Золотой берег - Демилль Нельсон - Страница 86

Он поставил чашку на палубу и встал.

— Должен вам сказать, мистер Саттер, что со своими обязанностями мы справляемся. Скажу больше — мы выигрываем войну у организованной преступности.

— Вы не сообщали об этом мафии?

— Они и так это прекрасно знают. Они знают об этом больше, чем американский народ, которого потчуют в основном плохими новостями. Так что, если позволите, я могу предложить подходящий заголовок для грядущих газетных статей: МАФИЯ ОТСТУПАЕТ.

Я улыбнулся, но промолчал.

— Начиная с 1984 года, — продолжал он, — федеральное правительство добилось осуждения сотен преступников, действуя в соответствии с актом РИКО — системой мер против вымогательства и коррупции. Мы сумели вернуть в казну миллионы долларов, мы уничтожили или добились почти полного прекращения деятельности практически всех двадцати четырех преступных группировок в стране. В Америке остался только один форпост мафии, и он находится в Нью-Йорке. Четыре из пяти преступных кланов в Нью-Йорке уже разрушены уголовными преследованиями, смертями их главарей и отходом их от преступной деятельности. Все эти знаменитые доны уже сошли со сцены. Остались довольно невзрачные фигуры. И только один преступный клан сохраняет свою силу, только один главарь представляет серьезную опасность.

— Кто бы это мог быть?

Мистер Манкузо, завершив этот самодовольный монолог, улыбнулся.

— Вы сами знаете кто.

— Нет, скажите вы, о ком речь, — настаивал я.

— Речь идет, естественно, о Фрэнке Белларозе и ваших с ним взаимоотношениях.

— Понимаю. — Мистеру Манкузо удалось заинтриговать меня. Я вдруг понял, что теперь он может ответить на несколько моих вопросов, а не наоборот. Я задал первый.

— Насколько богат мистер Беллароза? — спросил я.

— Мы считаем, что общий доход от незаконных операций его империи составляет около шестисот миллионов долларов в год…

— Шестьсот миллионов? Mamma mia.

Мистер Манкузо улыбнулся.

— Да. Но я не в курсе, какова его чистая прибыль и какой частью этой прибыли он может распоряжаться лично. Мы совершенно точно знаем, что имеется четырнадцать фирм, зарегистрированных на его имя…

— Шестнадцать.

Мистер Манкузо уставился на меня, затем продолжил:

— …четырнадцать или больше фирм, облагаемый налогом доход от которых составил за прошлый год пять с половиной миллионов долларов.

— И он уплатил налоги?

— О да. Он заплатил даже лишнее. Федеральная налоговая служба возвратила ему около двухсот тысяч долларов. Несколько лет назад у него были серьезные проблемы с уплатой налогов, и ему пришлось почти полтора года пробыть за решеткой. Поэтому к уплате налогов от своей законной деятельности он подходит очень серьезно, — добавил мистер Манкузо. — Я не удивлюсь, если он обратится к вам с просьбой помочь ему в этом вопросе.

— А почему вы предполагаете, что ему не хватает этих пяти с половиной миллионов в год?

— Здесь есть несколько моментов, мистер Саттер. Беллароза — не обычный человек. Он принимает решения совсем не так, как это делаем мы с вами. Этот человек пробился на вершину могущества в одной из крупнейших преступных группировок Нью-Йорка по трупам как минимум девяти человек, которых он убил сам или через наемных убийц. Эти люди, как он считал, представляли для него опасность, они мешали ему на пути к трону. Таких персонажей немало в истории человечества. Фрэнк Беллароза стремится к власти. Деньги для него — лишь средство. Понимаете?

— Да.

— Поймите также, что ему нравится быть все время на грани между жизнью и смертью. Вам, возможно, в это трудно поверить, мистер Саттер, но он получает удовольствие от того, что за ним охотятся убийцы. Он воспринимает их попытки прикончить его как своеобразную дань чести. Capisce?

Я улыбнулся помимо воли.

— Capisce.

— Нет, следует отвечать capisco. То есть «я понимаю». Capisce?

— Capisco.

