Собор - Демилль Нельсон - Страница 61

– И нам тоже не нравится.

– Конечно, – добавил Фергюсон, – тут могло быть и простое совпадение.

– Да, конечно. – Бурк задумался. Терри О'Нил – имя было очень знакомо, но он никак не мог припомнить – откуда. Он был абсолютно уверен, она не числилась в досье, потому что женщины редко попадали туда, а если уж оказывались зарегистрированными, то их всех нетрудно запомнить. Итак – Терри О'Нил.

– Вот и все, что сказали те джентльмены. А теперь забирай меня отсюда, черт бы тебя побрал!

– Ну ладно, ладно. Потерпи немного. И не открывай двери незнакомым.

– Сколько времени еще ждать машину?

– Не знаю. Никуда не отлучайся. Тебя прикрывают.

– То же самое Лэнгли говорил Тимми О'Дею прошлым летом, а где он теперь?

– Ну там произошла накладка. Послушай-ка, мы еще пропустим по стаканчику-другому на следующей неделе… Во время ленча.

– Да пошел ты со своим ленчем.

Повесив трубку, Бурк несколько минут тупо взирал на безмолвный телефон. Во рту он ощутил неприятный привкус, поэтому вынул потухшую сигарету и отхлебнул немного виски.

Внезапно зазвонил телефон, и он поднял трубку.

– Оператор, соедините меня с полицией Северного участка Центрального Манхэттена.

После недолгого ожидания в трубке раздался щелчок, и низкий голос произнес:

– Сержант Гонсалес, Северный участок Центрального Манхэттена.

– Лейтенант Бурк, угрозыск. – Он назвал номер своего полицейского жетона. – У вас есть свободная машина с действующей телефонной связью?

– Да, глушилки не нарушили работу наших систем, – ответил дежурный сержант.

Бурк услышал, как работает записывающий аппарат, а с интервалами в четыре секунды пищит биппер.

– Когда положите трубку, отключите меня. Договорились?

– Хорошо.

– Машину подошлите к дому номер пятьсот шестьдесят на Пятьдесят пятой Западной улице. Квартира пять. Увезите оттуда человека по имени Джек Фергюсон и держите его под строгой охраной.

– Зачем?

– Его жизнь в опасности.

– Как и жизнь каждого человека в этом городе. В зависимости от района. Ну ладно. Так, стало быть. Пятьдесят пятая западная? Весьма удивлен, что он жив до сих пор.

– Он мой информатор. Очень ценный.

– У меня вообще-то нет в наличии лишних машин. Все смешалось…

– Да. Слышал об этом… он захочет поехать на морской вокзал, но вы лучше привезите его к себе, в полицейский участок.

– Что-то уж слишком строго.

– Он связан с событиями в соборе. Так уж, пожалуйста, постарайтесь, ладно? – сказал Бурк и добавил по-ирландски: – Живи, Ирландия.

– До встречи, – ответил Гонсалес по-испански.

Бурк повесил трубку и покинул квартиру. Выйдя на улицу, он пешком пошел к парку, где за оградой толпилась масса народу. Мысли его вернулись к Фергюсону. Он понимал, что лучше всего было бы прихватить его с собой в вертолет. Но приоритеты снова сместились. Сейчас важнее был Гордон Стиллвей. А еще Брайен Флинн. А также майор Мартин. Джек Фергюсон оказался на втором плане. Если не… Терри О'Нил… С чем же связано это имя? Почему оно кажется таким знакомым?

Глава 34

Джон Хики одиноко сидел у алтарного органа. Направив бинокль на юго-восточный трифорий, он наблюдал, как Фрэнк Галлахер читает Библию, сидя на краю парапета и каждую минуту рискуя сломать себе шею. Прислонившись к колонне, положив снайперскую винтовку на колени, он имел такой безмятежный вид, что Хики внутренне позавидовал способности этого человека следовать одновременно двум прямо противоположным философиям.

– Хорошо смотришься! – крикнул он Галлахеру.

Затем он перевел бинокль на длинный юго-западный трифорий, где находился Джордж Салливан. Тот тоже сидел на парапете и играл на маленькой губной гармошке, нежно, еле слышно – для Абби Боланд. Она же перегнулась через парапет и внимала Салливану, подобно деве из какой-нибудь дешевой мелодрамы, торчащей часами на балконе под луной.

