Проклятье Ифленской звезды (СИ) - Караванова Наталья Михайловна - Страница 118

— Ну, правда, рэта! Отпустите меня! Так надо!

— Ну, иди.

Темери решила, что расспросить Шиону будет проще. Тем более что появилась она почти тут же после ухода служанки:

— Смотрите, кого я привела!

Вернулась Шиона не одна, а в сопровождении Янура и Тильвы. Темери давно не видела их, и конечно обрадовалась, но уверенность в том, что здесь зреет какой-то новый заговор, в её душе окрепла.

Правда, раз уж в него оказался втянут и хозяин «Каракатицы», скорей всего, ничего дурного сегодня не случится.

Темери, презрев условности, обняла шкипера, как в тот день, когда они с чеором та Хенвилом вернулись в Тоненг. Так что Янне даже растрогался и смахнул непрошеную слезу.

Но только она собралась расспросить гостей подробней, как в двери снова постучали, и Шиона, не спрашивая дозволения, их распахнула.

Снаружи, в коридоре, были люди. Знакомые, полузнакомые, почти незнакомые. Нарядные, весёлые люди. Здесь был Кинрик, и он держал под руку улыбающуюся Нейтри. Здесь был хозяин Каннег и его молчаливые спутники, которых Темери уже научилась узнавать. Невозмутимый Гун-хе с его неприметными сотрудниками. Советник та Торгил, Сиан Латне, гвардейцы, Хантри, даже ифленский адмирал Старрен, даже вечная и непоколебимая чеора та Роа…

Здесь был Шеддерик та Хенвил.

Темери отступила на полшага, когда поняла, что всё это — не просто так, что это какой-то ещё один, неведомый ифленский ритуал…

Или ведомый?

Шеддерик в тишине шагнул вперед и вдруг легко опустился на одно колено… перед ней.

Вскинул серьёзный, сосредоточенный взгляд:

— Темери. Примешь мои свадебные дары?

Темери пробежала испуганным взглядом по всем присутствующим. Но нет, это, кажется, была не шутка… и не розыгрыш. И всё это на самом деле…

Зажмурилась на мгновение, прижала пальцы к губам. Почувствовала, как кровь отхлынула от лица…

Разве так бывает? Разве так может быть?

Уже смелее, лишь раз оглянувшись на Янура и Тильву, переступила порог.

Предыдущий опыт не помогал: Кинрик, помнится, хотел побыстрей отдать ей свои подарки и сбежать куда подальше. Что нужно сделать, что сказать?

Слова все куда-то пропали, да вообще все мысли, кроме глупого желания запустить пальцы в его волосы — и чтобы все зрители куда-нибудь исчезли.

Темери остановилась в полушаге от Шеддерика. Склонила голову. Услышала:

— Ты знаешь, я люблю тебя. Но если сочтешь, что я…

— Шедде… — пробормотала она, лишь бы не заставлять его и дальше сомневаться в её ответе. Она хотела сказать, что принимает дары. Хотела, чтобы все это услышали и поняли… но горло пересохло. И ответила она совсем иначе. — Я тебя люблю.

Он поднялся и просто прижал её к сердцу, наплевав на все ритуалы и обычаи. И, кажется, присутствующие были только рады.

Видит Ленна, Темери ждала этих объятий, и больше всего боялась, что чеор та Хенвил снова решит, что ей без него будет лучше. Ей иногда снилось, что его нет — и она металась во снах то по пустынным улицам незнакомых городов, то по заснеженным лесам близ монастыря, и звала его по имени, и просыпалась в ужасе и холодном поту, и долго-долго потом не могла успокоить часто бьющееся сердце.

Всё хорошо, говорила она себе, отвечая на его ласки, прижимаясь теснее, всё хорошо. Он не исчезнет, не сбежит и не умрёт, и нечего больше бояться, ведь Шеддерик та Хенвил рядом.

— Так ты примешь мои дары? — шепнул он, на мгновение отстранившись и заглянув ей в глаза.

— Конечно.

Конечно, но что потом? Обряды обратной силы не имеют. Не может же быть у неё два мужа? Забавная мысль заставила её улыбнуться. Но тревогу не прогнала. Возникло чувство, будто она проболела, проспала что-то важное. Какое-то волшебство, которое всё изменит…

— Дорри!

