Проклятье Ифленской звезды (СИ) - Караванова Наталья Михайловна - Страница 101

— Чего? — шепнула Темери, окидывая взглядом помещение. Чего может здесь бояться светлейший чеор? Который, если их с Шеддериком и Кинриком догадки верны, причастен уже к двум попыткам незаметно её убить — или же выставить в дурном свете.

— Твой посох, Шанни.

Темери перехватила взгляд Эммегила в сторону камина и поняла, что Ровве, верней всего, прав. Посох она оставила у стойки с дровами, в шаге от кресла, в котором сидел Шеддерик. Светлейшему чеору Эммегилу до него не добраться, но он всё время поглядывает туда. Словно знает о притаившейся в дровах змее.

Темери, стараясь сохранять каменное спокойствие, протянула руку и взяла посох.

А потом вежливо попросила:

— Чеор та Хенвил. Позвольте, я отвечу светлейшему благородному чеору?

Брови Шеддерика чуть приподнялись, но он позволил ей выйти из тени и ответить.

— Светлейший чеор, ваши слова кажутся мне обидными, потому прошу вас немедленно уйти отсюда. И держать ваше новое тайное знание при себе — иначе рискуете выглядеть глупо.

— О, вы решили поучить меня манерам, благородная чеора. Или не чеора? И не благородная?..

Темери словно невзначай приподняла посох и направила резной наконечник в сторону чеора Эммегила.

— ещё одно слово. И прокляну. — Уверенно сообщила она. С той же интонацией, с какой старая соттинка учила когда-то уму-разуму нагрубившую ей Вельву Конне.

Так спокойно, что поверил, кажется, даже Шеддерик.

— А вы не такая дурочка, какой кажетесь, — наметил улыбку Эммегил. — Хорошо. Я ухожу. Счастливого вам дня, благородная чеора!

Когда дверь за ним закрылась, Темери показалось, что она слышит негромкие аплодисменты Ровве.

— Браво! Сейчас он больше испуган, чем разозлён. Но теперь он и тебя будет ненавидеть так же сильно, как Шедде…

Темери заметила, как Шеддерик вдруг резко схватился за спинку кресла, удерживая равновесие.

— Почему вы никогда не принимаете помощь?

Тут она вспомнила, что похожий разговор однажды уже состоялся. Но тогда спрашивали у неё. Может это имел в виду Кинрик, говоря, что они похожи?

— Спорим, он не ответит? — предположил Ровве.

— Темери. Ничего страшного не случилось. Да, на меня колебания сущего действуют сильнее, чем на других людей. Но это объяснимо, это из-за саруг. Магия сианов им противостоит. Так что я обычно готов к тому, что придётся немножко больше отдохнуть, вот и всё.

— Тогда… позвольте мне… хотя бы попробовать снять это ваше проклятье. Меня этому учили. И раньше у меня получалось.

Он долго молчал, уставившись в камин. Потом ответил всё-таки. Очень мягко и с толикой вины в голосе. Но непреклонно:

— Не надо. Я не хочу, чтобы вы знали о нём больше, чем знаете сейчас. Тем более, я действительно должен буду уехать на острова вместе с первыми кораблями отсюда. И, к сожалению, вряд ли когда-нибудь вернусь.

— Боится, — безжалостно перевёл Роверик, — что ты станешь его жалеть.

Уже не стану, поняла Темери. Уже хватит.

— Тогда, — упрямо сказала она, — я не стану спрашивать разрешения. И Кинрик мне поможет. Потому что вы ему тоже дороги, и он сегодня всерьёз испугался за вас.

Шеддерик долго смотрел в камин, словно перебирая в уме ответные аргументы или вовсе забыв о теме разговора. Но когда Темери уже перестала ждать, ответил:

— Действительно, что это я. Четыре поколения сианов работали над этой проблемой, сёстры Золотой Матери, даже, вон, этхары. Только вы ещё не пробовали. Попросите у Кинрика «Историю рода Императоров Ифленских», там всё подробнейше описано. Или вы по-ифленски не читаете? Ну, попросите, чтобы кто-то перевёл. Там немного.

Кажется, ей снова удалось разозлить чеора та Хенвила. Но теперь хотя бы ясно, где начинать искать ответы…

А губы предательски помнили его поцелуи. И уходя Темери думала, что может быть, злость не помешает ему хоть раз, хоть перед самым отъездом, её обнять?