Внимание Хики привлекло происходящее на хорах. Меган опять разговаривала с Лири, который слушал ее на удивление внимательно. Эта парочка ни с того ни с сего обнаружила в себе некую нечеловеческую общность. Хики представил себе двух вампиров на стене замка, залитой лунным светом, безжизненных и бескровных, неспособных удовлетворить своего влечения нормальным путем и соединившихся в совместной охоте.

Хики поднял бинокль и направил его на Флинна, который до этого сидел на клиросе, а теперь подошел к медным трубам органа. Он стоял на фоне высокого готического окна. Четкий силуэт Флинна заслонил луну. Ее отсвет окутал его матовым коконом, мерцая зеленоватым ободком вокруг головы. Эффект был потрясающим, а нарочитость ситуации лишь усиливала ее драматичность. Хики подумал, что эта картина – одна из тех, что видится мельком, но не забывается никогда. Казалось, Флинна не интересовали ни Меган с Лири, ни чертежи, которые лежали у него на коленях в развернутом виде. Он лишь отрешенно смотрел в пространство перед собой и рассеянно поигрывал кольцом.

Хики опустил бинокль. Ему показалось, что всех вокруг охватило состояние безысходной скуки и бездействия, близкое к клаустрофобии – боязни замкнутого пространства, если такое возможно в огромном зале. Как бы там ни было, какая разница – маленькая кабинка или громадный собор, если уже улавливается похоронный звон его колоколов, хотя до рассвета еще далеко. «Почему, – подумал Хики, – у старых людей, которым осталось так мало жить, больше терпения? Хотя, – улыбнулся он, – дело не в возрасте, возраст здесь ни при чем. У всех один и тот же жизненный срок, отличающийся лишь количеством ударов сердца».

Взгляд Хики переместился на заложников, стоявших на алтарном помосте. Все четверо были заняты каким-то серьезным разговором. Там не скучали. Он взял полевой телефон, стоявший рядом, и набрал номер.

– Чердак? Как там у вас?

В ответ раздался голос Джин Корней. Дыхание ее было прерывистым:

– Очень холодно, черт побери!

Хики улыбнулся:

– Вы там с Артуром могли бы делать то, что вытворяли мы, когда были молоды, чтобы спастись от холода. – Он подождал ответа Джин, но та не произнесла ни слова, тогда он продолжал: – Мы рубили дрова. – Он весело рассмеялся и набрал другой номер. – Южная башня, у вас есть что-нибудь интересное?

В трубке раздался голос Рори Дивайна:

– На крыше каждого дома снайперы в бронежилетах. Все пространство к югу, вплоть до Сорок восьмой улицы, абсолютно безлюдно. У всех окон толпятся люди. Мне уже начинает казаться, что я золотая рыбка в золотой сети.

Хики закурил трубку, и она дергалась у него во рту в такт словам:

– Выше голову, парень! Они разглядывают твою рожу в бинокли. – Про себя он подумал: «Или через снайперские прицелы». – А ты в ответ таращишься на них. Ты – причина всего этого переполоха и поэтому должен держаться гордо.

– Вот я и держусь.

Следующим Хики набрал номер колокольни.

– Доложите ситуацию.

– Ситуация не меняется, – ответил Дональд Маллинс, – за исключением того, что подвозят еще солдат.

Хики вынул трубку изо рта.

– Ты получил свою тушенку, парень? Хочешь еще чаю?

– Да, чайку сейчас было бы совсем неплохо. Замерз до костей. Здесь жутко холодно.

– Холодно было в пасхальный понедельник шестнадцатого года на крыше главного почтамта, – прохрипел Хики. – Холодно было, когда британские солдаты гнали нас в Килмейнхемскую тюрьму. Холодно было на Соунбрейкерском дворе, где расстреляли моего отца Пэда Пирса, и еще пятнадцать наших ребят… И холодно будет в могиле. – Хики бросил трубку внутреннего телефона связи в соборе и вызвал оператора коммутатора в доме настоятеля. – Дайте мне Шрёдера! – Он подождал, пока закончится серия щелчков, а затем поинтересовался: – Вы все еще не нашли Гордона Стиллвея?

– Что-что? – всполошился Шрёдер.

– Мы почистили его офис после всего этого шухера, раньше не поспели, да вы уж разнюхали. Даже такие тупицы, как Лэнгли и Бурк, и то, должно быть, сообразили. А что поделаешь – не могли же мы волочить Стиллвея через такую толпу. А потом началась заварушка.