Мой бывший враг (СИ) - Вознесенская Дарья - Страница 44

Именно любил, хотя не понял тогда… назвал это «экспериментом».

— Знаешь, Каримов, обычно люди «экспериментируют» наоборот, — сообщила мне непосредственная рыжая, когда отдышалась несколько часов спустя.

— А кто сказал, что мы обычные люди, Каримова?

Мне понравилось, как это прозвучало.

И вот за это «понравилось», за то, что она так умело притворялась — а я так легко поверил, за мои собственные чувства, каждое из которых было неправдой, потому как являлось ответом на ее ложь, я решил наказать её в тот день, когда окончательно понял, что она предала меня.

Наказать нас обоих.

Майю — за то, что подобралась ко мне слишком близко.

Себя — за то, что что позволил ей это.

Но кто сказал, что судьи не ошибаются никогда?…

Встаю из-за стола и иду к бару. Я не злоупотребляю алкоголем, бар держу для других дельцов — это принято в этом мире — но до восьми часов еще почти целый час, а мне слишком тоскливо, чтобы справиться с этим в одиночку.

И зачем я придумал этот квест?

Я уже добился, чтобы в окружении Майи больше не было ни лживой шлюхи-подружки, ни Дениса, который имел еще одну девицу. Убедился, что она достаточно сильна и уверена в себе, чтобы противостоять, даже прилюдно, и даже таким ублюдкам как я. И готова идти вперед, заниматься тем, что действительно нравится и к чему у нее есть талант, да и защитник у нее появился…

Невольно потер челюсть, на которой еще были следы кулака отца Майи. Саша меня удивил… но тем лучше.

Так что квест был ни к чему.

Жалкой попыткой объясниться и рассказать о том, о чем я не мог сказать вслух. Потянуть время, как-будто это что-то исправит… А может еще более жалкой попыткой напиться последний раз из живого источника — камеры с тех комнат будут транслировать происходящее на мой ноутбук, и я не собираюсь отказываться от этого.

В конце концов, кто узнает, насколько я слаб перед ней и её окончательным вердиктом, в котором я был и так уверен? Знаю только я сам. Но я умею закапывать эти знания так глубоко, привалив сверху таким тяжелым камнем, что даже перед смертью у меня не получится вспомнить.

Камеры…

Хмыкаю невесело.

С камер все и начинается. Именно они три с половиной года назад становятся кончиком, по которому удается распутать весь клубок колючей проволоки, связавшей, сначала, мне ноги, и добравшийся, фактически, до горла.

Несколько месяцев спустя после того, как Майя исчезла из моей жизни — я сам её исчез — я прошу паренька в клубе принести мне записи последних вечеров. Хочу вычислить одного человека, не привлекая внимание, потому делаю это в отсутствие партнера и начальника охраны.

Записи-то я смотрю.

Но как-то вяло, потому как меня не оставляет ощущение, что что-то странное в этом.

Кручу эту мысль и так и эдак, пока до меня не доходит — компьютер потребовал скачать программу для просмотра. Тогда как для предыдущих видео, что я отсматривал лично снова и снова, надеясь найти таки доказательства, что меня обманывают в моем собственном клубе… надеясь оправдать вероломную рыжую хотя бы в этом, этого не потребовалось.

Мелочь.

Как и маленькое воспоминание, кто всегда увлекался техническим шпионажем и подтасовкой различных видео и аудио данных.

Именно та мелочь, на которой и сыпется карточный домик, выстроенный моей старшей сестрой Ниной…

Даже виски не перебивает горечь, возникающую от воспоминаний.

Холодный, чопорный дом. Мать и отец, которые требовали от нас беспрекословного подчинения. Игры, в которые они с нами играли, в стремлении показать, насколько бестолковы и не достойны доверия люди, даже они сами. Готовили нас так ко взрослой жизни. Постоянные соревнования, которые осознанно устраивались между детьми, в уверенности, что воспитывают таким образом дух здорового соперничества и способность вести дела. Удушающая атмосфера. Моя неоднократная попытка объединиться со старшей сестрой «против родителей». Её жестокость и подставы, за которые я не раз был наказан отцовским ремнем — она еще в детстве приняла эти правила и с удовольствием пользовалась тем, что маленьким я был слаб.