Дорри шагнула вперед и протянула на вытянутых руках… латанный перелатанный старый дорожный плащ чеора та Хенвила. Тот самый, который один спасал их от холода в промёрзшем зимнем лесу.

Темери тут же прижалась к нему щекой, вдыхая неуловимо знакомый запах десятка костров, еловой смолы, запах самого Шеддерика. Вещь, которая тогда незаметно связала их друг с другом…

Она расправила плащ и быстро завернулась в его чёрные складки. Кажется, она знала, каким будет второй подарок… если только он сохранился во время погони на реке и потом…

В руку скользнуло что-то маленькое, гладкое и деревянное. Конечно, та самая ложка, которую Шедде вырезал для неё в избушке. Правда, над поделкой здорово потом поработали, но всё равно это тот самый кусок дерева.

Смешные, правильные, единственно нужные подарки…

Но это было не всё. Он вдруг резко снял, практически, содрал с левой руки чёрную перчатку и уронил на пол, куда-то под ноги. Правильно. Больше она не нужна. Никогда не будет нужна.

— Есть ещё кое-что, — сказал тихо. — Надеюсь, тебе понравится. Идём!

Идти оказалось недалеко. Главная лестница была ярко освещена, а по стенам висели старые картины, портреты. Те самые, что Темери нашла в башне маяка. Рамы подновили и протёрли олифой, холсты почистили от копоти. И пусть их было немного, но они несли в себе живую память о прошлом, память, не омрачённую ещё ни войной, ни осадой.

А на другой стене…

Темери застыла у небольшого холста. Эту картину она видела единожды, но запомнила, оказывается в мелких деталях. Штормовое море, закат над бухтой — и город в рассеянном свете случайного солнечного луча. Картина, что дышит свободой, морем, надеждой… картина, копия которой сгорела вместе с гостиной в усадьбе Вастава. Как Шедде смог отыскать оригинал?

Она не выпускала пальцев чеора та Хенвила, ей хотелось одновременно и кричать и смеяться и плакать…

…и вдруг поняла, что рядом кто-то тоже вытирает слёзы. Нейтри подошла к картине и коснулась рамы кончиками пальцев.

Может, это единственная картина её отца, которая уцелела здесь, на Побережье.

Но ведь есть ещё один человек, который сегодня в беде, и которому, может быть, ещё не поздно помочь.

Темери вновь заглянула в глаза Шеддерику. Что скажет? Что подумает?

Шедде едва заметно покачал головой:

— Что?

Словно ждал, что что-то случится. А может и ждал. Ведь у них никогда ничего не получалось сразу и легко.

— Брат Дорри служит у Дирвила. Он говорит, чеора Алистери… она умирает.

Они говорили полушепотом, гости не слышали их, да и не слушали.

— Я видел Ланне мельком сегодня утром, но он ничего не сказал.

Потом вдруг нахмурился.

— Вот я дурак! Видел его в божьей крепи на утренних омовениях. Он никогда не чтил ни богов ни Покровителей…

— Я хочу посмотреть. Может, не поздно ещё…

— Поедем. Темери, сейчас закончим церемонию, и сразу поедем.

Одна, может, Ленна знает, чего ему стоил этот ответ: хотелось сказать — нет. Остановить, заставить вспомнить, чем обернулась её предыдущая попытка спасти умирающего силой этой своей новообретённой, непонятной магии. Но разве можно остановить ребёнка, который учится ходить? Или молодого сиана, только что открывшего в себе способность видеть изломы сущего? Вряд ли. Но можно быть рядом. Помогать. Не дать ошибиться и не дать пропасть.

А у Темери отлегло от сердца — Шеддерик всё правильно понял. Наверняка ведь испугался за неё, но не стал ни возражать, ни спорить. Правда, Темери не сомневалась, что из виду он её больше не выпустит. Но это-то как раз внушало немного дополнительной уверенности и спокойствия.

И вот она снова стоит возле дома Ланнерика та Дирвила. И тот же самый слуга отворяет двери. Прошло несколько месяцев, но как всё изменилось. Сад зарос. В белых вазонах вместо цветов — сорная трава.

Да и сам слуга. Внешне он выглядел таким же спокойным и уверенным. Но глаза воспалены, это не скроешь. И сорочка не выглядит свежей.

Шедде вёл её под руку, и было так удивительно приятно чувствовать рядом его уверенную поддержку.