— Очень хорошо. Поработайте над произношением. Насколько я знаю, ваша жена немного говорит по-итальянски. Может быть, она поможет вам?

Я ничего не ответил, мы некоторое время молчали. Пока «Пауманок» скользил по волнам, я вдруг сообразил, что мне следует, пожалуй, дать понять мистеру Манкузо, что я являюсь адвокатом того человека, о котором сейчас идет речь. Но так как он не задавал по этому поводу вопросов, а сугубо личных тем мы не касались, то я решил пока не раскрываться. Мне хотелось побольше узнать о моем клиенте, а так как этот самый клиент категорически не признавал существование мафии, а тем более тот факт, что он является ее главарем, то мистер Манкузо представлял для меня самый лучший источник информации.

— Каковы размеры его клана? Я имею в виду не деньги, а численность, — спросил я.

Мистер Манкузо испытующе посмотрел на меня.

— Это опять-таки приблизительные оценки, — ответил он. — Согласно им, Беллароза контролирует группировку из трех тысяч человек.

— Большая компания.

— Да. Костяк этой организации составляет около трехсот человек, которых мы называем «боссами». Это люди, прошедшие «крещение» через убийство. Понимаете, что это означает?

— Боюсь, что да.

— Все они — итальянцы, в основном выходцы из Неаполя и с Сицилии.

— А вы откуда, мистер Манкузо?

— Я чистокровный римлянин, мистер Саттер, как со стороны отца, так и со стороны матери.

— Интересно. А мистер Феррагамо?

— Я слышал, что его предки из Флоренции. Там очень культурный народ. А почему вы спрашиваете? — улыбнулся Манкузо.

— Пытаюсь понять подтекст, мистер Манкузо.

— Уверяю вас, мистер Саттер, здесь нет никакого подтекста.

— Может быть, и нет. Расскажите мне теперь об этих сицилийцах и неаполитанцах.

— Возможно, было бы интересно проследить, куда тянутся корни клана Белларозы, — задумчиво произнес Манкузо. — Это следовало бы учитывать при разработке мероприятий против этой преступной группировки.

— Понятно. Итак, в ней три сотни основных членов и около трех тысяч исполнителей.

— Да. А на вершине пирамиды — Фрэнк Беллароза. У него есть заместитель, человек, которого зовут Сальваторе д'Алесио, он же — Салли Да-Да. Он женат на сестре жены Фрэнка Белларозы. То есть доводится ему свояком. Для этих людей семейные отношения — определяющий фактор. Если кровных уз не обнаруживается, они смотрят, кто с кем связан через браки. Если нет и таких связей, они устанавливают родство через крещение. Вы знаете, наверное, у них есть крестные отцы и крестники. Эти связи важны для укрепления преданности. Преданность и уважение — это их главные добродетели. Потом уже все остальное. Именно поэтому в их ряды так трудно внедрить агента, именно поэтому эти кланы существуют веками.

— И поэтому бледнолицые англосаксы-протестанты вроде меня пытаются представить их в романтическом свете, — продолжил я его мысль.

— Возможно.

— Но вы-то видите их насквозь, мистер Манкузо.

— Думаю, что да.

— Ладно. Итак, имеется еще заместитель. А где место consigliere?[20]

— Он по рангу следует за заместителем. Такая иерархия в чем-то уникальна. Доверенный советник иногда имеет больше власти, чем заместитель главаря. Он является тем человеком, который передает приказы «бригадирам», а те уже — своим подчиненным. Зачем вам все это знать?

— Просто хочу получше узнать моего соседа. А такой человек, как Джек Вейнштейн, занимает какое место?

— Вейнштейн? Адвокат Белларозы?

— Да. Где его место?

— Если адвокат — не итальянец — а я думаю, что в случае с Джеком Вейнштейном дело обстоит именно так, — то он, скорее всего, занимает очень неопределенное положение. Вейнштейн два раза успешно защищал Белларозу в суде, это было еще до того, как он стал главарем клана. Поэтому Беллароза испытывает к нему благодарность, так же как мы бываем благодарны хирургу, спасшему нам жизнь. Понимаете?

— Да.

— Почему вы спрашиваете про Джека Вейнштейна, мистер Саттер?

20

Советник (итал.).