Борис Годунов - Пушкин Александр Сергеевич - Страница 9

КОРЧМА НА ЛИТОВСКОЙ ГРАНИЦЕ.

МИСАИЛ И ВАРЛААМ, БРОДЯГИ-ЧЕРНЕЦЫ; ГРИГОРИЙ ОТРЕПЬЕВ МИРЯНИНОМ; ХОЗЯЙКА

Х о з я й к а.

Чем-то мне вас подчивать, старцы честные?

В а р л а а м.

Чем бог пошлет, хозяюшка. Нет ли вина?

Х о з я й к а.

Как не быть, отцы мои! сейчас вынесу.

(Уходит.)

М и с а и л.

Что ж ты закручинился, товарищ? Вот и граница Литовская, до которой так хотелось тебе добраться.

Г р и г о р и й.

Пока не буду в Литве, до тех пор не буду спокоен.

В а р л а а м.

Что тебе Литва так слюбилась? Вот мы, отец Мисаил, да я грешный, как утекли из монастыря, так ни о чем уж и не думаем. Литва ли, Русь ли, что гудок, что гусли; всё нам равно, было бы вино.... да вот и оно!...

М и с а и л.

Складно сказано, отец Варлаам.

Х о з я й к а (входит).

Вот вам, отцы мои. Пейте на здоровье.

М и с а и л.

Спасибо, родная, бог тебя благослови.

(Монахи пьют; Варлаам затягивает пecню: Как во городе было во Казани...)

В а р л а а м (Григорию).

Что же ты не подтягиваешь, да и не потягиваешь?

Г р и г о р и й.

Не хочу.

М и с а и л.

Вольному воля....

В а р л а а м.

А пьяному рай, отец Мисаил! Выпьем же чарочку за шинкарочку.... Однако, отец Мисаил, когда я пью, так трезвых не люблю; ино дело пьянство, а иное чванство; хочешь жить как мы, милости просим – нет, так убирайся, проваливай: скоморох попу не товарищ.

Г р и г о р и й.

Пей, да про себя разумей, отец Варлаам! Видишь: и я порой складно говорить умею.

В а р л а а м.

А что мне про себя разуметь?

М и с а и л.

Оставь его, отец Варлаам.

В а р л а а м.

Да что он за постник? Сам же к нам навязался в товарищи, неведомо кто, неведомо откуда – да еще и спесивится; может быть кобылу нюхал.....

(Пьет и поет: Молодой чернец постригся.)

Г р и г о р и й (хозяйке).

Куда ведет эта дорога?

Х о з я й к а.

В Литву, мой кормилец, к Луёвым горам.

Г р и г о р и й.

А далече ли до Луёвых гор?

Х о з я й к а.

Недалече, к вечеру можно бы туда поспеть, кабы не заставы царские, да сторожевые приставы.

Г р и г о р и й.

Как, заставы! что это значит – ?

Х о з я й к а.

Кто-то бежал из Москвы, а велено всех задерживать, да осматривать.

Г р и г о р и й (про себя).

Вот тебе, бабушка, Юрьев день.

В а р л а а м.

Эй, товарищ! да ты к хозяйке присуседился. Знать не нужна тебе водка, а нужна молодка, дело, брат, дело! у всякого свой обычай; а у нас с отцом Мисаилом одна заботушка: пьем до донушка, выпьем, поворотим и в донушко поколотим.

М и с а и л.

Складно сказано, отец Варлаам...

Г р и г о р и й.

Да кого ж им надобно? Кто бежал из Москвы?

Х о з я й к а.

А господь его ведает, вор ли, разбойник – только здесь и добрым людям нынче прохода нет – а что из того будет? ничего; ни лысого беса не поймают: будто в Литву нет и другого пути, как столбовая дорога! Вот хоть отсюда свороти влево, да бором иди по тропинке до часовни, что на Чеканском ручью, а там прямо через болото на Хлопино, а оттуда на Захарьево, а тут уж всякой мальчишка доведет до Луёвых гор. От этих приставов только и толку, что притесняют прохожих да обирают нас бедных. (Слышен шум.) Что там еще? ах вот они, проклятые! дозором идут.

Г р и г о р и й.

Хозяйка! нет ли в избе другого угла?

Х о з я й к а.

Нету, родимый. Рада бы сама спрятаться. Только слава, что дозором ходят, а подавай им и вина и хлеба, и неведомо чего – чтоб им издохнуть, окаянным! чтоб им.....

(Входят приставы.)

П р и с т а в.

Здорово, хозяйка!

Х о з я й к а.

Добро пожаловать, гости дорогие, милости просим.

О д и н п р и с т а в (другому).

Ба! да здесь попойка идет; будет чем поживиться.

(Монахам.)

Вы что за люди?

В а р л а а м.

Мы божии старцы, иноки смиренные, ходим по селениям да собираем милостыню христианскую на монастырь.

П р и с т а в (Григорию.)

А ты?

М и с а и л.

Наш товарищ....

Г р и г о р и й.

Мирянин из пригорода; проводил старцев до рубежа, отселе иду восвояси.

М и с а и л.

Так ты раздумал......

Г р и г о р и й (тихо).

Молчи.

П р и с т а в.

Хозяйка, выставь-ка еще вина – а мы здесь со старцами попьем да побеседуем.

Д р у г о й п р и с т а в (тихо).

Парень-то, кажется, гол, с него взять нечего; зато старцы.....

П е р в ы й.

Молчи, сей час до них доберемся. – Что, отцы мои? каково промышляете?

В а р л а а м.

Плохо, сыне, плохо! ныне христиане стали скупы; деньгу любят, деньгу прячут. Мало богу дают. Прииде грех велий на языцы земнии. Все пустилися в торги, в мытарства; думают о мирском богатстве, не о спасении души. Ходишь, ходишь; молишь, молишь; иногда в три дни трех полушек не вымолишь. Такой грех! Пройдет неделя, другая, заглянешь в мошонку, ан в ней так мало, что совестно в монастырь показаться; что делать? с горя и остальное пропьешь; беда да и только. – Ох плохо, знать пришли наши последние времена.....

Х о з я й к а (плачет).

Господь помилуй и спаси!(В продолжении Варлаамовой речи, первый пристав значительно всматривается в Мисаила.)

П е р в ы й п р и с т а в.

Алеха! при тебе ли царский указ?

В т о р о й.

При мне.

П е р в ы й.

Подай-ка сюда.

М и с а и л.

Что ты на меня так пристально смотришь?

П е р в ы й п р и с т а в.А вот что: из Москвы бежал некоторый злой еретик, Гришка Отрепьев, слыхал ли ты это? М и с а и л.