Тайна пропавших картин (СИ) - Солнцева Ольга М. - Страница 34

И ничего не осознавала сейчас. Но придя в себя через пару минут почувствовала, что кофточка моя расстёгнута, а Матвей целует мне шею и пробирается глубже.

– Матвей, – испуганно прошептала я. – Не надо, пожалуйста…

Но он меня не слышал…

Глава 12. Красные, белые… Нет конца злосчастьям!

Как не безотрадно это звучит, но утро я встретила в объятьях чуждого мне мужчины.

Было уже светло. Наверно, часов десять. Немудрено, что мы проспали так долго. Легли поздно, а потом еще… Господи, лучше не вспоминать, что было потом.

Матвей спал, а я лежала и рассматривала его осторожно, готовая в любой момент зажмурить глаза.

Мы уже были знакомы не первый месяц, но я никогда не задавалась целью разглядеть цвет его глаз, форму носа, высоту лба, губы… Всегда бросала поверхностный взгляд. Почти никогда наши глаза не встречались. Только русый цвет прямых волос стал для меня знакомым и, наверно, если бы я увидела Матвея издали без шапки, только по одним волосам узнала его.

Высокий лоб с тонкими, едва заметными бороздками морщин. Когда он будет старше, они проступят глубокими полосками. Прямой нос, темный цвет подглазиц…

Я снова закрыла глаза.

Эта ночь повернула мою жизнь в совсем другом направлении.

Что же теперь будет? Стану его женой? Или останусь любовницей? Как мне привыкать к нему, без любви? А может, просто забыть сегодняшнюю ночь? Сейчас такая свобода нравов, что мое падение будет незаметным.

Как странно я рассуждаю. И внутри меня все спокойно. И ни капли стыда. Почему? Душа превратилась в камень?

Я подавила вздох. Вдруг вспомнилось, как я ехала к тете прошлой осенью в поезде и думала о своей взрослости. А теперь что же? Теперь я уже как старуха: все перевидала, все испытала. И страх, и ужас смерти, и голод, и холод. А сейчас еще и полную потерю стыда?

Потом вдруг вспомнила вчерашнее обещание Матвея. Ведь после этого ко мне вернулась надежда! Может быть, и правда, когда-нибудь я приеду к своей семье. И тогда уж точно забудется эта ночь, а также этот мужчина. Сейчас же просто надо потерпеть. Если ради встречи со своими близкими я должна стать женой Матвея, стану. Мама поймет. Да и папа, наверно… Кого я потеряю навсегда, так это Алексея. Хотя… был ли он когда-нибудь моим?..

А вдруг Матвей обманул меня? И совсем не собирается мне помогать. И вообще, все переменится, когда он проснется: его обещания, его отношение ко мне, всё!

Я распахнула глаза, вздрогнув от внезапного ужаса, охватившего меня.

И одновременно со мной глаза открыл Матвей. Я затрепетала от неожиданности. Зажмурилась. Но поняла: он успел заметить, что я проснулась.

Осторожно приоткрыла один глаз. И увидела, как губы Матвея растянулись в широкой счастливой улыбке. Он блаженно потянулся, поцеловал меня в нос, крепко прижал к себе и прошептал:

– Как с тобой хорошо! У меня от счастья прямо дух захватывает.

У него дух захватывает! Я с трудом спрятала вздох несчастливой женщины. А потом выдавила из себя улыбку, вспомнив об обещании Матвея.

Буду хорошей. Не буду с ним ссориться…

Матвей решил не терять времени. Забыв о завтраке, стал торопить меня:

– Саша, нам нужно срочно идти в городскую управу.

Я сразу не поняла, зачем. Потом, сообразив, испугалась: не думала, что это случится так скоро.

– Матвей, надо бы пригласить тетушку и Гертруду.

– Какой смысл, Саша? Там только запишут наши имена в книгу, и – всё! Потом мы сразу пойдем к твоим и расскажем… Или… ты уже не хочешь? – голос его дрогнул.

Конечно же, не хочу!

Нет, вслух я это не сказала. Однако уточнить, не обманывал ли меня вчера Матвей, все-таки решилась:

– А ты и вправду поможешь мне найти мою семью?

