Способное решить любую мою проблему, за очень редким исключением, проходящую по «вашей» тематике. Но, что я в итоге вижу? Я «вам» поручила лишь проконтролировать чужую работу и доделать ее, если потребуется! Но, мало того, что должно было быть сделанным — не сделано, однако, «вы», также, умудрились расколотить «ночной горшок» столь громко, что это вызвало один из самых крупных политических кризисов на моей памяти!

— Ваше императорское Величество, — ответил гость, — что касается не увенчавшейся успехом попытки тех специалистов, чью работу «мы» должны были проконтролировать — неудача случилось во многом потому, что субъекту, к которому применялись их усилия, было послано предупреждение…

— Кем? — поинтересовалась Государыня

— Сообщение было послано с незарегистрированного устройства, весьма хитрым способом, так что установить, откуда именно отправлялось сообщение и кем конкретно, технически невозможно…

— Я поняла, — перебила она говорившего, — впрочем, я догадываюсь, кто ее предупредил.