Кровавая одержимость (ЛП) - Доун Тесса - Страница 29

Рука принца Джегера напряглась, угрожая совершить последний беспощадный удар. Жалобный детский вопль эхом отозвался в памяти Наполеана: «Неееееет!»

Собираясь с силами, он начал обратный отсчет:

— Три. Два. Один.

* * *

— Неееееет! — Изо всех сил закричала Брук Адамс.

Она бросилась к острому древнему клинку, прижатому к груди Наполеана, схватила рукоять обеими руками и потянула в противоположном направлении в тот момент, когда Наполеан начал вонзать его в себя. Если бы не элемент неожиданности, у нее не было бы никаких шансов против его огромной силы. Но она его удивила, и мужчина ослабил хватку на долю секунды. Достаточную для того, чтобы лезвие скользнуло в сторону, а не пронзило сердце.

Он посмотрел на свою грудь и снова крепче сжал клинок.

Брук положила обе руки ему на плечи и потрясла со всей силы, все время окликая по имени.

— Наполеан! Наполеан! Что с тобой? Посмотри на меня!

Вампир походил на железную глыбу. Непреклонный и неподвижный.

Он больше не сопротивлялся ей, но все равно не отпускал кинжал. Мужчина вцепился в него мертвой хваткой, словно пребывал в каком-то трансе.

— Наполеан, очнись!

Он взглянул на нее и угрожающе зарычал, глаза у него засветились красным. Смертельно опасные клыки выдвинулись из верхней челюсти, а губы приподнялись в диком шипении.

— Уходи!

Она замерла.

— Сейчас же! — приказал он, сопровождая слова резким, бархатистым рычанием. В его глазах светилось безошибочное предупреждение.

Наполеан не играл, и ему было наплевать, что она являлась его судьбой.

Фактически, казалось, что он ее даже не узнавал, и это несомненно делало мужчину самым опасным существом на планете.

Именно в этот момент Брук поняла, что она и этот вампир действительно были неразрывно связаны между собой. Она могла встать и убежать.

Ей следовало встать и убежать.

Голос разума настаивал, чтобы она так и поступила — использовала прекрасную возможность сбежать, позволить этому жестокому вампиру умереть и наконец-то обрести свободу. Но что-то внутри не позволяло этого сделать. Что-то изначальное, можно даже сказать первобытное, наотрез отказывалось отпускать его.

Брук была в ужасе, но она не могла позволить Наполеану убить себя.

Она ослабила хватку на его плечах, подняла правую руку и со всей силы ударила мужчину по лицу.

Он даже не шелохнулся. Но это привлекло его внимание.

Наполеан моргнул, отпустил клинок и ошеломленно коснулся своей пылающей щеки.

А затем огляделся.

— Отец?

Брук опустилась перед ним на колени, только сейчас замечая состояние внутреннего дворика, разбросанную мебель и пострадавшее убранство. Казалось, что сквозь двор пронесся торнадо.

— Нет, — ответила она, твердым и ровным голосом. — Это я, Брук.

Наполеан обхватил голову руками и потер виски.

— Мой отец здесь, — прошептал он, опуская руки и осматривая веранду, — где-то…

— Нет, — настаивала Брук. — Здесь лишь мы. Наполеан?

Он безучастно глядел перед собой.

— Посмотри на меня, — сказала она.

Он повернул голову в ее сторону, но глаза по-прежнему оставались совершенно пустыми, словно сфокусировались на чем-то, чего здесь не было.

Брук тяжело сглотнула и собрала все свое мужество. Возможно, она будет сожалеть об этом решении до конца своей жизни, но она все равно собиралась сделать это. Помоги ей боже, она просто не могла позволить ему страдать. Женщина встала, выпрямилась во весь свой рост и скрестила руки на груди, приняв решительную и непреклонную позу.

А затем властным, строгим голосом выкрикнула его имя:

— Наполеан!

Вампир дернулся.

— Достаточно!

Он поднял голову и посмотрел на нее, в глазах наконец-то появилось осознание происходящего.

— Вставай! Сейчас же! — настаивала она.

Ее сердце бешено застучало, когда она прошептала:

— Пожалуйста… возвращайтесь ко мне, милорд. Вы нужны мне.

Глава 12

Сальваторе Нистор поднял тяжелую дорогую хрустальную вазу с центра стола в комнате совета и швырнул ее через всю комнату, зашипев, когда она со звоном разлетелась на тысячу маленьких осколков. А затем ударил кулаком по столу.