Матвей нервно моргнул. Легкая тень пробежала по его лицу. Он сглотнул и твердо произнес:

– Я сделаю всё, что в моих силах. Но это случится не завтра, Саша. Ты должна это понимать.

– Да, конечно.

Я действительно понимала это. В стране хаос, и пока все не придет в норму, уехать не получится.

Матвей напряженно ждал, что я скажу. Не торопил, не давил. Я посмотрела на него, и впервые наши глаза встретились надолго. Мне хотелось понять, о чём он думает. Матвей, кажется, хотел бы знать то же самое.

«Что я теряю? – думала я. – Сейчас каждый день может стать последним. Все свелось к простому выживанию. Так пусть что будет, то будет. По крайней мере, может, потом он действительно мне поможет»…

Нынешняя городская управа не поменяла свое место с приходом красных. Только у входа теперь стоял вооруженный красноармеец – мужик лет пятидесяти. Он махнул Матвею, узнав его, с интересом поглядел на меня. Матвей кивнул ему и обернулся, пропуская меня вперед.

В коридорах бегали люди, все вооружены. С кем-то Матвей здоровался, кому-то кивал. Здесь на меня уже внимания почти не обращали. Поднявшись на второй этаж, мы остановились у закрытой двери, на которой простой гвоздь держал листок бумаги. Печатными буквами было написано:

НАЧОТ по РАЗВОП

НАЧОТОБРАЗ

ЗАГС

«Что это значит?» – хотела спросить я, но не успела, потому что дверь распахнулась, и из кабинета выскочил заросший, как баран, бородатый мужик. Он обернулся назад, засунул голову в открытый проем и заорал:

– Ты не имеешь права! Ни для того мы революцию делали!

В следующее мгновение он уже бежал по коридору, удирая от выскочившего из кабинета военного с пистолетом в руке.

– Я тебе покажу «права». Что б больше я тебя тут не видел!

Тут военный заметил Матвея. Улыбнулся, показав в улыбке желтые зубы:

– Привет, Матюха!..

– Здрасте, Петр Кузьмич!.. Что, опять Карпыч правду приходил искать? – усмехаясь, спросил Матвей.

– Да ну его. Говорит: хочу ворчливую жену заменить на новую. Дайте мне какую-нибудь получше…

Хотел еще что-то сказать, но заметил меня.

– Здравствуйте! – робко произнесла я, прячась за спину Матвея..

– Что, Матвей, знакомь меня со своей подругой! – бодро предложил Петр Кузьмич.

– Невестой, Кузьмич, невестой.

– Неужели? – и я почувствовала нотки разочарования в голосе военного. – Некогда сейчас, Матвей, семьей обзаводиться. Не всех врагов революции прикончили!

Матвей отнесся к его словам спокойно.

– Она будет не просто женой. Саша – моя боевая подруга. Она уже мне во всем помогает. Кузьмич, это – учительница, ну, ты знаешь.

– Она, что же, из бывших?

– Ее родители сочувствовали нашим и были расстреляны белыми…

У меня в горле запершило от его слов, хотя уже и слышала эту «сказку»…

– Ну, хорошо, твое дело… Пойдемте в кабинет…

Петр Кузьмич пошел к своему столу, заваленному бумагами, порылся и извлек из-под бумаг большую амбарную книгу. Открыл почти в начале.

«Не много желающих», – подумала я с горькой усмешкой.

– Не так много желающих, – хмыкнув, повторил мою мысль Кузьмич. – Ну да ладно, Матвей, создавай ячейку нового общества. Заводи детей и расти их настоящими большевиками!

«Господи! Что я делаю?» – в ужасе подумала я.

Петр Кузьмич склонился над книгой, написал номер 36 и подвинул ее Матвею:

– Пиши свое имя полностью.

Заглядывая парню через плечо, добавил:

– И год рождения напиши, и место рождения… Теперь вы, сударыня…

В слове «сударыня» мне послышалась некоторая издевка. Дрожащими пальцами я написала свое имя, год рождения и название родного приморского городка.