Под влиянием своей семьи я очень изменился.

Психологи наверняка найдут какие-нибудь отклонения, но кто им даст это сделать? Даже я уверился в итоге в собственной правоте. И убрался из дома как только мне исполнилось шестнадцать. Но мы с Ниной не ужились даже в одном городе. Хваткая, резкая, хладнокровная, как наша мать, и жестокая, как наш отец…

Я оставил «наш» город ей, иначе пришлось бы идти на открытый конфликт, на который она нарывалась — а я тогда не был готов. Решил, что пусть подавится. Вычеркнул родителей, её из списка контактов — во всех смыслах — и переехал в Красноярск. У меня уже были за спиной кое-какие деньги и связи, так что здесь я развернулся полностью. И был уверен, что выстроил заново свою жизнь по собственным законам. А оказалось… оказалось что я всего лишь подготавливал игровую площадку для сестры.

Похоже, спустя какое-то время Нине стало скучно без меня.

Два замужества, два развода, которые сделали ее еще более богатой, чем до браков, наследник, которого она воспитывала в том же духе, и несколько лет подготовки к тому, чтобы захватить мой бизнес.

Я выцеживал по каплям всю эту историю в течение нескольких месяцев — слишком поздно, но выцедил. И тут мне снова помог Мальховский.

Теперь, когда я твердо уверен, кого надо искать, он сработал еще эффективней.

Как и мои люди.

Мы раскопали, наконец, все — и её договоренности с Андреем, уже бывшим на тот момент партнером. А потом раскопали и превентивную дымовую шашку, тот разговор, который они «подсунули» Майе — чтобы я бросился проверять, решил, что тот кристально чист, и уже не мешал ему воровать.

Рыжая попалась им удивительно вовремя.

И про домработницу раскопали, которая работала у меня полгода, прежде чем рискнула влезть в компьютер в то же время, что дома была жена — перед этим развернув камеру.

И нового любовника Нины нашли, которому та напела про свою чудесную идею строительства отеля.

Много чего. Я даже готов был поверить, что сестра подкупила однокурсников Майи, чтобы те устроили и засняли ту сцену, но то оказалось лишь роковым совпадением.

У Нины оказался ум преступника и обстоятельства ей были на руку… Она нашла, на кого все скинуть, и как максимально обездвижить меня. Переоценила немного реакцию — вместо того, чтобы замереть, я взбесился, как только снова стал «холостым» и с еще большим рвением вгрызся в дела — но воспользовалась Майей по полной.

В этом она от меня не отставала. И знала, по чему бить. Как мне будет больнее. Знала даже раньше, чем это понял я. Употребила деньги, знакомства и влияние, свое тело, лишь бы не оставить мне ничего. Больная, зависимая от моих проигрышей тварь…

Впрочем, я ли здоровее?

Когда я окончательно разложил по полочкам, что произошло, сутки, наверное, просидел, отсматривая в собственной голове сцены, в которых я угрожаю Майе… я ведь тогда и правда с катушек едва не съехал. Кислотой, булькающей у меня в крови, выливал на нее всякую мерзость. И только это нас обоих и спасло от пропасти. Потому что до какой-то еще работающей части моего мозга дошло — раз мне так хреново, спихнув её туда, улечу следом.

Гордился собой даже, что сумел «просто отпустить».

Мудак.

Они все расплатились за то, что сделали с рыжей. Себя я тоже наказал самым изощренным способом.

С исполнителями было просто, как и с девкой из института — болевые точки этих людей я вычислил быстро. А с Ниной… с Ниной пришлось повозиться. И она получила от меня худшее, что могла ожидать.

Проиграла.

Я не только вернул себе все, на что она покусилась, но и то, что отдал в далеком прошлом. Подчистую. А потом то, что она строила и чем упивалась — продал и обанкротил. И плюнул еще вслед, когда она отправилась в Тмутаракань зализывать смертельные почти раны. Но присмотр за ней оставил.