Огонь сильнее мрака (СИ) - Герасименко Анатолий - Страница 2

На солнце наползла темная вечерняя туча. Сразу похолодало. Репейник поёжился и решительно зашагал на закат.

Деревня была обнесена высоким частоколом. Джон долго шел вдоль плотно пригнанных друг к другу сосновых кольев, пока не набрел на ворота. Перед воротами стояли два здоровяка. Здоровяки были совершенно одинаковые, оба высокие, плечистые, одетые в черные робы. И оба держали в руках железные ломы. Тот, кто стоял слева, задумчиво водил концом лома в пыли, выводя абстрактные узоры. Его напарник развлекался, крутя ломом в воздухе, словно мастер палочного боя. Делал это он неправильно, но эффектно. Неправильно – оттого, что не вращал всей кистью, а старался вертеть тяжелую железяку, будто щеголь – тросточку, между пальцами. Эффектно – оттого, что это у него получалось. Увидев Джона, он радостно осклабился, воткнул лом в землю и шагнул вперед.

– Покой вам, добрый человек, – произнес он басом. – Чего забыли в наших местах?

– Покой, – ответил Джон, задирая голову. – А не скажете, ребята, в какой стороне Дуббинг?

Здоровяк почесал в затылке.

– Дуббинг-то вона где, – сказал он, взмахнув ручищей в направлении солнца, которое уже наполовину скрылось за холмами. – Да только топать вам до него у-у-у сколько... верно, Малк?

Напарник с важностью засопел и кивнул.

– Десять лидов, – произнес он авторитетно. – Не то все двенадцать. Полночи ходу. А вы кто будете-то, господин хороший?

Первый сразу подобрался и выпрямился.

– Во, и правда, – сказал он, хмурясь. – Кто таков, откуда?

Джон вздохнул. Десять лидов. Не то двенадцать. Оборванец, похоже, был не в ладах с глазомером.

– Я сыщик, – устало сказал он. – Островная Гильдия. Бумагу показать?

Детина засмеялся. Глядя на него, заржал и второй.

– Бумагу нам не надо, – сказал первый, – мы грамоте не обучены. Верно, Малк?

Второй кивнул.

– Грамота нам без надобности, – сказал он. – Читать у нас только это… вывеску на кабаке можно. Окромя неё, никаких документов в селе не имеется. А что на вывеске написано, мы и так знаем.

Они опять заржали, из вежливости прикрывая рты. Репейник терпеливо ждал. Он знал, как выглядит – заросший щетиной мужик с револьвером на поясе, крепко сбитый и широкоплечий. Встречалось очень мало людей, которые хотели бы с ним ссориться. Здоровяки – это он понимал – ссориться тоже не хотели. Просто им было смертельно скучно на посту, а тут в кои-то веки появился собеседник, вот они и развлекались. Как умели. Поэтому Репейник ждал, сунув руки в карманы и заодно прикидывая, сколько он сможет прошагать в кромешной темноте по холмам, прежде чем попадет ногой в яму и сломает голень.

– Это вот Малк, – отсмеявшись, сказал первый детина и показал на второго, – братец мой меньшой. Чуть попозже из мамки вылез. Ну, а я – Пер, старшой. Близнецы мы. А деревня наша Марволайн называется.

– И деревня, и река местная, – вставил Малк. – Одинаково зовутся. Марволайн.

– Я Джон, – сказал Джон. – Слушай, Пер, а трактир в вашей деревне имеется? Мне бы переночевать.

Братья переглянулись.

– Не, трактира нету, кабак только, – задумчиво протянул Малк. – Да вы заходите, может, и пустит кто на ночлег.

– Э! – сказал вдруг Пер. – Слышь, Малк? Староста как раз искал кого-нить, чтобы… это самое…

– Точно! – просиял Малк. – Вы, господин сыщик, заходите, – заговорил он, делая неуклюже приглашающие жесты, – Пер вас аккурат к старосте заведет. У него, у старосты, для вас дельце найдется.

– Какое дельце? – без энтузиазма спросил Джон. Судя по всему, придется в качестве платы за ночлег распутывать сельский детектив. Коня у старосты увел кто-то, не иначе. Нити расследования ведут к конюху, но, похоже, ключница чего-то не договаривает…

– Малк, – сказал Пер, – стукни-ка, чтоб открыли. Я гостю дорогу покажу, а ты постой тут один пока.