— Ты закончил? — поинтересовался Оскар Вадовски, со скукой разглядывая свои ногти.

— Закончил? — зло переспросил Сальваторе. — Закончил? Я едва только начал.

Он взял свой стул и вдребезги разбил его о бетонный пол, а затем схватил металлическую ножку и переломил ее пополам лишь для того, чтобы подчеркнуть сказанное.

— Молодец, а теперь так и стой до конца заседания.

Сальваторе сжал кулаки, запрокинул голову и заревел словно лев, сотрясая светильники не только в комнате, но и по всему коридору.

— Сколько женщин мы принесли в жертву? — Он начал расхаживать по комнате. — Сколько тел мы осушили? Сколько крови мы предложили темному лорду Адемордна в обмен на его дьявольское благословение?

Он резко развернулся, и Дмитрий Зеклос, испугавшись, откинулся назад в своем кресле.

— Я все понимаю, Сальваторе, — пробормотал Оскар.

— Нет, — возразил Нистор, чувствуя, что у него из ушей скоро пойдет пар. — Я не думаю, что ты на самом деле понимаешь. Магические заклинания это не… гамбургеры из «Макдоналдса», — напыщенно произнес он. — Их невозможно заполучить, просто завернув за угол!

— Гамбургеры из «Макдоналдса»? — ошеломленно повторил Милано Марандичи. — Чувак, тебе в самом деле нужно остыть!

Сальваторе окатил Милано ледяным взглядом. Он ценил присутствие своего темного брата на совете — в конце концов, он, Дмитрий и Милано организовали и мастерски исполнили переворот, не так давно свергнув предыдущего главу совета — но сейчас было не время и не место для разборок. Он был не в том настроении.

— Наполеану Мондрагону оставалось вот столько, — он держал большой и указательный палец на расстоянии миллиметра друг от друга, — чтобы убить себя.

Все хранили молчание.

— И эта… сука! О чем, черт побери, она думала? Она получила свободу! Все, что от нее требовалось — просто уйти.

Оскар стукнул молотком по той неровной части стола, которая все еще оставалась целой. Его терпение явно кончилось.

— Мы собираемся обсуждать произошедшее всю ночь или все-таки обдумаем новый план?

— Конечно, — прорычал Сальваторе. — Вам обычный или с сыром? Может мне взять с солеными огурчиками!

Милано покачал головой и потер виски.

— Ты теперь питаешься обычной едой или что? — растерянно спросил он.

Сальваторе сложил руки перед собой.

— Конечно. Сразу после того, как сожру фунт плоти!

Он прыгнул через стол, схватил Милано за шиворот и набросился на его шею. Тому в последний момент удалось отлететь назад и клыки вампира клацнули в воздухе, промахиваясь.

— Какого черта, мужик? — крикнул Милано. — Черт тебя дери, Сальваторе!

Он отлетел еще дальше, попутно набирая высоту. Пока его спина не соприкоснулась с широкой поверхностью стены, вампир завис на безопасном расстоянии прямо под потолком.

— Выбери себе другой столб для битья!

Оскар вздохнул.

— Следующий, кто выкинет подобный номер в этой комнате, будет иметь дело со мной.

Он посмотрел прямо в глаза Сальваторе, и тот быстро отвел взгляд. Все знали, что с Оскаром Вадовски шутки плохи. Он был так разгневан в тот день, когда они организовали переворот — это считалось дерзостью для мужчины из дома Джегера атаковать другого в политических целях, чтобы совершить государственную измену — поэтому он сурово наказал их всех. Милано все еще имел шрам в том месте, где раньше был глаз — Оскар не позволил его восстановить — а Дмитрий, что ж, то, что у него отсутствовало, не позволяло ему комфортно ездить верхом на лошади… или на женщине. А Сальваторе… Он с трудом сглотнул.

Сальваторе был самым дерзким и наглым из их группы, он так гордился совершенным переворотом, что не выказал ни малейшего раскаяния или угрызения совести. Он продолжал дразнить Оскара, выставляя напоказ свою гордыню, пока тот в конце концов не сорвался… А затем обезумевший древний его сломал. Прямо на этом столе. На глазах у всех мужчин. Совершив высший акт насилия и унижения по отношению к Сальваторе.