Глава 20. Проклятье императора

Рэта Темершана Итвена

На полдороге к комнатам Кинрика Темери вспомнила, что скорей всего не застанет наместника. Сама же почти благословила его навестить Нейтри. А значит, урок чтения на ифленском на некоторое время откладывается. Впрочем, у неё под рукой оставался ещё один источник знаний — Ровве. Он ведь всё слышал. А значит, можно считать, получил разрешение на сплетню.

Но призрак первым делом спросил:

— Ты с ним целовалась, потому что он тебе нравится? Или просто терпела?

— Я бы не стала терпеть, — удивилась она. — Ровве, я сама не знаю, что со мной, не спрашивай.

— Но тебе понравилось?

— Совру, если скажу что нет. Но я раньше ни с кем не целовалась, так что не с чем сравнивать…

— Шанни, если бы ты видела то же, что вижу я, ты бы тоже заволновалась. Я не шучу. Нельзя столько всего чувствовать сразу. Хотя, наверное, он тебе всё-таки нравится!

Темери набрала побольше воздуха, но вдруг резко передумала ругать призрака. Наоборот даже.

— Ровве. А знаешь, что мне ещё понравилось?

— Что?

— Если бы была возможность, я бы тебя сейчас обняла.

Он посерьёзнел. Едва заметный облик на миг стал ярче:

— Потом. Когда встретимся на тропах тёплого мира.

— Да, знаю. Так что там с проклятьем? И почему его не снять?

— Потому что тот, кто его наложил, был прав… Хорошо, я расскажу. Но это надолго. Лет триста назад на островах правила та же династия, что и сейчас. Император был человеком серьёзным, о завоевательных войнах не помышлял, а конфликты предпочитал решать миром. Но Империя тогда была маленькой, состояла всего из нескольких островов, а другие властители, на соседних островах, тоже мнили себя Императорами и считали, что справедливей будет, если власть на всем архипелаге перейдёт к ним…

У Императора была семья — супруга-Императрица, три дочери и сын. И вот решили враги захватить столицу Империи, посадить на трон своего ставленника, и устроить всюду свои порядки. Захватить новые земли, а самого Императора и всю его семью убить, чтоб не осталось никого, кто мог бы унаследовать шлем со звездой.

Они подкупили наёмных убийц и шпионов, и в один ужасный день те напали на мирно отдыхавшую императорскую семью. Дело было на корабле. Никто толком не знает, что там происходило, но судно загорелось. Императрицу и еёё сына спасли матросы. А дочери, считается, погибли в огне и дыме.

Император, который в тот вечер почему-то ночевал в городе, так разгневался, что приказал поймать и казнить всех, кто был причастен к поджогу.

Среди пойманных был один юноша, сын колдуньи. На него указывало несколько улик, но доказательств всё-таки не хватало. А Император решил, что юноша всё расскажет под пыткой, и сам лично приходил на каждый допрос.

Юношу запытали насмерть, и его мать-колдунья, убитая горем, произнесла магическое проклятье, по которому каждый императорский наследник будет умирать той же самой смертью, что её сын, до тех пор, пока существует Ифленская империя.

Позже нашли и настоящих убийц, и саму колдунью, кажется, тоже казнили. И вроде бы всё успокоилось. Но когда единственному сыну императора, любимому наследнику, исполнился двадцать один год, проклятье сбылось в точности. Он умирал ровно столько, сколько умирал сын колдуньи, на его теле появлялись те же раны.

Император тогда приказал построить самый лучший боевой флот. Он собрался отправиться в чужие земли, завоевать себе новый остров и там начать всё с начала. Вскоре его хватил удар, и власть перешла к его племяннику. Теперь уж сын этого племянника был под угрозой, но тогда-то новый Император и придумал просить помощи у Золотой Матери. А потом и у сианов. Когда стало понятно, что это не поможет, он признал наследником одного из своих бастардов. Это оказалось решением многих проблем, ведь официально императорский род вымирать перестал. А Шеддерик у нас — первый из таких вот «подставных» наследников, который пережил свой двадцать первый год. Но — благодаря помощи чернокрылых, а не сианов. Знаешь, я часто ему гадал на плашках — и всегда выпадало три смерти. Это в какой-то мере нас даже успокаивало. Я больше испугался бы, выпади что-нибудь другое.