Второй детина постучал ломом о створку ворот, украшенную резным изображением какого-то чудища с клешнями и змеиным хвостом. Изнутри отозвались:

– Чего?

– Отпирай, – велел Малк. – Свои.

Заскрипев, створка ворот отошла, так, что получился зазор, в который можно было просунуть голову. Наружу выглянула бородатая физиономия со свернутым набок носом.

– Кого нелегкая принесла? – спросила физиономия.

– Сыщик, – буркнул Пер. – До старосты. Отворяй, сказано.

Обладатель физиономии, крякнув, потянул на себя створку, зазор еще немного расширился, и Пер протиснулся внутрь. Репейник последовал за ним.

Ему открылась улица, прямая и длинная. По сторонам улицы стояли неуклюжие, но на вид крепкие дома, почти все – двухэтажные, из серого грубого камня. Здесь и там, будто лоскутья грязной паутины, виднелись развешанные для просушки рыбачьи сети. Лаяли собаки. Где-то далеко мычал теленок. Словом, это была обыкновенная благополучная деревня. У самых ворот стоял уже знакомый мужик со свернутым набок носом. В руках у него был большой топор, зазубренный и безнадёжно ржавый.

Ворота захлопнулись.

– Запереть не забудь, – крикнул снаружи Малк.

– Не учи учёного, – отозвался Пер и задвинул ворота здоровенным брусом. Обернувшись, он подмигнул Репейнику.

– К старосте поведешь? – спросил Пера мужик с топором.

– К нему, – нараспев отозвался детина. – Пойдемте, добрый человек.

Они зашагали по дороге. Деревня была немаленькой. На лавочках перед домами сидели старики, взирая на окружающий мир с черепашьим спокойствием. Дважды Репейнику попались на глаза лавки, в одной торговали хозяйственной утварью и рыбачьей снастью, в другой – немудрёными лекарствами, равно пригодными, чтобы пользовать как домашнюю скотину, так и её хозяев. Вдалеке слышались звонкие удары железа о железо вперемешку с гулким уханьем парового молота – работала кузница. Навстречу пылило стадо коров, возвращавшихся с выпаса, их вел скрюченный от старости пастух в выгоревшей на солнце робе. Прошли мимо две женщины с мотыгами – они были заняты разговором и не ответили, когда Пер с ними поздоровался. Только одна из них, помоложе, скользнула по Джону быстрым и отчего-то недобрым взглядом.

Пер шаркал ножищами, поднимая клубы пыли, то и дело кряхтел и постоянно сморкался в два пальца. Было ясно, что ему не терпелось начать разговор, но он держался: видно, староста запретил своим подопечным болтать с приезжими.

– Частокол-то когда обновляли? – спросил Репейник.

Пер радостно встрепенулся:

– Два года тому. Опять скоро менять надо, ведь гниёт, падла, по низу гниёт. Уж как смолили, обжигали, даже химию сыпали какую-то в землю. А всё одно, пять годков минует, ну, много – шесть, и всё снова-здорово. Места здесь поганые, земля бешеная. Ну, оно понятно, после войны-то.

Репейник покивал, соглашаясь.

– Леса у вас немного в округе, – заметил он, – а на частокол его, поди, не напасёшься. Покупаете?

Пер махнул рукой.

– Куплять-то не купляем, – ответил он, – куплять – это дорого сильно… Не, у нас бор недалече. Там рубим, потом сюда возим.

– В здешних краях крупный зверь не водится, – заметил Джон. – Неужели без частокола не обойтись? Или разбойников боитесь?

Пер ухмыльнулся и крутанул ломом:

– Разбойников никогда туточки не видал.

– Ну и зачем тогда с частоколом возиться? – удивился Репейник. – Поставили бы обычный забор, можжевельник высадили – вот вам и готова изгородь.

– Да толку-то с изгороди, она ж низкая, а это отродье как ломанётся… – с жаром начал Пер, но тут же осекся и покосился с испугом на Репейника. «Ух ты, – подумал Джон. – Похоже, интересные дела у них творятся. Отродье, против которого нужен частокол – это любопытно». Он остановился. Пер, шаркнув ножищами и подняв облако пыли, тоже притормозил, и тогда Джон коснулся руки Пера. Всего на секунду…

ну всё теперь шериф с меня шкуру спустит как батя ремнем по жопе чашку разбил

…всего на мгновение…

вот меня понесло дурака а этот хер городской тоже хорош привязался дурак а он хуже ярмарка по полю шуты скачут